– Крылья? Крылья!!!

Я, казалось, оглохла от своего осознания и глубокого разочарования. Это все сон. И мужчины, и чертова вишневая выпечка, и их волшебные крылья! Крылья были невероятно большими, каждое, наверно, метра три в распахнутом состоянии. Но сейчас они были сложены, слегка подрагивали. Мне в нос ударил запах только отшумевшей грозы. Странно, небо было чистое. Я подняла взгляд к нему и зажмурилась.

В этот момент на меня обрушился весь утренний шум: звонок в дверь осколками разлетелся по тихой квартире, под подушкой вибрировал мобильный телефон, а за окном птицы пытались перекричать друг друга.

Я резко открыла глаза.

Сны с пятницы на субботу не сбываются…

Звонок в дверь затих на секунду и снова взорвался в утренней тишине Васиной квартиры. На часах было начало одиннадцатого. Посмотрев на стрелки циферблата, Василиса не сразу смогла сообразить: это все еще был вечер пятницы, или утро субботы правит миром? Но рассуждать дольше ей не дала повторившаяся трель звонка в дверь. Вскочив с кровати, Вася на непослушных со сна ногах направилась к двери, на ходу натянув на себя футболку. Звонок. Опять звонок. Бесконечная оглушающая трель. Вася распахнула дверь, даже не глянув в глазок и не спрашивая сонно: «Кто, черт побери, там и какого лешего вам так рано приспичило». Звонок, наконец, оборвался.

– О, мамА…

– Давай только без твоей придури и ударений на второй слог!

Ее немного потеснили, пробиваясь в квартиру. Это была мама Василисы. Александра. Женщина без возраста и морщин. С яркими синими глазами, с утопленными сероватыми льдинками в них. Стройный стан, волосы цвета замороженного льна, летящий белый наряд. Можно было подумать, что она Снежная Королева. Но на щеках был румянец, а за окном – все еще жаркий по-летнему май.

– Василиса!

Неслось откуда-то уже из глубины квартиры.

– У тебя невозможные потемки, когда ты уже сменишь эти страшные гардины…

Василиса перевела взгляд от передвижений мамы и бесполезных попыток впустить свет в ее берлогу на входную дверь.

– Ну, конечно же, и верный паж Злата, с мамА…

На пороге стояла совсем молоденькая девушка так сильно похожая и одновременно не похожая на Василису. Прекрасный олененок Злата, с характером хищника и мудреца.

– Не будь вечной «обиженкой», я звонила тебе с утра – хотела предупредить, что мама намеревается навестить тебя, но ты, похоже, оглохла или…

Смерив Василису слегка надменным взглядом с ног до головы.

– …Или тебе было сильно весело вчера вечером.

Их неспешный обмен любезностями прервал звук бьющейся посуды. Девушки бросились вглубь темной квартиры, откуда доносился звук. Посередине стояла мама Александра и смотрела на разбившийся графин на полу гостиной.

– О, мамА, ты разбила мое ледяное сердце…

– Василиса, ты невыносима. Во что ты превратила квартиру? Ужасный бардак, пыль…

Пнув распотрошенную сумку, стоявшую почти посередине комнаты, она продолжала, добавив своему тону немного холода и надменности.

– Надеюсь, это не те сумки, с которыми ты больше двух месяцев назад вернулась сюда от своего мужчины?

В ответ, конечно, последовала тишина и щебетание птиц за окном. Как мило, мама добралась-таки до окна и распахнула его. Василисе нечего было отвечать. Хотелось бесконечно парировать и отбиваться холодным сарказмом, а еще обижаться и думать, что ее опять не понимают в этой семье, но факты оставались фактами. Василиса погрязла в болоте уныния и безответственности. Сумки стояли неразобранными более двух месяцев, гардины бесконечно собирали пыль, дом требовал настоящей генеральной уборки. И, конечно, пора было уже перестать оставлять посуду на полу.

– Мне нужна холодная вода.

Александра закатила глаза и немного манерно уселась в кресло позади себя. Злата уже находилась на кухне в поисках чистого стакана и воды для мамы. Василиса, как обычно, злилась на маму, на ее правду о себе, и, конечно же, на свою расторопную сестрицу.

– Итак, поведай мне, что у тебя в ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ произошло на работе?

Слишком сильное ударение на «очередной раз», чтобы не заметить, что это был не вопрос, а скорее констатация очередного Васиного провала.

– Мой начальник – идиот-бездельник!..

Вася распалилась и тут же осеклась. Мама действительно не собиралась ее выслушивать. Лишь закрыла глаза и, покачав головой, продолжала:

– А напомни мне, пожалуйста, из-за чего ты рассталась со своим избранником?

– Он был… Он просто кусок долбаного льда. Я замерзла, мама, и прибежала сюда отогреваться, не имею права?

Александра выпила воду и вернула стакан Злате. Откинулась на спинку кресла, закинув ногу на ногу. За окном проехал автобус, оставив за собой рычащий звук, вновь раззадоривший птичек за окном.

– То есть вокруг тебя идиоты-бездельники и ледяные истуканы? Я правильно понимаю тебя, Василиса? Твои предыдущие бывшие были самовлюбленными болванами, злобными умниками, а покинутые тобой боссы – тиранами, психопатами и… Кем еще? А, самодурами. Я ничего не упускаю? Ты поправляй, если что.

Александра говорила спокойно, не повышая тона. Как раз это было предвестником настоящего скандала.

– Мам, ладно тебе. Последний избранник Васи тебе самой жутко не нравился…

Если, конечно, в надвигающийся скандал не вмешивалась Злата. Как раз в этот момент Василиса была благодарна тому, что ее младшая сестра была рядом. Злата была наделена уникальным даром благотворно влиять на эмоциональное состояние своей матери. Да вообще на всех, кто попадал в ее поле коммуникационной деятельности.

– Ты вечно называла его «безразличным», «прижимистым», «себе на уме типом»… Тебя раздражало его имя! И ты заменила его на псевдо-имя «Алекс»!

– Да, но ведь Василиса рассталась с ним не из-за этого, а из-за какого-то неопределенного холода.

Взгляд Александры смягчился, и она уже расслабленно добавила:

– По крайней мере, этот Алекс был из хорошей семьи, и я была спокойна за тебя рядом с ним.

Тишина. Дочери замолчали, мама отвернулась к окну. Слышно, как заурчал холодильник, а еще, что во двор вышла гулять соседка Аня с двумя мальчишками-сорванцами трех и шести лет, они уже что-то натворили, и Анька бегала за ними с криками, что сейчас поймает их и непременно отшлепает, а они только хохотали в ответ.

– Хм… Дети.

Задумчиво заговорила Александра.

– Ты вкладываешь в них всего себя. Одинаково любишь. Даешь одинаковые возможности. Но в итоге: одна дочь четко видит свой путь, не растрачивая себя на мимолетные отношения, а другая – не пойму. Василиса, тебе двадцать восемь!

– Мама, мне двадцать семь!