Большинство храмов относятся к таким периодам, как Древнее царство, Новое царство и эллинистический период.

Раньше он был известен как храм Сфинкса, потому что стоит неподалеку от этого исторического памятника; однако на плане видно, что нет оснований предполагать, что между Сфинксом и храмом непременно существует какая-то связь.

Впервые раскопки в храме произвел в 1853 году французский египтолог Мариетт, который, по своему обыкновению, бездумно расчистил все помещения, не зафиксировав в записях никаких находок, кроме статуй. Изваяния интересовали Мариетта, но он совершенно пренебрег мелкими предметами и глиняной утварью, которая столь много рассказывает современному археологу. Вследствие этого нам ничего не известно о каких-либо находках в пределах храмовой территории, за исключением статуй фараона Хафры, даже базальтовые фигуры обезьян бога Тота много лет просто провалялись на полу храма.

Храм принадлежит второй пирамиде и является частью погребальных сооружений фараона Хафры IV династии. На востоке от пирамиды находится припирамидный храм, связанный с Гранитным храмом мощеной дорогой, которая представляет собой один из самых замечательных примеров египетского строительства (илл. V, 2). Дорога проходит по косой относительно обоих храмов, так как прорублена в скалистом хребте, разделяющем две неглубокие долины в пустыне. Хотя древнеегипетские инженеры наверняка не побоялись бы заложить одну из этих долин каменной кладкой, чтобы подготовить ровную поверхность для дороги и в то же время ориентировать ее по образцу мощеной дороги к Великой пирамиде, они предпочли искусственному фундаменту основание в виде естественной скалы. Чтобы закрепить камни мощеной дороги, саму скалу нарезали на квадраты, и теперь она имеет вид кладки из тесаного камня. На этот фундамент положили слой блоков из чистого белого известняка, сверху на первый слой уложили второй слой блоков, чтобы получилась гладкая и ровная поверхность в пятнадцать футов шириной и четверть мили длиной. Время и опустошительная деятельность человека уничтожили большую часть мощеной дороги, но и по ее остаткам можно оценить великолепное качество работы.

Стены храма построены из громадных блоков грубо обтесанного известняка, некоторые из них весят не меньше сотни тонн. Поверх этих блоков, с внешней стороны стены, выложены тонкие тесаные плиты из белого известняка, а с внутренней стороны стены грубую середину закрыли большими блоками темно-красного гранита или алебастра с прожилками.

Первоначально в храм попадали через две огромные двери с восточной стороны (илл. VI, 1) (А), которые открывались в длинный, узкий зал (В), но в настоящее время вход находится в юго-западном углу, он ведет через длинный коридор (С), выложенный темно-красным гранитом, и на самом деле был выходом из храма на храмовую дорогу. Коридор спускается в Т-образный колонный зал (D) из такого же темно-красного гранита, как и коридор. В зале вдоль всей длины поперечной перекладины буквы Т проходит ряд колонн, а вдоль перпендикулярной ножки Т проходит двойной ряд колонн (илл. VI, 2). Каждая колонна представляет собой монолит, квадратный в разрезе и восемнадцати футов в высоту. На колонны опираются четырехугольные балки того же материала и цвета, которые когда-то держали плиты крыши на всем протяжении зала. Прежде вплотную к стенам стояло двадцать три статуи, и на мощеном полу до сих пор видны места пьедесталов.

Дверь (Е) на востоке зала открывается в бывший вестибюль, где нет никаких украшений. Именно в этой комнате Мариетт нашел колодец со знаменитыми диоритовыми статуями Хафры, которые, видимо, спрятали там, чтобы сохранить во время одного из периодических политических беспорядков, которые нередко случались в Египте. Каждый житель Мемфиса, жрец или мирянин, любую скульптуру и тем более статую считал особенно священной, так как богом Мемфиса был Птах, бог работы по камню в ее самом творческом проявлении. Бессмысленное разрушение произведений искусства для мемфисца было святотатством. Примечательно, что большинство найденных в Мемфисе статуй производят такое впечатление, будто их намеренно опустили под землю и зарыли, предположительно из соображений сохранности, ибо лишь в нескольких случаях статуи были поломаны или изуродованы, в отличие от статуй, найденных в более южных районах.

Из юго-западного угла Т-образного зала коридор ведет в три камеры (F), похожие на шкаф. Они имеют девятнадцать футов в длину и пять футов в ширину, все разделены на два уровня гранитной полкой в двадцать восемь дюймов толщиной; нижние уровни выложены красным гранитом, верхние алебастром. Одно время эти камеры считались погребальными, но против этой гипотезы есть весьма убедительные доводы. Главный из них состоит в том, что в боковые камеры невозможно внести длинный предмет, как, например, саркофаг. Теперь их в основном считают кладовыми для храмовых сосудов и нескоропортящихся приношений. Великолепие работы по камню вполне соответствует личности фараона, чьи статуи до сих пор составляют предмет удивления и зависти всех скульпторов и камнерезов.

На юге от теперешнего входа-коридора расположен проход, ведущий в комнату без украшений, выложенную гранитом и алебастром (G). В этой комнате либо находилась храмовая стража, либо там отдыхали некоторые жрецы, пока другие совершали поминальные обряды. Напротив этой комнаты с северной стороны коридора открывается пандус (Н), ведущий на крышу храма. Крыша плоская, когда-то ее окружала высокая стена, формирующая нечто вроде открытого двора.

Так как весь храм покрывала каменная кровля, его создателю наверняка пришлось хорошенько обдумать проблему освещения и вентиляции внутренних помещений, ибо во всех египетских храмах было необходимо заботиться о том, чтобы внутрь попадало как можно меньше света. Поэтому, чтобы допустить в храм ровно столько света и воздуха, сколько нужно, в стенах под самым потолком были проделаны горизонтальные окна-прорези. От каждой прорези поднимался квадратный столб из белого известняка, который выдавался высоко над плоской крышей вплотную к ограждающей ее стене, что несколько напоминает печную трубу. Таким образом в здание попадал лишь отраженный свет от белой поверхности столбов, проникающий сквозь окна-прорези. Все было организовано так, чтобы свет падал на ряд статуй, стоящих у стен. Окна и столбы в то же время служили вентиляционными отверстиями и не давали зданию чрезмерно нагреваться во время «злых дней лета».

Такое освещение, при котором «едва сквозят лучи дневные», во всех египетских храмах имело столь же существенное значение в культе богов и особенно в культе мертвых, как и жертвоприношения. По сравнению с ярким блеском солнечных лучей и обжигающего песка за вратами храма тьма внутри казалась еще чернее. В сумеречном полусвете залов, где темно-красные стены и колонны, пожалуй, не отражали, а поглощали свет, статуи из полированного камня четко выделялись на темном фоне, и приглушенный свет, падая сверху, затушевывал детали изваяний. Жрецы и верующие, бесшумно ступая босыми ногами, скользили между высокими колоннами и терялись во мраке. Можно ли представить себе более эффектную обстановку для культа мертвых?