Павел Игоревич расхаживал взад и вперед, отвечая не в зал, а куда-то в сторону, будто разговаривал с самим собой. Саня заметил свободный стул в самом низу у трибуны. Пробраться к нему оказалось не просто.

– … а на это трудно ответить, – чуть торопливо говорил Павел Игоревич. – Мы всегда анализируем следствия, а не причины. Вся наука построена на этом. Берем данность, делаем выводы. Ускорение свободного падения девять с копеечками, ну, почти десять, – разглядывая потолок, улыбаясь самому себе, говорил он. – А могло бы быть десять тысяч. Я, к слову сказать, не согласен. Почему со мной не советовался тот, кто закладывал основу основ, кто придумывал плотность и вес атома?! Или скорость электрического сигнала… Эволюция! От простого к сложному! А почему?! Ну, есть, конечно, и феномены, как вот Егор Немичев. Это уникум, его надо изучать. Это бунт материи, нонсенс! На примере данного индивида наблюдаем необъяснимое явление, природный парадокс – эволюцию вспять.

По залу пронесся хохот.

– А чего опять я?! – возмутился Глыба.

– Егор, нашему институту вы интересны только как живое воплощение того самого недостающего звена. Дарвин носил бы вас на руках. Я просил, перестаньте жевать. В следующий раз куплю вам бананов и накормлю до выступления, обещаю. Сегодня уж потерпите! – профессор продолжил. – Сбил с мысли. Я отвлекся. К чему это я?.. Вот. Мы пока не знаем, как это происходит. Но это совсем не то, к чему мы привыкли. Это противоречит тому, что мы знаем. Сознание, душа, внутренний мир теперь обретают какой-то иной смысл. Абстракции в прошлом. Теперь попробуем это на ощупь!

По залу прокатилась волна аплодисментов и восторженное «у-у-у-у-у!!!»

Игоревич поднял руку, дожидаясь тишины.

– Можно вопрос? – донеслось из глубины аудитории.

– Прошу.

Саня наконец добрался до заветного стула, уселся и, услышав знакомый голос, улыбнулся: Рита…

– Павел Игоревич, вы демонстрировали способности животных с замененным сознанием. Насколько изменились их повадки? Нет, кое-что мы видели, но как бы это выразить?.. Ведь размер мозга, а значит и потенциал сильно отличаются. Поместите мозг Эдисона в череп курицы, и ничего не изменится. Не то что лампочку придумать, включателем клацнуть не догадается.

– Угу! – лектор несколько раз кивнул. – И мы так думали, но… – сделал паузу. – Сразу оговорюсь. Это теория. И мы это изучаем. Пример. Мы меняем сознание ваше, скажем, и курицы.

– О-у! Новые хроники Ритика! Наша недотрога станет еще умнее! – воскликнул кто-то, и сразу от трибуны к двери прокатилась волна смеха.

– Кто бы мычал! – бросила Рита в ответ. – В твой неандертальский череп засунь сознание тритона, и от избытка информации твоя мягкая голова раздуется, как воздушный шар.

– Ритик, не обижайся. Среди несушек ты будешь рекордсменкой.

– Как неправы были твои родители. Агрессивных мальчиков нельзя надолго ставить в тупые углы…

На спорящих зашикали сразу несколько голосов:

– Не мешайте слушать! Устроили балаган…

– Я его трогала? Чего он завелся? – оправдывалась Рита. – Это не я ему в детстве гвоздики в лоб вбивала.

Павел Игоревич продолжал:

– Так вот. Было предположение, что это некая форма телепатии. То есть я чувствую, управляю чужим телом, но руковожу из своего. Командный пункт остался прежним. Но… нет. Подопытный кот засыпал и мозг его с ним. Он не проявлял никакой активности. А ведь если теория верна, мозг должен работать – управлять чужим телом.

И что решили? Решили, что сознание – это энергия, обладающая памятью. Энергия, способная анализировать и развиваться. По сути, она самодостаточна. Трудно поверить, но… это наше «я» обойдется, простите за тавтологию, и без нас. Дайте ему тело, и… Когда-нибудь мы научимся вычленять сознание и будем держать заспиртованным в колбочках. – Профессор хихикнул и мечтательно посмотрел вверх. – Пока нет.

Пока только перемещаем из одной головы в другую. Но только представьте, какие перспективы… Как это важно для науки. Что получается? Получается: сознание – субстанция, которая может совершенствоваться бесконечно. Великие умы не уйдут в никуда, они останутся, чтобы служить науке. Будем их консервировать и вскрывать, как банки с компотом! Представляете, если б, скажем, в наше время жил Архимед!..

– Можно спросить, Павел Игоревич? – крикнул кто-то из студентов.

– Извольте.

– Когда будут эксперименты над сознанием человека?

Профессор задумался:

– Интересный вопрос. Для этого нужно разрешение. Запрос сделали, но… Будет один эксперимент… На наш страх и риск. Но, как говорится, победителей не судят. Да? – улыбнулся он. – Мы хотим поменять сознания двух людей. Ненадолго, нескольких часов хватит, чтоб…

– А когда? А как это будет?

Наступила пауза. Профессор озадаченно принялся чесать затылок:

– Что, не терпится?

– А чего тянуть? Дождемся, что украдут наше открытие!

– И что, кто-то готов? Есть желающие принять участие в эксперименте?

В аудитории стало тихо, а потом студенты зашептались, переглядываясь и неуверенно пожимая плечами.

«Быть одним из первых почетно, – подумал Саня. – Вот только… А что будет с этими обезьянками и мышками завтра? Может, печень откажет, с ума сойдут, лопаться начнут, как мыльные пузыри… Кто знает… Кто знает?»

И похожие мысли были у всех, в каждом страх боролся с любопытством.

– Ботан, чего сидишь? – тяни руку, – послышалось справа.

– Давай! Давай! – донеслось с другой стороны.

Он вжался в стул, опустил голову.

– Соломин хочет! – крикнул кто-то. – Сашка, вставай! Не стесняйся!

– Смелее, ботан! – и сосед слева ткнул его в бок.

– Мы знакомы? – попробовал возмутиться Саня.

– Не трусь, будешь знаменитый, как Гагарин.

– Извините, но вы, наверное, не должны мне тыкать.

В затылок Саньке влетел скомканный тетрадный лист.

– Ну, что такое? – возмутился Саня и поднялся со стула, оглядываясь в поисках обидчика.

– Молодец, Санек! Браво!.. Вот он наш герой!..

Зал зааплодировал.

– Да при чем тут я?.. – не успел договорить, как услышал:

– Александр – ты? – Это был удивленный голос Павла Игоревича.

Саня оглянулся, растерянно развел руками.

– А что! – весело произнес профессор. – По-моему, кандидат достойный! Честно, не ожидал. Кто еще? Нужен еще один!

«Нет, надо отказаться. Объяснить, что у меня не получится, – борясь с приступом паники, думал Саня. – Ведь для такого надо быть готовым физически и морально. И вообще, ведь может получиться так, что…»