Но потом я вспомнила: я ведь всегда знала, что королевой мне не быть.

Да, это было бы забавно – стать богатейшей во всем Короа леди и чтобы в мою честь возвели статуи… но такое нереально, и, конечно же, Джеймсона вот-вот снова увлечет чья-нибудь очаровательная улыбка. И лучшее, что я могу сделать, – это наслаждаться тщательно разработанным флиртом Джеймсона, пока это все не закончится.

Взяв Нору за руку, я заглянула ей в глаза:

– Спасибо. И за вчерашнее развлечение, и за сегодняшнюю честность. Я перед тобой в долгу.

Нора улыбнулась:

– Через несколько недель – День коронации. Если вы с королем еще не расстанетесь, уверена, ты будешь представлять ему танец. Если так, позволь мне в нем участвовать.

Множество девушек в День коронации представляли новые танцы, надеясь заслужить одобрение короля. Возможно, если Джеймсон действительно будет со мной в этот день, то я тоже должна подготовить новый танец. Насколько я помнила, Нора всегда была очень грациозной.

– Я буду благодарна тебе за любую помощь. Ты безусловно будешь участвовать.

Я жестом предложила Делии Грейс отправиться дальше.

– Идем. Я должна поблагодарить короля.

– Ты с ума сошла? – в ужасе прошептала Делия. – Ты ведь не собираешься и в самом деле позволить ей танцевать с нами, нет?

Я недоуменно оглянулась на нее:

– Она только что проявила ко мне огромную доброту. И она куда вежливее тебя. Это же просто танец, а она весьма легка на ногу. С ней мы все будем выглядеть лучше.

– Сегодняшнее поведение вряд ли отменяет ее прежние поступки, – настаивала Делия Грейс.

– Мы все взрослеем, – сказала я. – И все меняется.

По лицу Делии Грейс было ясно, что мой ответ ее не удовлетворил, но она молчала, пока мы шли дальше сквозь людское море.

Король Джеймсон находился на большом каменном возвышении в конце Парадного зала. Возвышение было широким, его построили для того, чтобы на нем могла разместиться большая королевская семья, но сейчас на нем стоял только один трон с двумя небольшими сиденьями по обе стороны от него – для самых важных на данный момент королевских гостей.

Парадный зал использовался в самых разных целях: здесь принимали гостей, проходили балы, и даже обедали каждый вечер. Вдоль восточной стены шла лестница на галерею для музыкантов, которую украшали высокие окна, пропускавшие много солнечного света. Но каждый раз, когда я входила в зал, мой взгляд притягивала западная стена. Шесть окон с витражными стеклами начинались примерно с высоты моей талии и тянулись до самого потолка. Витражи изображали сцены из славной истории Короа, и проникающий сквозь них свет играл яркими красками.

На одном витраже был эпизод коронации Эстуса, а на другом – женщины, танцующие на лугу. Какой-то из первоначальных витражей был разбит во время очередной войны, его заменили картиной, на которой король Телау преклонял колено перед королевой Тенелопой. Пожалуй, этот был моим любимым. Я не слишком хорошо знала роль королевы Тенелопы в нашей истории, но она явно вполне заслуживала того, чтобы обессмертить себя в зале, где проходили главные события жизни дворца, и это уже само по себе производило впечатление.

Когда в зал приносили и уносили большие столы для обедов, когда люди приходили и уходили, когда менялись времена года, эти окна и королевское возвышение оставались неизменными. Я перевела взгляд от изображений королей на того, который сейчас сидел на троне. Я увидела, что он погружен в оживленный разговор с одним из своих лордов, но вот его взгляд уловил блеск моего золотого платья, и он на секунду повернулся в мою сторону. Потом, поняв, что это я, Джеймсон бесцеремонно отпустил лорда. Я присела в реверансе и подошла ближе к трону. Король тепло и ласково приветствовал меня, взяв за руки:

– Миледи Холлис! – Он покачал головой. – Вы просто восходящее солнце. Великолепно!

И при этих словах вся моя решительность растаяла. Как я могу думать, что ничего для него не значу, если он так смотрит на меня? Я не слишком наблюдала за тем, как он смотрит на других, я просто не думала, что сейчас это может быть важно. Но я чувствовала себя особенной от того, как он поглаживал мою ладонь большим пальцем, словно простого прикосновения ему было недостаточно.

– Ваше величество слишком щедры, – наконец ответила я, опустив голову. – И не только на словах, но и в дарах. Мне хотелось поблагодарить вас за тот огромный сад, который вы мне прислали, – с нажимом произнесла я, и он усмехнулся. – И мне хотелось сообщить вам, что со мной все в порядке.

– Великолепно! Тогда вы должны сегодня вечером пообедать со мной.

У меня внутри все подпрыгнуло.

– Ваше величество?..

– Конечно, вместе с вашими родителями. Мне хочется новой компании.

Я снова опустилась в реверансе:

– Как пожелаете.

Я видела, что другие тоже ждут внимания короля, а потому поскорее попятилась, отходя, и голова у меня кружилась. Я схватила Делию Грейс за руку, ища поддержки.

– Ты будешь сидеть рядом с королем, Холлис! – чуть слышно произнесла она.

– Да…

От этой мысли я задохнулась, словно промчалась бегом через весь королевский сад.

– И вместе с родителями… Раньше он никогда такого не делал.

Я крепче сжала ее руку:

– Знаю. А мы… мы должны пойти и сообщить им?

Я заглянула во всезнающие глаза Делии Грейс, которые умели читать мои волнения и страхи, глаза, которые видели: я совершенно не понимаю, что происходит.

И эти самые глаза загорелись, когда Делия Грейс усмехнулась:

– Думаю, такая важная леди, как ты, должна просто отправить им письмо.

Мы засмеялись, выходя из зала, нам было все равно, как на нас смотрят и какие замечания отпускают. Я все еще не была до конца уверена в намерениях Джеймсона и знала, что придворных не слишком радует мое присутствие, но все это теперь не имело значения. Сегодня вечером я буду обедать рядом с королем. А это было нечто такое, что следовало отпраздновать.

Мы с Делией Грейс сидели в моей комнате. Время ежедневного чтения, на котором она настаивала, подходило к концу. У Делии Грейс было множество интересов: история, мифология, великие современные философы… Я же предпочитала романы. Обычно я сразу уносилась в мечтах в те места, которые описывались в книгах, но сегодня мой слух был рассеян. Я вроде и слушала, но каждые несколько минут поглядывала на дверь, ожидая, что ко мне вот-вот ворвутся родители.

И в тот момент, когда я наконец действительно заинтересовалась повествованием, дверь распахнулась.

– Это что, шутка? – спросил мой отец.

В его тоне звучал не гнев, а потрясение и надежда.

Я покачала головой:

– Нет, сэр. Король изволил этим утром пригласить нас. Но вы казались очень занятым, и я подумала, что письмо будет более приемлемым.