Вскоре Ира вышла покурить и увидела стоящего у входа Диму, который сразу подошел к ней и, глядя в упор, произнес:

— Что я тебе плохого сделал? Почему ты так со мной поступила?

— Как? — удивилась Ира. — Ты о чем?

— Почему ты обозвала меня… мышью?

— Что? — Ира не сразу поняла, что имел в виду Дима, а потом, сообразив, расхохоталась.

Обидеться на шуточное сравнение в ее понимании было нонсенсом, как если бы она кого-нибудь послала к такой-то матери, а тот бы стал дотошно уточнять ее адрес. Смеялась долго, от души, до слез, не в силах остановиться, наблюдая за тем, как постепенно сползает маска обиды с лица Димы. И он, не в силах сопротивляться ее заразительному смеху, начал вместе с ней нервно хохотать. Успокоившись, они вместе вернулись в зал, и Ира затянула его в толпу танцующих. С этого дня они подружились, стали встречаться, проводили много времени вместе, и Дима влюбился. Он по ночам видел эротические сны, в которых всегда присутствовала Ира, после чего тайком застирывал трусы. Но, встречаясь с ней, терялся. Ира, умудренная любовным опытом, заметила его страдания и однажды, танцуя с ним на дискотеке, пошутила, будучи навеселе:

— Килограмм конфет «Рафаэлло», мартини — и я твоя!

Дима от неожиданности остановился, а обретя дар речи, спросил:

— Ты это серьезно?

— Серьезнее не бывает, — рассмеялась девушка.

— Я быстро, я сейчас… — И, не дождавшись конца танца, умчался, несмотря на толчею на танцплощадке.

— Что это с ним? — поинтересовалась подружка Маша, танцевавшая рядом.

— От счастья крышу снесло. Да ну его! — Ирка знала, что ей, такой эффектной девушке, недолго оставаться здесь в одиночестве, и не ошиблась.

Вскоре ее развлекали два долговязых четверокурсника из политеха. Через какое-то время Машка отвела ее в сторонку и заговорщически сообщила:

— Твой Димон пришел — у входа дожидается.

— Почему он мой? — удивилась Ирка.

— Ну не мой же он! — отрезала Машка.

У входа в студенческое кафе, где проходила дискотека, стоял Дима с двумя белыми пакетами.

— Здесь десять пачек «Рафаэллы», а здесь мартини и шампанское. Помню, ты говорила, что любишь красное крымское — я его взял. Такси тоже ждет. — И он показал на автомобиль, припарковавшийся у тротуара. — Номер в гостинице…

— Ты поверил, что я могу за конфеты с тобой переспать?! — взвилась Ирка. — За кого ты меня принимаешь?

— Ты же… сама… серьезно… — лепетал Дима.

— Я пошутила! Это — шутка! Вот теперь я говорю серьезно, а тогда пошутила!

— Зачем ты так… — У парня был такой несчастный вид, что казалось, он сейчас заплачет.

— У тебя из глаз вот-вот закапает сперма! — рассмеялась Ирка.

Дима отшвырнул пакеты, и бутылки, встретившись с асфальтом, громко раскололись. Парень с мокрыми глазами бросился к такси, расплатился и ушел прочь, в темноту, не оглядываясь.

Ирка, в недоумении пожав плечами, вернулась на дискотеку, но настроение у нее испортилось, и вскоре она засобиралась домой. Выходя, она заметила группу ребят, устроивших пир из найденных конфет. Они весело обсуждали находку и даже предложили ей угоститься.

— Пацаны, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — отказалась она. — А может, их СПИДом накололи?

Двое поперхнулись и стали выплевывать остатки конфет, а третий, невозмутимо продолжая жевать, философски изрек:

— Ни фига в них нет. Рядом бутылки валяются разбитые — на фига их надо было бить, если тоже можно было наколоть? Это кто-то психанул!

Ночью ей приснился Дима, он сидел на ветке дерева с петлей на шее, читал ей стихи и плакал. Его стихи заставляли трепетать ее сердце, она плакала, просила его слезть и не делать глупостей — ведь жизнь прекрасна! «Жизнь, словно лестница в курятнике, — короткая и вся в дерьме!» — не соглашался он и снова читал прощальные стихи. А она задыхалась от бессилия, не имея возможности ему помешать, и с ужасом представляла тот момент, когда он повиснет в петле, и произойдет это у нее на глазах. Сердце ей подсказывало, что не выдержит этого и разорвется на мелкие кусочки.

Проснувшись утром, она долго не могла прийти в себя после приснившегося кошмара, первой прибежала на занятия, с нетерпением ожидая появления Димы, ни на кого не реагируя. Он пришел лишь на вторую пару, когда Ирка была близка к истерике, уже полностью убедив себя, что это был пророческий сон. При виде Димы на нее напало неудержимое веселье, которое вдруг сменилось слезами сквозь смех. Машка, впервые видя Иру в таком состоянии, предпринимала безрезультатные попытки привести подругу в чувство. В конце занятий Ира сама подошла к Диме для разговора.

Они вновь начали встречаться, и она с ним переспала, без конфет и мартини. Время шло, и они все больше привязывались друг к другу. Ира была у Димы первой женщиной. Она притягивала его эксцентричностью, способностью генерировать всевозможные идеи, с ней было всегда интересно. У него теперь не оставалось времени для учебы — его стало просто катастрофически не хватать, но, с другой стороны, как это ни удивительно, он стал лучше учиться. Его память стала более цепкой, а сам он спокойнее и сконцентрированнее.

Но однажды Диму, единственное чадо родителей, буквально принесли домой, так как от количества выпитого он идти уже не мог, а из его кармана выпала начатая пачка сигарет.

Его отец был профессором, заслуженным медиком, гинекологом, мать работала врачом-онкологом в больнице. Диме, казалось, самой судьбой была уготована врачебная карьера, но он, еще учась в выпускном классе школы, категорически от нее отказался (его ужасало посещение «анатомички») и настоял на историческом факультете.

Теперь, увидев, в какую пропасть катится их единственный отпрыск, родители забили тревогу. Мама, Роза Ивановна, хороший диагност, мудро рассудила, что курение и выпивка — это лишь внешние проявления глубоко скрытой причины. Приложив не так уж много усилий, вскоре обнаружила и причину — Иру. Чтобы выявить, насколько эта причина опасна, как долго тянется «заболевание» и какие средства необходимо применить для его лечения, мать уговорила Диму привести Иру к ним домой на «чашку чая». Дима простодушно согласился, а Ира сочла это капитуляцией его предков. Ее все чаще стали навещать мысли, что, если кто и годится ей в мужья, так это Дима — покладистый, уступчивый, влюбленный. Как известно, влюбленный человек подобен слепому — бери его за руку и веди куда хочешь. А хотела Ира многого.

Страсть к Диме вспыхнула, когда он в полуобморочном состоянии от возбуждения возился с ее платьем, а ее тело, резонируя с его чувствами, трепетало и жаждало любви. Его неумелость в сексе умиляла Иру, и когда она его обучала, ей казалось, что и она делает это в первый раз. Вместе со страстью пришло ранее незнакомое чувство полного обладания этим парнем и в то же время желание уберечь его от возможных невзгод. В ней перемешались яркие чувственные желания с почти материнским отношением к нему. До этого ей больше нравились наглые, уверенные в себе мужчины, которые начинали нетерпеливо срывать с нее одежду еще в прихожей. Секс с ними походил на сплошное безумие и не имел границ дозволенного. Но они хотели только ее тела, впрочем, и она жаждала лишь утоления желания, а этот паренек претендовал на нее саму, не разделяя тело и душу.