– Александр Иванович, – Ларионов доверительно обратился к Максюте, – у нас будет проходить испытание техника, которая предназначена для оснащения авиакрыльев первых двух кораблей-доков типа «Мистраль». Пока они строятся во Франции, и наше командование решило определиться, нужны ли нам эти французские «поросята», и чем их кормить. После недавних событий на самом верху, опять возникли, ну скажем так, сомнения. Поэтому на вас ложится ответственность подтвердить или опровергнуть эти сомнения в обстановке похода, максимально приближенной к боевой. К сожалению, наша промышленность в очередной раз подвела, так что Ка-52 будут не корабельной версии. А палубных Ми-28Н пока не существует даже в проекте. В общем, легкой жизни я вам не обещаю.

Меньше всего хлопот будет, как мне кажется, с серийными Ка-29 из 830-го полка. Сразу после прибытия уберите их в ангар. Обслуживать серийную технику в походе будут их и ваши авиаспециалисты. Надеюсь, что Ка-29 не так сильно отличаются от привычной вашим орлам модели Ка-27?

Максюта кивнул.

– Вот и хорошо! Теперь по ударным вертолетам. Вместе с ними прибудут технические специалисты из 340-го центра, старший – майор Голованов. Будьте добры, окажите им всю необходимую помощь. До самого конца похода вам придется работать вместе. Понятно?

– Так точно, товарищ контр-адмирал.

– Все, товарищ капитан 3-го ранга, можете идти, я вас больше не задерживаю.

Еще минута – и контр-адмирал Ларионов, оставшись один, погрузился в размышления – чем же все-таки может кончиться для него вся эта история: карьерным взлетом или кровавой заварушкой, по сравнению с которой война «трех восьмерок» покажется детской возней в песочнице? Размышляй не размышляй, но все равно для него, как для военного, существует только одно – то, что в свое время произнес римский император-философ Марк Аврелий: «Делай что должен, и будь что будет».

Во тьме полярной ночи вокруг кораблей, назначенных в поход, закипела работа. Пополнялись до максимума запасы судового и авиационного топлива, до штатных величин загружались запасы авиационных боеприпасов на «Кузнецове», благо что и истребители-бомбардировщики Су-33 и ударные вертолеты Ка-52 и Ми-28Н могли использовать одни и те же типы боеприпасов. А где-то после условного полудня на палубе «Адмирала Кузнецова» зажглись посадочные огни. Со стороны аэродрома Североморск-1, пробиваясь через морозную дымку огнями посадочных фар, приближалась первая группа из восьми десантных вертолетов Ка-29. К совершившим посадку «вертушкам» подскочили техники. Надо было срочно убрать их в ангары – уже была на подходе вторая волна из четырех ударных машин Ка-52.

С прилетевших вертолетов на палубу шустро начали выбираться люди с высокими рейдовыми рюкзаками за спиной. Они подхватили ящики и свертки с чем-то, чего посторонним видеть было не обязательно, и, сопровождаемые капитаном 2-го ранга Иванцовым, как-то незаметно растаяли в лабиринте коридоров «Адмирала Кузнецова». Словно их и не было вообще. Конечно, они не будут сидеть взаперти весь поход, но в дальнейшем они будут появляться на палубе и среди команды только одетыми в обычную для «Адмирала Кузнецова» форму. Со стороны ни один нескромный взгляд не должен увидеть, что на авианесущем крейсере свили временное пристанище воины «из племени летучих мышей».

Не успели техники убрать в ангар последний Ка-29, как на посадку зашел первый Ка-52. С этими машинами возни было побольше, ибо из-за невозможности сложить лопасти их соосных винтов, «вертушки» вписывались в габариты самолетоподъемника с допусками плюс минус пять сантиметров. Но голь на выдумки хитра: рулетка, мел, банка с краской – и вот, на самолетоподъемнике уже нанесена разметка, указывающая, какое положение на палубе должно занимать шасси «Аллигатора», чтобы операция спуска или подъема прошла успешно. Помучавшись немного с первой машиной, остальные три опустили в ангары «Адмирала Кузнецова» почти в штатном режиме.

А над кораблем уже повисли «Ночные охотники»… Следом за ними на палубу опустились два Ми-8, из которых местные техники и прилетевшие на «мишках» специалисты стали выгружать на палубу разнообразные ящики и коробки с запчастями.

Через полчаса, мигнув на прощание проблесковыми огнями, Ми-8 поднялись в воздух и удалились в сторону родной авиабазы. А техники «Адмирала Кузнецова» принялись проделывать над Ми-28Н странную «косметическую процедуру». С ротора винта через одну снимали лопасти. Оставшуюся единственную фиксировали к кормовой балке. «Подстриженный» вертолет откатывали к самолетоподъемнику. Сноровка и слаженность, с которой все это было проделано, подсказали капитану 3-го ранга Максюте, что люди майора Голованова не первый раз подобным образом доводят до нужной кондиции свои машины, и что подготовка к операции началась далеко не вчера.

При ближайшем знакомстве с Ми-28Н Максюту удивило то, насколько прост в обслуживании и неприхотлив этот компактный и красивый вертолет, насколько в нем меньше, по сравнению с Ка-27, точек смазки и узлов, подлежащих пред– и послеполетному обслуживанию. Максюта просто влюбился в эту машину. Это как после «Запорожца» сразу пересесть на «Вольво».

За хлопотами незаметно приблизился час «Ч». Прозвучали команды «с якоря сниматься» и «малый вперед». Тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» и эсминец «Адмирал Ушаков», набрав ход, отправились в поход.

19 декабря 2012 года, Балтийское море, на подходе к Копенгагену, учебное судно «Смольный»

На следующий день после рандеву с десантными кораблями и прибытия группы спецназовцев, в каюту ко мне заглянул Коля Ильин. После пары ничего не значащих фраз мне было предложено встретиться с одной дамой. Вскоре выяснилось, что «дамой» подполковник Ильин называет своего командира, то есть командиршу, полковника СВР Нину Викторовну Антонову.

Нина Викторовна ждала меня под тем самым навесом на корме, где мы разговаривали с Колей в первый день. Стояла типично европейская зимняя погода, то есть около нуля, и порывистый ветер бросал горстями мокрый снег пополам с дождем. Мерзость, однако. Сама Нина Викторовна, в отличие от погоды, выглядела вполне привлекательно. Несмотря на то что ей уже перевалило за полтинник, не было видно ни морщин, ни лишних складок. Да и фигура вполне спортивная и подтянутая. На первый взгляд ей можно было дать не более сорока лет.

– Не встречались ли мы раньше, – поинтересовалась Антонова после взаимных приветствий, – где-то я вас уже видала?

Да, полковник Антонова замечательно косит под дурочку – не помнит она, как же… Такое не забывается…

Я вспомнил август 2008 года, кажется, десятое число. Окраина Цхинвала, и на этой окраине мы, журналисты ИТАР-ТАСС, и съемочная группа ВГТРК. Словом, все как в стихах Константина Симонова про нас, военных журналистов:

…На пикапе драном

И с одним наганом

Первыми въезжали в города…

Только в отличие от Симонова, у нас даже и нагана не было – не положено. Наши только-только вошли в город, и тут «галстукоеды» контратаковали – батальоном на неполную роту, к тому же сборную солянку с бору по сосенке: тут и пехота, и связисты, и тыловики.