Он перестал шмыгать носом и лучезарно улыбнулся.

— Ой, джемовый пудинг, пожалуйста, миссис Паркер! Я обожаю джемовый пудинг с холодным банановым кремом!

Пока он запихивал в рот огромные ложки пудинга, она сидела напротив него за столом, ворчливо призывая не торопиться и не забывать о приличных манерах.

— Жуй с закрытым ртом, голубчик. Противно смотреть, как человек гоняет в разинутом рту полупрожеванное месиво. И убери локти со стола, будь умницей.

Мэри Хортон поставила машину в гараж в половине седьмого вечера такая усталая, что колени у нее дрожали, пока она шла несколько футов до входной двери. Она весь день работала буквально на износ и преуспела в своих стараниях настолько, что все чувства в ней притупились, кроме усталости. Дом миссис Паркер был явно закончен: красные кирпичные стены полностью скрылись под слоем влажной зеленовато-серой штукатурки. Едва она затворила за собой входную дверь, зазвонил телефон, и она подбежала взять трубку.

— Мисс Хортон, это вы? — продребезжал в трубке соседкин голос. — Это миссис Паркер, милочка. Могу я попросить вас об одном одолжении?

— Конечно.

— Мне сейчас нужно уехать. Сын позвонил из Центральной, и мне нужно поехать забрать его. Рабочие сегодня все закончили, но на заднем дворе осталось полно мусора, и Гарри обещал вернуться и все убрать. Вы не проследите за ними?

— Конечно.

— Спасибо, голубушка! До завтра.

Мэри раздраженно вздохнула. Сейчас ей хотелось только одного: сесть в мягкое кресло у венецианского окна, положив ноги повыше, выпить предобеденный коктейль да почитать, по обыкновению, «Сидней морнинг гералд». Она прошла через гостиную и устало открыла бар. Вся посуда для алкогольных напитков у нее была фирмы «Уортфорд», изысканно-изящная, и Мэри взяла с полированной полочки бокал на длинной ножке. Она любила разбавленный шерри, который смешивала с половиной бокала сухого амонтильядо, добавляя немного очень сладкого шерри. Закончив ритуальное действо, она прошла с бокалом через кухню на заднюю террасу.

Дом у нее был спроектирован лучше, чем у миссис Паркер. Вместо задней веранды здесь был изрядно приподнятый над землей прелестный просторный патио, вымощенный плитами песчаника, с трех сторон спускающийся террасами, оформленными в виде каменного сада, с высоты пятнадцати футов к лужайке, наполовину покрытый навесом из густо увитых виноградной лозой и глицинией шпалер и потому прохладный в летнюю жару. Летом Мэри отдыхала здесь под зеленой сенью, защищавшей от солнца, а зимой сидела под голыми кривыми ветвями, нежась в теплых солнечных лучах. Весной глициния цвела восхитительно красивыми сиреневыми соцветиями, и поздним летом и осенью со шпалер свисали тяжелые гроздья винограда, красные, белые и лиловые.

Мэри в своих аккуратных черных туфлях бесшумно прошла по плитам песчаника: она всегда двигалась по-кошачьи мягкой поступью и любила приближаться к людям неслышно, чтобы оказаться рядом, прежде чем ее заметят. Иногда очень полезно заставать людей врасплох.

В дальнем конце патио находилась выкрашенная белой краской кованая железная оградка с узором в виде виноградных гроздей: по два-три фута с одной и другой стороны от ступенек, ведущих на широкую лужайку внизу. Мэри, по обыкновению, тихо стояла возле нее, поставив бокал на поручень, и смотрела на задний двор миссис Паркер.

Угасающее солнце спускалось к западному горизонту перед ней, и, будь она натурой более впечатлительной и восприимчивой к прекрасному, открывавшийся вид поверг бы ее в благоговейный трепет. Между задней террасой и Голубыми горами в двадцати милях от нее ничто не заслоняло панорамы, даже холмы Райда не мешали взору, но скорее придавали пейзажу дополнительную выразительность, подчеркивая эффект перспективы. После полудня температура воздуха держалась далеко за сто градусов и даже к вечеру не слишком понизилась, так что сейчас ни единое облачко не омрачало великолепного закатного неба. Но сам свет заходящего солнца был восхитителен, густожелтый, с бронзовым отливом: в нем все зеленое казалось еще зеленее, а все остальное приобретало янтарный оттенок. Мэри прикрыла глаза ладонью и оглядела задний двор миссис Паркер.

Молодой человек, которого она видела утром, сметал цементную пыль к куче строительного мусора, наклонив золотоволосую голову с предельно сосредоточенным видом человека, предпочитающего полностью отдаваться любому, даже такому нехитрому, занятию. Он был по-прежнему полуобнажен и по-прежнему прекрасен — возможно, сейчас, в меркнущих солнечных лучах, даже прекраснее, чем при резком свете раннего утра. Забыв о коктейле, Мэри стояла, потерянная в своем одиночестве, и смотрела на него, не отдавая себе отчета в своих чувствах, не сознавая, что опять оказалась во власти эмоций, чуждых ее природе, не испытывая ни вины, ни смущения. Она просто смотрела на него.

Закончив подметать, он поднял голову, увидел ее и весело помахал рукой, а потом скрылся из вида. Мэри вздрогнула с подпрыгнувшим к самому горлу сердцем, а в следующий момент, еще не успев ни о чем толком подумать, прошла к ряду камфорных деревьев между участками и пролезла в дыру в штакетнике.

Молодой человек, видимо, закончил свою работу, ибо в руке он держал рабочую сумку и вытаскивал из нее повседневную одежду.

— Привет. — Он улыбнулся так, словно понятия не имел о своей красоте и впечатлении, которое она неминуемо производит на окружающих.

— Привет, — без улыбки ответила Мэри. Она почувствовала влагу на руке и, глянув вниз, увидела, что шерри переливается через край забытого бокала.

— Вы проливаете свое питье, — заметил он.

— Да, глупо с моей стороны, — через силу выдавила она, пытаясь придать лицу приятное выражение.

Он не ответил, но стоял и с улыбкой смотрел на нее ясным заинтересованным взглядом.

— Не хотите немного подзаработать? — наконец спросила Мэри, пытливо глядя на него.

— А? — Он недоуменно приподнял брови.

Она покраснела, и ее темные глаза приобрели чуть ироничное выражение.

— У меня лужайка совсем заросла, а мой газонокосильщик не появлялся уже месяц и вряд ли появится еще когда-нибудь. Я очень горжусь своим садом, и мне больно видеть его в таком запущенном состоянии, но найти газонокосильщика чрезвычайно трудно. Увидев, что вы сверхурочно работаете здесь в пятницу, я подумала, может, вы не прочь немного подзаработать. Вы сможете прийти завтра и подстричь мою лужайку? Трактор-газонокосилка у меня есть, поэтому речь идет скорее о трате времени, нежели физических усилий.

— А? — повторил он, по-прежнему улыбаясь, но уже не так широко.

Мэри раздраженно передернула плечами.

— Ох, бога ради! Если вам не нужна работа, так и скажите! Я просто хотела узнать, не согласитесь ли вы подстричь мою лужайку завтра. Я заплачу больше, чем платит мистер Маркхэм.

Он подошел к дыре в заборе и с любопытством заглянул к ней во двор, а потом кивнул.