А «Дракон» действительно был продуман до мельчайших деталей: до широкого бассейна и аллейки с растущими в ящиках деревьями и кустами.

Обычно делились на две команды – одна работала в космосе, другая управляла крейсером. Ник и Жак были как раз теми, кто чаще всего вылетал на боевые задания. Иногда в таких рейдах участвовал и Люк.

Мэй-Си и Нгака оставались на крейсере. Была еще Ейка, младшая сестренка Люка, Ника и Жака, девочка лет двенадцати. Она обычно присматривала за детьми.

Вот такой состав имел боевой крейсер «Дракон». Появление Эммы оказалось очень кстати. Ее охотно оставили, и близнецы довольно успешно посвятили ее в тонкости управления катерами. Это оказалось совсем несложно, потому что главную роль во всем этом играли Настоящие деревья.

– Если не знаешь, как поступить, не переживай. Они всегда знают, – деловито пояснил Жак, показывая Эмме, как управлять катером. – На самом деле это они главные, это их миротворческие силы. Мы просто помогаем им. Например, этот крейсер создан на их планете и катера тоже. И технологии, позволяющие избежать создания искусственного интеллекта. Лучший способ избавиться от синтетиков – думать самим. У деревьев это получается отлично. Их цивилизация стоит на более высокой ступени развития, чем наша. И уж тем более не сравнима с вашей.

Вот и сейчас, подготавливая свой маленький, идеально кругленький катер к вылету, Эмма не торопилась. Живой росток находился рядом и все время подсказывал, что надо делать. Деревья владели телепатией… Или как правильно назвать общение без слов? Эмма думала, и ее мысли тут же улавливались. Ответ тоже приходил в виде мыслей.

Иногда Эмма пробовала взглянуть на себя со стороны и удивлялась. Вот возится сейчас она в сложной и непонятной начинке крутой летательной машины, ловко управляется с мелкими деталями, очищая и смазывая их. И выглядит это так, будто она сама – суперкрутой механик, отлично разбирающийся в устройствах инопланетных катеров.

А ведь пару месяцев назад она и понятия не имела о таких сложных и странных технологиях.

Еще совсем недавно приходилось бороться за свою жизнь, и было не ясно, выживут ли дети на станции.

И все получилось!

Все получилось у детей со станции Моаг!

Спаслись почти все. Большинство. Очень большое большинство. И София, и Макс, и малышня, родившаяся совсем недавно. Спаслись почти все, кроме Кольки-Колючего…

Сейчас они почти добрались до орбиты Марса, осталось немного. «Дракон» сопровождал их как охранный крейсер.

Синтетики нападали часто, их дроны-беспилотники то и дело атаковали дискообразный корпус корабля с детьми. Приходилось отбиваться. Война продолжалась, но теперь не Эмма была главнокомандующим и не она принимала решения.

Тяжкое бремя ответственности наконец свалилось с ее плеч, и она вновь смогла стать просто девочкой. Обычной пятнадцатилетней девочкой, которая неплохо разбирается в программах и технике, ловко владеет лучевым мечом и охотно принимает участие в боевых вылазках.

У нее появился собственный катер, такой миленький, кругленький и уютный. Росток Настоящего дерева, который помогал управлять боевой машиной, носил сложное и непроизносимое имя. Эмма называла его Щелчком, потому что звуки его языка напоминали щелчки. Ник и Жак умели их воспроизводить, но у Эммы все никак не получалось.

Щелчок охотно откликался на это имя, но оставался загадочным, странным и непонятным. Эмма никогда не знала, доволен ли он, чего хочет, о чем думает. Он просто посылал короткие и четкие мысленные указания и никогда не проявлял никак своего настроения, не высказывал ни пожеланий, ни сожалений. Не злился, если Эмма делала что-то не так.

А она частенько ошибалась. Вот и сейчас, прочищая крошечное отверстие, куда следовало наливать масло, она уронила в сложное переплетение внутренностей катера узенькую тоненькую щеточку. Щелчок проворно выпустил зеленый усик, тот нырнул вглубь, проскользнул через множество плат и других деталей, потом вернулся, сжимая утерянный инструмент. При этом ни возмущения, ни упреков, как будто ничего странного не произошло.

Щелчок всегда оставался спокойным, деловитым, неторопливым и уверенным.

Эмма вздохнула, налила в специальный отсек техническое масло – прозрачное и густое. Потом закрыла крышку и торопливо вытерла руки старой тряпкой. На «Драконе», несмотря на суперсложные технологии, ничего не знали о влажных салфетках и специальных аэрозолях для дезинфекции. К микробам тут относились довольно просто: их не замечали.

Спрыгнув на пол ангара, Эмма задрала голову, глянула на высокий потолок, обитый серыми, гладкими до блеска, слегка светящимися плитами. Потом убрала за уши выбившиеся из хвоста короткие пряди и зашагала к соседнему круглому катеру, около которого возился Ник.

Его машина участвовала в недавнем бою, когда пришлось отражать очередную атаку беспилотников. Катер слегка зацепило выстрелами по касательной. Ничего серьезного – машины быстро восстанавливались после таких ударов. Восстанавливались сами, без механиков, только Настоящие деревья немного наблюдали и курировали эти процессы.

– Живой металл чинит себя сам, – так пояснил Ник.

Сейчас смуглый парень наблюдал, как росток с его катера пытался наладить механизм двери. Дверной люк, поврежденный ударом, стал слегка заедать. Он опускался до половины, выдавая лишь несколько плоских ступенек, на какое-то время зависал в середине проема, блестел и странно гудел, потом со скрипом и очень медленно опускался до конца, но ступеньки так и не появлялись.

– Ему нужно время, я понимаю, – лениво соглашался Ник, кивая головой. Эмма догадалась, что он беседует со своим ростком. – Но времени как раз нет. Машина должна быть готова. Потому постарайся, сделай все в лучшем виде. Дверь не должна так зависать. Давай посмотрим, что случилось с наружными замками, может, дело в них. Удар-то пришелся извне, значит, и повреждение вполне может быть внешним.

Эмме нравилось наблюдать за работой Ника. Она уселась на теплое металлическое напольное покрытие, вытянула ноги и уперлась в пол ладонями, чтобы сохранить равновесие.

– Да, вот здесь, – проговорил Ник и сам поднялся на несколько ступенек, чтобы забраться в открытую кабину катера.

Тонкие панельки, скрывающие сложный механизм, раздвинулись, и Эмма смогла рассмотреть множество странных и непонятных деталей. Внутреннее устройство люка ей еще не доводилось видеть.

– А вот и проблема! – довольно воскликнул Ник. – А ты говоришь: Живой металл сам, Живой металл сам… Сломалась вот эта штука, она попала в коробку движения. Вот потому и виснет…

Дальше Ник заговорил на языке своей планеты. Для Эммы этот язык все еще оставался загадкой, хотя основные фразы она смогла выучить. Но когда рядом находился росток Настоящего дерева, перевод всегда звучал в голове, даже напрягаться не приходилось. Очень удобно, что и говорить.

Поэтому она поняла все, что говорливый Ник высказывал своему ростку.