Ей было чего опасаться. Её дед работал (в то время еще) в милиции, и кого он только не сажал. И далеко не всегда в тюрьму попадали виновные люди. Просто кого-то же нужно было засадить.

«Нет, всё серьезно. Капитан Смирнов не просто так приходил… Дурацкая записка! Да просто бред какой-то! И не оправдаешься! Кто мне теперь поверит?!»

Олеся хотелось плакать от несправедливости. Она ощущала себя так, будто настал её черед отвечать за злодеяния деда. Ведь карма настигает, когда её совсем не ждешь. Иначе Богу было бы слишком скучно.

«Бред! Умер ребенок, а я думаю об условке. Я ужасный человек! Может, так мне и надо».

Но не так страшно оказаться обвиненной, страшнее обвинить себя и поверить в эти обвинения. Олеся успела это сделать до возвращения своей руководительницы.

– Ты еще здесь! – удивилась Жанна Александровна, когда вошла в кабинет.

Олеся не стала отвечать, боясь лишних расспросов.

– Дневник практики принесла? – спросила Жанна Александровна. – Дай – подпишу!

– Я его не заполнила…

– Ничего-ничего. Потом заполнишь. Давай сюда!

Олеся растерялась – слишком холодно к ней обратилась некогда приветливая руководительница.

– Это всё из-за Юли? Вы меня выгоняете?

– Ну, ради Бога! Кто тебя выгоняет?! Юля сама отравилась. У нее были проблемы с головой.

– Тогда я могу продолжить практику?

Жанна Александровна громко выдохнула, выражая недовольство. К такой настойчивости со стороны Олеси она не была готова.

– Нет, – ответила Жанна, – приходили родственники Юли – интересовались тобой.

– Они меня обвиняют? Надо им сказать…

– Не хватало нам еще скандалов! Нет уж. Иди домой! Твоя практика закончена.

«Game is over4? – словно отпечаталось у Олеси в мозгу. Теперь она понимала, что чувствуют геймеры, проиграв игру.

– Пожалуйста, Жанна Александровна. Вы же обещали мне место в школе!

– И не проси! Не могу. И мой тебе совет – никогда, вот никогда не вступай с учениками в личные отношения. Дружба и всё такое – не на работе. Чтобы потом не было таких записок. Тоже мне советчица!

После этих слов Олеся не сомневалась – ее обвиняют в смерти Юли. Олеся понимала, что руководству школы главное не запятнать свое доброе имя. Всё остальное, что произошло за стенами школы, будь то суицид или просто драка, их не волновало. И Олеся никого не волновала. Она всегда ощущала себя сиротой при живых родителях, ведь им и без неё хватало проблем.

Даже сейчас она медленно спускалась по длинной лестнице, опустив голову вниз, как брошенный ребенок, которому некуда идти. Она остановилась в вестибюле, глядя, как на стену вещают фотографию Юли Никитиной. Там же под фотографией было написано, когда состоится прощание и похороны. Их назначили на послезавтра. Глаза Олеси застыли на этой дате, словно она узнала о собственных похоронах.

«Почему Юля не сказала мне, что собирается покончить с собой?! Злилась? Могла бы написать мне гневное смс, раз считала меня виноватой».

Ведь так поступают все подростки. Олеся поступила бы именно так. Но не Юля. Почему?! Неужели она так спешила расстаться со своей жизнью…

Спустя час Олеся кое-как добралась до университета, где училась. В коридоре ее окликнула подруга, Кристина, но Олеся была так подавлена, что предпочла промолчать. Но Кристина догнала ее и увязалась следом. Больше всего Кристину интересовали вопросы к госам5. Про них она и спросила первым делом. Олеся кивнула, давая понять, что список вопросов у нее есть.

– Ты чего такая? – поинтересовалась подруга.

– Да ничего.

– Кто-то умер? – рассмеялась Кристина.

Олеся застыла на месте.

– Моя ученица покончила с собой, – ответила она, – из-за меня.

– Да ладно? Ты сама видела?

– Нет, но…

– У нее были проблемы задолго до тебя. Я тебя уверяю!

– Значит, я стала последней каплей.

– Да прямо! Хватит выдумывать!

– Я не выдумываю.

– Забей на это! Ты слишком серьезно относишься к своей практике. Я вот на час пришла и ушла. Главное подпись руководителя получить.

– По блату?

– Я просто сказала, что детей терпеть не могу и по специальности работать не собираюсь. Это же отстой.

– Там не всё так плохо.

– Там всё ужасно. Да забей ты на всех этих мудаков! Пусть живут, как хотят. Практика уже закончилась. Чего ты вообще таскаешься в эту школу?

– Я не закончила, – ответила Олеся и передала листок с госами Кристине.

– Тоже мне проблема! Перепишешь у меня!

Кристина взяла Олесю за локоть и сказала:

– На тебя Горенко смотрит, – прошептала Кристина, ехидно улыбаясь. – Да не смотри ты!

Олеся лишь искоса поглядела на него.

– Ну и что?

– Такой красавчик! Вот бы он на меня запал!

– А мне он не нравится.

– Тебе не угодишь.

Кристина частенько не понимала свою подругу, которая была слишком разборчива и не только в выборе партнера. Олеся также придирчиво относилась к любым новшествам в своей жизни, будь то приобретение новых трусов или поездка за границу. Она всегда долго думала, очень долго, прежде чем сделать окончательный выбор. И ждать её было просто невыносимо. Потому она и оказывалась одна. Другие просто не выдерживали столь длинного ожидания.

– Да что в нем такого? – удивилась Олеся.

– Он красавчик! Спортсмен!

– Он просто отлынивает от учебы. И в универе его держат только из-за спорта. Он же тупой!

– Зато какие мускулы!

– Лучше бы в голове что-то было.

И Олеся пошла дальше, бросив на Горенко пренебрежительный взгляд. Её раздражал тот факт, что она может ему нравится. Ведь он даже не был её достоин.

С утра Олесю не мог поднять даже оглушительный звон будильника. Песня Тины Тернер “Simply the best6”, установленная в качестве звонка, уже стала настолько привычной для Олеси, будто звучала на частотах, которые не воспринимали её уши.

Олеся с трудом заставила себя подняться с кровати. Она поздно ложилась, а перед сном объедалась всякой дрянью (в основном, бутербродами и сладостями). В общем, вела такой образ жизни, словно запрограммировала себя на самоуничтожение. Но на фоне недавней смерти Юли, все эти проблемы казались такими смешными и глупыми. Просто вполне себе взрослая девушка не может взять себя в руки – именно так себя ощущала Олеся, ковыляя в разношенных тапках до ванной. Оттуда она, вся мокрая, после душа, направилась к холодильнику, где из еды оказалась только одна шоколадка и та горькая. Затем, перекусив тем, что было, Олеся наспех оделась и поехала на похороны Юли. Хотя даже не была уверена, стоит ли ей там появляться.