– К тому же у каждого в телефоне это последние фотографии, – вставил Карпов. – Сделаны они не подряд, а в разное время: видишь, как меняется освещение у той, что фотографировалась в прихожей? А другая женщина в разной одежде. У мужчины так же, я проверил по дате создания файла. Других подобных фотографий ни у кого из них не нашел. По крайней мере, в последнее время они не имели обыкновения делать селфи, пока каждый не сделал эту серию предсмертных снимков.

– Хм, становится интересно, – пробормотал Дементьев. – Что-то еще есть?

– Я поговорил с соседями. Про ту, что умерла от удара током, и про мужчину соседи говорили, что в последние дни они вели себя странно. Про женщину, которая выпала из окна, никто такого не сказал, но в основном потому, что ее ближайшая соседка недавно умерла от старости, в квартире сейчас никто не живет, другая квартира на этаже сдается, туда недавно въехали новые жильцы и своих соседей они пока не знают. А в четвертой квартире ремонт: приходящие рабочие, которые тем более ничего не знают про соседей. Но, думаю, тот факт, что она вышла в окно, уже дает нам право считать, что с ней творилось нечто неладное.

– Наркотики? – поинтересовался Дементьев. – В принципе, для всех троих это может быть ответом: рассеянное внимание и как следствие – фатальный удар током, чрезмерная нагрузка на слабое сердце и галлюцинации, приведшие к тому, что человек вышел не туда.

Карпов покивал, соглашаясь.

– Явных следов употребления нет, мы не нашли никаких подозрительный препаратов дома у погибших, а токсикологию ждем. Но фотографии! Разве это нормально для торчков? Никогда такого не видел.

– Да, это странно, – не стал спорить Дементьев. – У нас будет возможность поучаствовать во вскрытиях? Наш медэксперт уже выехал.

Карпов замялся.

– Понимаете, все это немного неофициально. В этот раз следователю никто не спускал сверху указание содействовать вам. Эти три случая кажутся странными лично мне. Я не думаю, что дела объединят и будут расследовать на основании странных селфи. Поэтому я обратился к вам. Но я не уверен, что смогу дать вам полную свободу действий. Посмотрю, что можно сделать. Но как минимум отчеты нашего патологоанатома у вас будут.

Дементьев посмотрел на него с явным любопытством. Видимо, у него что-то не сходилось. И когда он заговорил, стало ясно, что именно:

– А вы изменились за полгода. В феврале вы и сами всеми силами старались прикрыть странное дело, списав все на наркотики и разборки наркодилеров. А тут тела, фигурально выражаясь, еще и остыть как следует не успели, а вы уже звоните нам. Вы что-то не договариваете?

Карпов криво улыбнулся и кивнул, признавая его правоту.

– Да, вы правы. В феврале, с тем парнем, мне хотелось поскорее закрыть дело. Я не думал, что это может превратиться в серию. И не думал, что там могут быть варианты. Та смерть пугала меня. Но после всего, что рассказали мне вы… Не знаю, я с тех пор не могу перестать думать об этом. И в каждом случае неосознанно ищу скрытые следы сверхъестественного. Но вы правы, есть еще кое-что. У всех троих так или иначе отмечено тридцать первое октября. У одной обведено в календаре и подписано рядом: шесть – ноль – ноль. У мужчины в ежедневнике посреди страницы было указано: «31 октября, 9:00». А у последней женщины дата и время «около восьми» были записаны на стикере, приклеенном к зеркалу в ванной. Они все чего-то ждали. И это случится тридцать первого октября. Я боюсь, что они не последние. А может быть, и не единственные. Ведь я знаю только про свой район. А если нечто подобное случилось где-то за его пределами, то никто может и не обратить внимания. Но что бы это ни было, это надо остановить.

29 октября 2016 г., 16:30

г. Москва

Командировки в Институте Исследования Необъяснимого, как правило, случались внезапно и через раз носили крайне срочный характер. Лиля Сидорова уже привыкла к тому, что, выйдя утром из дома для обычной работы в офисе, день можно закончить в другом городе. На этот случай у нее в кабинете дежурил стандартный походный набор, и порой она мечтала о какой-нибудь договоренности с РЖД и крупнейшими авиакомпаниями о постоянном резерве хороших мест на все поезда и авиарейсы.

Но не в этот раз. Сегодня она была особенно рада тому, что все три места в бизнес-классе Сапсана им достались в разных точках вагона. Напряжения между Невом и Долговым ей вполне хватило в те сорок минут, что они ехали на вокзал в одном такси и пробирались к составу через рамки металлоискателей и досмотр багажа.

Эти двое никогда не были друзьями. Константин Долгов поначалу появился в их жизни как человек, замешанный в темные дела таинственной опасной организации, и только потом стал частью команды. Не только Нев, но и другие члены оригинальной пятерки исследователей аномального не спешили сближаться с ним. Надо заметить, сам Долгов делал все, чтобы этого и не произошло.

Нет, он добросовестно исполнял принятые на себя обязательства, ни разу никого не подвел во время расследований. Доказал свою лояльность настолько, что Анна – директор Института – даже стала иногда назначать его старшим следователем. И в отличие от родного брата Лили – Ивана – никогда не утомлял коллег дурацкими подначками и насмешками. Но все так или иначе чувствовали стену отчуждения, которую Долгов старательно возводил вокруг себя, не желая ни с кем переходить на хотя бы приятельские, если уж не дружеские, отношения.

Исключение составляла только она, Лиля. Ей Костя Долгов откровенно симпатизировал. Порой утомительно откровенно, если учесть, что на момент начала их постоянного общения она уже какое-то время состояла в близких отношениях с Невом и совершенно не собиралась эти отношения рушить. К счастью, Долгову обычно хватало такта не флиртовать с ней в присутствии самого Нева. И обычно мужчины общались между собой отстраненно профессионально.

Все изменилось с месяц назад. Лиля точно не заметила этот момент, поскольку поначалу они все отвлеклись на внезапное расставание Саши и Войтеха. Это оказалось серьезным потрясением для всех в ИИН.

Не то чтобы Лиля сильно огорчилась по этому поводу. Близкими подругами с Сашей они так и не стали, возможно, именно потому, что Войтех в свое время предпочел ее. Лиля никогда не была им всерьез увлечена и флиртовала исключительно по приказу Общества, чтобы подобраться к его нанимателям, но как любая красивая женщина, привыкшая к ощущению собственной неотразимости, она чувствовала себя слегка уязвленной его равнодушием. Едва ли она когда-нибудь признала бы это вслух, но самой себе врать не привыкла: в глубине души она испытывала нечто, похожее на злорадное удовлетворение.

Однако сам факт расставания Саши и Войтеха мог серьезно усложнить совместную работу. К счастью, эти двое решили не усугублять и не мотать нервы себе и другим: Саша попросилась в бессрочный отпуск, а Войтех этот отпуск без колебаний предоставил, поэтому никакой драмы на рабочем месте не случилось. И вот тогда Лиля стала замечать, что между Невом и Долговым что-то изменилось.