— Вам удалось установить личность вора? — спросил Ноулз, не поднимая глаз.

— Нет, сэр, — ответил Сьюард. — Пока нет.

Джеймисон поднес веснушчатые пальцы к губам, краешком ока подметив, что бюро Ноулза, которому последний намеренно постарался придать устрашающий вид, не оказало никакого воздействия на полковника Сьюарда. Тот стоял перед ним, вытянувшись в струнку.

— А почему, черт возьми? — вставил молодой лорд Веддер.

Типичный светский хлыщ, разряженный в пух и прах, словно попугай, волею случая ввязавшийся в игру куда более серьезную, чем он сам мог вообразить. Лорд Веддер был приглашен на эту встречу в качестве представителя принца-регента[5]и оставался здесь с молчаливого согласия Джеймисона. Тот уже давно подметил, что попугаи порой тоже оказываются не совсем бесполезными.

— Потому что я был занят другими делами, — ответил Джек, невозмутимо глядя на Ноулза. — Сначала один тип по имени Брандет, затем ситуация в Манчестере, требовавшая моего внимания, и, наконец, эта печальная история с Кашманом. — На какой-то миг тон Джека стал холодным от бессильного гнева.

Ноулз оторвал Сьюарда от его обычных заданий, связанных с пресечением все новых и новых заговоров со стороны набиравшей силу оппозиции, специально для того, чтобы найти и задержать пресловутого Рексхоллского Призрака. Но если Джеймисону не нравилось то, что Ноулз забрал в свое распоряжение Сьюарда, которого Джеймисон считал своим личным агентом, то самому Сьюарду это было неприятно вдвойне. Последние слова полковника были явным напоминанием — если в таковом вообще имелась необходимость — о том, что он не находил в своем нынешнем поручении ничего из ряда вон выходящего.

Некий Брандет собрал целую небольшую армию на границе графства Дерби, однако Сьюард его опередил. События в Манчестере приняли куда более угрожающий оборот, так как в планы заговорщиков входило нападение на банки и тюрьмы. Сьюарду удалось внедриться в узкий круг их главарей и таким образом расстроить их замыслы прежде, чем они успели их осуществить. Кроме того, именно Джек Сьюард особенно яростно отметал постыдные обвинения, выдвинутые против Кашмана с подачи Джеймисона и Ноулза, — вплоть до того, что наотрез отказался участвовать в процессе.

Обо всем этом лорд Веддер даже не подозревал. Джеймисон невольно спрашивал себя, стал бы этот франт относиться к Сьюарду с таким пренебрежением, знай он, что, будь на то воля Сьюарда, тот мог бы уже трижды подстроить смерть лорда Веддера, причем без особых усилий и без каких-либо неприятных последствий для себя. Сам Веддер между тем поправил свои нелепые перчатки и, надменно поводя носом, разразился длинной нудной тирадой касательно долга Джека перед его будущим королем.

Джеймисон внимательно следил за реакцией своего агента на разглагольствования Веддера. Как он и предполагал, Сьюард оставался бесстрастным. Вот уже почти четверть века Джеймисон наблюдал за Джеком. На его глазах худощавый, жилистый подросток превратился в крепкого статного мужчину, настоящую гору мускулов, а прежняя вспыльчивость сменилась железным самообладанием.

Безупречные манеры и абсолютная безжалостность к окружающим — это сочетание поневоле приводило в замешательство. Сьюард мог в любой ситуации сохранять военную выправку, привитую ему его строгим воспитателем, однако в ответ на колкости лорда Веддера на его лице читался лишь вежливый интерес.

До чего же любопытное создание, этот полковник Сьюард! Даже Джеймисону, который уже давно привык манипулировать людьми по своему усмотрению, еще никогда не приходилось сталкиваться с подобной загадкой. Он не мог понять, почему Сьюард — один из самых опытных агентов, которых ему когда-либо удавалось подчинить своей воле, — позволял другим себя использовать, и это внушало ему беспокойство. Как быть, если личные интересы Сьюарда не совпадут с интересами тайного комитета министерства внутренних дел? Или, что еще хуже, с его, Джеймисона, собственными интересами?

— Это так не похоже на вас, Сьюард, — пробормотал Джеймисон, прервав затянувшуюся речь Веддера.

Полковник обвел всех присутствующих спокойным взглядом. Он знал, что все это время Джеймисон не спускал с него глаз.

— Неужели, сэр?

Изумительное хладнокровие. Необычайное чувство такта. Джек как-то раз обмолвился в разговоре с Джеймисоном, что этикет — единственное, что имеет для него значение. Идеологии возникают и уходят в небытие, религии появляются и исчезают, политические партии приходят к власти и снова ее теряют. И только вежливость остается одной из немногих вещей, всегда сохраняющих ценность в глазах любого цивилизованного человека.

Сьюард осмелился даже предположить, будто обстоятельство, что среди его подчиненных лишь единицы пали на поле брани, объяснялось тем, что для него это было самым простым способом устраивать свои дела, наименее оскорбляющим людскую чувствительность, иначе говоря, идеальным с точки зрения хороших манер. Такой человек кому угодно мог внушать страх.

— Прежде вы не были столь неловки, — отрезал Джеймисон. — Как вы собираетесь поймать грабителя, если вам до сих пор так и не удалось взять его с поличным — даже после того, как он угодил в подстроенную вами ловушку?

Веддер слегка похлопывал перчатками по ладони, выказывая тем самым свою досаду.

— Должно быть, он хочет получить побольше людей в свое распоряжение!

Будь он неладен, этот Сьюард! Несмотря на все усилия Джеймисона изгладить из его речи последние остатки шотландского говора, он по-прежнему цеплялся за него с завидным упорством.

— Нет, сэр. Дело не в этом.

— А в чем же тогда? — осведомился лорд Веддер.

— Я хотел бы получить доступ в круг приближенных принца-регента.

— Что? — У лорда Веддера вытянулось лицо.

— Черт побери, ваша дерзость достойна восхищения! — отозвался Джеймисон с усмешкой.

— Вот уже в течение полугода, сэр, я занят преследованием этого вора. И если я получил возможность его задержать, то только благодаря тому, что верно предугадал выбор жертвы. Мои выводы были достаточно просты. У маркизы Коттон, как всем известно, есть привычка брать с собой драгоценности, отправляясь на светские рауты. — С каждым словом голос Сьюарда становился все более хриплым. Это было напоминанием о тех двух минутах, которые он провел в петле, вздернутый на виселицу французскими «патриотами» — сторонниками Наполеона. С тех пор в его речи появился неприятный скрежещущий оттенок, и сегодня этот недостаток особенно резал слух. — Но, как вы сами только что заметили, мне не удалось довести дело до конца.

Джеймисон обратил внимание на то, что костяшки пальцев под тонкой кожей на изувеченной руке Сьюарда стали мраморно-белыми. Интересно… Стало быть, то обстоятельство, что он так и не сумел задержать вора, его беспокоило. Это уже было не просто интересно, но полезно для дела. Любое чувство, любой душевный порыв можно довести до совершенства, а потом использовать вместо кнута, чтобы подгонять. Тем более что в распоряжении Джеймисона имелось не так уж много средств, чтобы воздействовать на такого человека, как Сьюард.