Патрик был на четыре года старше Джеффри. Черные густые волосы, неожиданно синие глаза… Он унаследовал их от матери, именно они пленили его отца двадцать пять лет тому назад. Мягкие губы делали бы его лицо немного женственным, если бы не упрямый волевой подбородок, исключающий даже малейший намек на слабость характера. Патрик был безоговорочно красив.

Он учился в Англии, в закрытой школе для мальчиков, только на каникулы приезжая домой, и это спасало его от настойчивого внимания девочек. Грейс не могла поверить в то, что она и ее муж Френсис смогли родить настолько прекрасного ребенка.

Джеффри был совсем другим. Грейс сразу поняла, что он не будет отличаться изысканной красотой брата. И впоследствии он только подтвердил опасения матери. Джеффри рос крупным, шумливым, резвым мальчуганом, отличавшимся завидным аппетитом и стремлением к подвижным играм. Грейс сознавала, что совершает огромную ошибку, но ничего не могла с собой поделать — львиная доля материнской любви доставалась Патрику. Она боялась, что Джеффри, несмотря на свой легкий характер и кажущуюся невнимательность, почувствует ее отношение. Но, видимо, он не обращал внимания на то, что для Грейс самым важным человеком на свете был Патрик.

Братья любили друг друга. Джеффри всегда считал, что Патрик красивее, умнее и способнее его, и спокойно признавал превосходство старшего брата. Иногда случались ссоры, когда Джеффри бунтовал и не желал подчиняться Патрику, но родители быстро восстанавливали в детской нарушенный мир.

Мальчики выросли, получили образование, их отношения приобрели ровный характер. У каждого была своя жизнь, свои взгляды, свои друзья. Они редко просили совета друг у друга, но всегда помогали, если возникала необходимость. Джеффри давно смирился с тем, что выглядит намного хуже брата, и компенсировал это живостью характера. Он вел куда более активный образ жизни, чем Патрик. Тот почти нигде не бывал, занимался различными финансовыми проектами, готовился принять бразды правления семейным бизнесом. Он предоставлял младшему брату возможность развлекаться и не думать о будущем.

— Слушай, Патрик, скоро твой день рождения. Как насчет того, чтобы вместе съездить и выбрать тебе подарок? — спросил однажды Джеффри, заглянув в комнату брата.

Патрик отложил в сторону толстенный фолиант.

— Почему такая спешка? Еще целый месяц.

— Ну и что. Хорошая погода, настроение великолепное, давай проедемся по магазинам.

Патрик улыбнулся. Джеффри ни минуты не может спокойно посидеть. Охота ему, как девчонке, за покупками таскаться.

— Хорошо. — Не годилось отвергать дружеский порыв брата. Ведь они стали так редко бывать вместе. — Только попозже, после обеда, мне сейчас некогда.

Джеффри кивнул в знак согласия, и рыжая вихрастая голова исчезла в дверном проеме. Патрик потянулся и снова взялся за свою книгу. Нет, читать больше не хотелось. Он посмотрел на стол. Горничная уже выложила утренние газеты, и надо было их проглядеть перед тем, как спуститься к завтраку, но ему было на удивление лень. Ты скоро совсем разболтаешься и станешь копией Джеффри, сказал он себе. При мысли о брате он невольно улыбнулся. Джеффри уже двадцать, а он такой же шалопай, как и десять лет назад. Хотел бы я обладать его легким характером, с улыбкой подумал Патрик. Времена детской неприязни остались далеко позади, теперь скорее у него были причины завидовать Джеффри с его непоседливостью и общительностью. Ему самому было мучительно трудно разговаривать с людьми, завязывать новые знакомства. В каждом слове он слышал подвох, в каждом взгляде — намек. Когда Джеффри устраивал шумные вечеринки, приглашал музыкантов, и в особняке МакКойнов до утра были слышны музыка и смех, Патрик запирался у себя в комнате, задергивал шторы и включал телевизор на полную громкость. Он старался не прислушиваться к тому, что происходило в гостиной.

Иногда он избирал библиотеку своим пристанищем. Он мог часами сидеть на низком диване, покрытом медвежьей шкурой, и смотреть на весело пляшущий в камине огонь. Все в доме знали, что в такие минуты Патрика лучше не беспокоить. Грейс очень расстраивалась, когда ее старший сын прятался от всех. Она пробовала поговорить с ним, но ее попытки были встречены ледяным молчанием. Постепенно она оставила его в покое.

Френсис немного побаивался молчаливого старшего сына, предпочитал не общаться с ним подолгу. Он угадывал в нем тяжелый характер своего отца, Дейва МакКойна, с его неожиданными перепадами настроения и приступами угрюмости. Но он признавал, что голова у Патрика соображает отменно, поэтому всегда советовался с ним в тяжелые моменты. Он с радостью предоставил бы сыну возможность более серьезно работать на компанию МакКойнов, но Патрик предпочитал пока держаться немного в стороне, лишь консультируя их изредка в трудных ситуациях.

— Жаль, что парню так не повезло в жизни, — периодически говорил Френсис жене, когда они оставались одни.

Грейс страдальчески хмурила брови. Она хотела бы, чтобы об их несчастье даже не упоминалось в доме. Она боялась, что Патрик может услышать отца. Так уже бывало несколько раз, когда они затрагивали эту тему. Сын неожиданно появлялся в комнате, обводя подозрительным взглядом виновато притихших родителей. Она никогда не была уверена в том, что он ничего не слышал из их коротких бесед.

Она совершенно правильно сомневалась. Для Патрика не долго оставалось секретом настроение отца. Он знал, что вызывает у Френсиса бесконечную жалость, но как раз в этом чувстве абсолютно не нуждался. Он запрещал любые разговоры о себе. Постепенно они привыкли игнорировать его беду, и Патрик радовался, видя их непринужденные лица. Они забывали, и он был счастлив хотя бы за них. Потому что он помнил постоянно…

— Я не понимаю, нас пригласили или нет? — Робин поймала Бетти за руку. Та старательно избегала смотреть ей в глаза.

Они стояли в коридоре и уже собирались спуститься на лифте в холл, когда по случайной фразе Элизабет Робин поняла, что Джеффри не в курсе, что она тоже идет с ними в кино.

— Ты же говорила, что он упоминал обо мне? — продолжала настаивать Робин. Больше всего на свете она не любила навязывать свое общество. Одна мысль о том, что Джеффри МакКойн вряд ли обрадуется третьему лишнему на его свидании с Бет, приводила ее в ужас.

— Не переживай, он хочет с тобой познакомиться, — уверяла Бетти. — Какая разница, сегодня это произойдет или завтра. Он только обрадуется новому человеку.

Бетти, увы, сама сознавала справедливость своих слов. Она прекрасно понимала, что Джеффри не настолько дорожит ее обществом, чтобы испытать досаду при виде ее подруги. Наоборот… Бетти окинула Робин взглядом. Синие джинсы, облегающие ее стройные ноги, удивительно ловко сидели на ней, обычная красная кофточка, замшевая сумка через плечо, небрежно завязанные в пучок волосы. Бетти видела, что Робин не надела ничего сверхъестественного, только немного подкрасилась, но выглядела изумительно.

Сама Бетти продумывала свой наряд в течение двух последних дней. Она учла каждую мелочь и чувствовала, что не зря потрудилась, но теперь казалась себе заурядной девчонкой по сравнению с Робин. Впервые она задумалась о том, стоит ли знакомить подругу с Джеффри, но отогнала от себя предательскую мысль. Дружба превыше всего! Она больше не могла спокойно смотреть на то, как Робин корпит над учебниками. Они с Джеффри собирались в кино, он должен был заехать за ней в четыре. Бетти решила ненавязчиво взять с собой подругу. Может, хоть она как-то сдвинет дело в мертвой точки, смутно надеялась про себя Элизабет. Будет неплохо показать этому рыжему наглецу, что она тоже не особенно дорожит их свиданиями. План был тщательно обдуман, но теперь эта дурочка вспомнила о своем болезненном самолюбии. Разве можно быть такой мнительной?