Колби смотрела недоверчиво.

– Кажется, ветеринары лечат животных.

– Обычно да. Но я лечу и людей тоже. Например, моего племянника Джемми. Он часто разбивает себе то нос, то коленки.

Колби подошла поближе.

– А вдруг ты дашь мне снотворное? Я засну, и ты убьешь Уиски.

Необузданная детская фантазия едва не заставила Сэм расхохотаться. Но она сдержалась и строго посмотрела на девочку.

– Ни за что.

Маленькая Риверс неуверенно побрела к воротам.

– Хорошо. Но я не верю папе ни капельки. Пусть он пойдет с нами.

На этот раз Сэм, которая тоже не верила Нэшу Риверсу, рассмеялась от души. Она распахнула ворота, и Колби вышла.

– Это не больно? – Девочка со страхом показала на лоб.

Сэм, улыбаясь, закрыла ворота.

– Совсем чуть-чуть, но потом все пройдет.

– В чем дело? – раздраженно спросил Нэш. Девочка схватила Сэм за руку и прижалась к ней.

Такое доверие растрогало Сэм до глубины души, однако при взгляде на Нэша маленькая Колби зло прищурилась и поджала губы. Точно так же, как сама Сэм во время детских споров с отцом.

– Сэм хочет вылечить мою царапину, и тебе придется пойти с нами.

Риверс удивленно посмотрел на девушку.

– Неужели? – Сэм кивнула, и он с облегчением вздохнул. – Аптечка в доме. Пойдемте, я вам покажу.

В отличие от конюшни дом Риверса был в довольно-таки неплохом состоянии. Здание из известняка, казалось, простояло здесь лет сто или даже больше и наверняка могло послужить еще не одному поколению. Вдоль одной из стен располагалась крытая веранда. Колонны и ограду обвивала глициния, благоухая множеством нежно-розовых цветов. За листвой Сэм разглядела деревянные кресла-качалки.

Она представила себе, как Нэш сидит там вечерами, покачиваясь, может быть даже, мастерит что-то или смотрит на закат. Но образ быстро растаял. Такого легче представить в офисе, с ногами на столе, с телефонной трубкой, зажатой у уха, в окружении расторопных секретарей. Усмехнувшись, Сэм поднялась на крыльцо и вслед за хозяином вошла в дом.

Кухня чем-то напоминала се собственную. Хотя у Макклаудов она просторнее и оснащена более современным оборудованием. Сэм здесь понравилось. Подойдя к круглому дубовому столу, покрытому царапинами, она усадила Колби на стойку, рядом с потрескавшейся фаянсовой раковиной. Нэш тем временем открывал дверцы шкафов в поисках аптечки.

Сэм оторвала от бумажного полотенца кусок, смочила его и осторожно протерла царапину на лбу неудачливой наездницы, счищая грязь и запекшуюся кровь. Как и ожидалось, рана оказалась поверхностной.

– Ничего страшного. – Сэм похлопала малышку по плечу. – Ты даже ничего не почувствуешь.

Колби хмуро следила за непонятными приготовлениями, Нэш тоже придвинулся поближе, глядя, как Сэм перебирает аптечку. Пожалев о том, что девочка настояла на присутствии отца, Сэм раздраженно сказала:

– Отойдите. Вы мне мешаете!

Риверс покорно отошел. Когда Сэм обмакнула ватный тампон в перекись водорода и начала обрабатывать порез, он снова оказался рядом. Колби вскрикнула и отшатнулась.

– Прекратите, ей же больно! – Нэш схватил девушку за руку.

Когда сильные пальцы сжались на запястье, Сэм похолодела. Отвратительные воспоминания лишили ее возможности говорить и двигаться. Дышать! – приказала она себе. Иначе ей не успокоиться. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Еще раз.

Смех девочки вернул Сэм к реальности.

– Мне вовсе не больно, папа! Просто холодно и щекотно.

Нэш смутился и медленно отпустил руку.

– Простите.

Переведя дыхание, она выбросила тампон, подвигала затекшими пальцами, выдавила из тюбика каплю мази и, сжав дрожащие губы, откинула со лба Колби прядку волос.

– Здесь царапина чуть глубже. Придется сделать крестообразную повязку, иначе останется шрам.

– Что? – Риверс бросился к ним и вместе с Сэм начал разглядывать рану.

Сумасшедший отец, который превращает любую неприятность, случившуюся с ребенком, в катастрофу, подумала Сэм.

– Не стоит так переживать. Через пару недель от царапины ничего не останется. – Когда Нэш успокоился и отошел, она перебинтовала лоб девочки. – Так! – Сэм отступила на шаг. Вытерла пальцы салфеткой. – Вот и все. Совсем не страшно, верно? – Она улыбнулась Колби.

Малышка смущенно улыбнулась в ответ.

– Ни капельки. У тебя мягкие руки.

Сэм в изумлении посмотрела на свои ладони.

Мягкие? От ветеринарной практики и частого мытья они скорее напоминали наждачную бумагу.

– Колби хотела сказать, нежные, – предположил Нэш.

Покраснев, она побыстрее спрятала руки в карманы. И повернулась к девочке.

– Кстати, о руках. Тебе следует их вымыть. Иначе, когда будешь поправлять повязку, в ранку попадут микробы.

– Они не грязные, – возразила Колби. – Просто...

Риверс подхватил дочку под руки и поставил на пол.

– Все равно вымой. Надо слушаться доктора. А потом зайди к Нине и извинись за свое поведение. Ты едва не довела се до сердечного приступа.

– Ну, папа, – капризно сказала упрямица. – Нина всегда волнуется по пустякам. Ты сам знаешь.

– Потому что она любит тебя. Марш мыть руки, – приказал он, наградив Колби легким шлепком.

Девчонка нехотя повиновалась.

Сэм с трудом удержалась от желания окликнуть се. Наедине с Нэшем она почему-то почувствовала себя неловко.

– Давно Колби занимается верховой ездой?

– С трех лет. Она без ума от лошадей. После того, как мы переехали в Остин, я нашел ей конную школу. Но она далеко, в сорока пяти минутах езды, так что через пару месяцев мы прекратили занятия.

– Мы? – Она с интересом взглянула на Риверса. – Вы тоже брали уроки?

Он удивленно поднял брови.

– Я? Нет, черт побери! Но кто-то должен был находиться рядом с ребенком.

Проще говоря, уроки Колби не вписывались в деловое расписание Нэша Риверса, подумала Сэм.

– Не возражаете, если я совершу небольшую прогулку верхом на Уиски?

– Зачем? – нахмурился Нэш.

– Чтобы определить характер лошади. Потом я хотела бы посмотреть, как Колби справляется с ней.

Риверс произнес сквозь зубы:

– Можете ездить на Уиски, сколько вам заблагорассудится, но я не позволю Колби даже подходить к этому животному. – Он посмотрел на дверь, за которой исчезла девочка. И содрогнулся, вспомнив, как увидел ее на земле, неподвижную, с кровоточащей раной на лбу. – Она моя дочь, – прошептал Нэш. – Все, что у меня осталось. Я не хочу потерять ее.