К счастью, существует много других параметров, применимых к сексу, кроме традиционных пыхтения и хрипения под скрип кроватных пружин. Секс с партнёром позволяет вам раскрыть те места на теле друг друга, где скрыты сильные эмоции, где спрятаны надежды и мечты, где обитают смех и боль и то, что позволяет высвободить веселье, страсть и тщательно скрываемые непристойные желания. Чтобы достичь этого уровня секса с другим человеком, вам нужно время, чтобы узнать его, чувствовать то, что чувствует он, видеть мир его глазами и позволить партнёру раскрыть то, что вы есть на самом деле, а это, в свою очередь, может заставить вас чувствовать себя уязвлённым. Это может быть жутко.

Если всё, что вы ждёте от секса, – это гарантированный быстрый всплеск эмоций, то вы, вероятно, что-то упускаете.

Следующие главы

Одна из проблем взрослой сексуальности заключается в том, что лишь немногие из нас начинали с некой доктрины или общих представлений о предмете. Пара последующих глав является попыткой заполнить эти пробелы. Но, пожалуйста, имейте в виду, что Goofy Foot Press так страстно любит разные доктрины, как оно могло бы любить гремучих змей или колу без газа. В результате мы много работали, чтобы сделать эти главы весёлыми, интересными и, надеемся, весомыми.

Вы можете заинтересоваться, почему глава о неприличных словах расположена в самом начале этой замечательной в остальном книги. Наверное, в этой главе есть нечто больше, чем просто неприличные слова. Эта глава, так же как и другие в этой книге, написана для того, чтобы побудить вас думать.

Ганс, Свен и жёлтый снег

Ни один поп столько раз на дню не говорит «аминь», сколько мы тут в своей редакции используем слово «трахаться». Печально, но мы используем наши «траханья» для выражения ярости или неудовлетворённости. Иногда мы используем их смеха ради. Это довольно часто случается с сексуальным сленгом в Америке, где богохульные слова и слова, связанные с сексом, часто оказываются одними и теми же.

В Швеции, чья культура настроена к сексу более дружелюбно, чем наша собственная, сексуальный сленг никогда не употребляется для выражения ярости или неудовлетворённости. Если Свен или Ганс на самом деле вне себя, они скорее всего завопят что-нибудь о жёлтом снеге, чем о сексе.[5]

Даже у наших собственных американских индейцев нет обычая использовать сексуальный сленг для того, чтобы швыряться оскорблениями. Если американского индейца действительно довести до ручки, то он или она может намекнуть, что сторона, бросившая вызов, является неумытой деревенщиной или деревенщиной, которая вылезла из грязного вигвама. И повторю снова, американские индейцы (PUEBLOS) никогда не принижали роль секса, чего нельзя сказать о наших праотцах – первых колонизаторах.

Называть людей, используя названия женских половых органов

Если вернуться ко временам, когда автор был ещё ребёнком, то самое плохое, что можно было сделать в его понимании, было назвать другого человека «сукой» («дрянью»). Автор никогда не использовал это слово, но опять-таки ему приходится работать с людьми из индустрии развлечений.

Другое ругательное слово, которое дети обычно используют, – слово «киска». А поскольку слово «киска» является термином, относящимся к женским гениталиям, то оно используется мальчиками для того, чтобы высмеять других мальчиков, которых они считают скучными обывателями или трусами.

Почему наша культура ассоциирует трусость с принадлежностью к женскому полу или наличием женских гениталий? Почему мы так хотим дискредитировать сами женские гениталии, которые многие из нас просто жаждут потрогать или узнать о них побольше?

«Твою мать», «сосунок», «траханая… кто?»

Один исследователь по имени Уоррен Джонсон изучал, как нормальные восьмилетние дети используют ругательные слова (сленг). Согласно его исследованиям, любимые выражения детей, когда они «набираются» их от родителей, – это «твою мать», «сосунок», «сука траханая».[6]

Джонсон не ожидал обнаружить, что американские восьмилетние дети по бранным словам могут переплюнуть его бывших сослуживцев – морских пехотинцев.

Объектом особого внимания Джонсона стала восьмилетняя девочка, которая истошно вопила обидчику: «Пососи мой член!» Поскольку у неё была потребность использовать сексуальный сленг вместо обычной брани, то почему маленькая девочка не заверещала анатомически более верное «Подавись моей пиписькой!» вместо «Пососи мой член!»? Наверное, даже восьмилетние дети знают, что в нашем обществе самый верный способ оскорбить людей заключается в том, чтобы заставить их встать на место женщины во время полового акта, используя при этом такие выражения, как «Ну, ты, соска!», «Я тебе сейчас вкручу!» и «Давай трахайся!» – которые в грубой форме выражают следующее: «Ты сейчас занимаешься сексом, и ты просто кусок дерьма!»

Трудно понять, каким образом нечто такое сентиментальное и восхитительное, как секс, может быть связано с гневом или недовольством. Точно так же трудно понять, почему быть женщиной во время занятий сексом унизительно. Вместе с тем всё это составляет неотъемлемую часть секса, и мы, североамериканцы, выросли с этим.[7]

Когда восемь превращается в восемнадцать

Что же произойдёт, когда маленькая девочка, которую мы тут упоминали, захочет заняться сексом с мальчиком? Каким образом она будет справляться с теми оскорблениями, которые наше общество научило её швырять другим? Собирается ли она требовать от молодого человека клятв в вечной любви и обожании перед тем, как «пососёт его член»? Станет ли она искать отмщения, сделав из него обычного поставщика товаров и обещаний? Будет ли она использовать секс как предмет потребления, оружие или способ обезопасить себя? Научится ли она скрывать свою сексуальность или же станет вовсе равнодушна к ней? Превратит ли она людей в объекты секса? В равной степени, будучи в замешательстве, что получат мальчики при таком отношении? Сигнал говорит о том, что вы либо будете обманывать, либо обманут вас, создатель образа при этом ассоциируется с победителем, а остальные с побеждённым. Это превращает секс в представление или состязание.