Ну, и в причинах, конечно, детские комплексы, где я всегда у папаши слабак, сопляк и ничего не стою. Вот и доказываю что-то, что именно сам не понимаю.

Экстремализм (не путать с экстремизмом) делает из меня человека. Я не употребляю, не спиваюсь, не лезу в петлю, хотя даже врачи были удивлены, что у меня есть желание жить. И адреналин-гормон тоже вштыривает.

— Ты уволен. Приказ сегодня подпишу. Заедешь в понедельник, возьмёшь трудовую книжку, и расчёт сделаем тебе.

— Из-за девушки? — я немного опешил.

— Влад, когда я спросил всё ли с тобой в порядке, ты ответил, что здоров. Психиатру не сказал, что стоишь на учёте. А сам со справкой.

— Сан Саныч, — возмутился я. — Так это же депрессия затянувшаяся была, потом после аварии, апатия. Голова то на месте, просто тосковал.

— Депрессия, Влад, это психическое расстройство, угнетённое состояние, безразличие, утрата способности получать удовольствие. И полное наплевательство на окружающих. Ты меня пугаешь, мне самоубийцы на работе не нужны.

— Я не …

— Приказ понял?! — рявкнул Саныч. — Да, ты лучший работник, но ты не контролируешь себя.

— Я здоров.

— Нет. Ты обманул нашего врача. Он уверен, что ты бывший нарик. Злоупотребление психоактивными веществами приводят вот к такой херне, как у тебя.

Он отвернулся. Пацаны с сочувствием смотрели на меня.

Я им помахал, уныло тряхнул рыжей чёлкой.

Вот так хочешь стать независимым от прошлого, оно тебя нагоняет и пинка под зад. Нет, мне не особо нужна работа, отца моего нет в живых, его миллиарды поделили родственники. Жалостливые оказались, не стали трепать мои банковские счета, я в принципе могу не работать, но мой врач, а мой врач исключительно психиатр, советовал попробовать начать обычную жизнь. Поэтому у меня разбитая тачка, квартиру я снимаю не в городе, а в посёлке, и меня, сука, уволили с работы, которую я обожал. А ещё девушка, которую я реально захотел, меня выставила из своего кабинета, предварительно отдав мне свою девственность.

Что такое навезёт и как с этим бороться.

Забить на всё!

В понедельник заберу документы и свою фирму открою, буду ползать, как захочу.

Андрюху выловлю и поговорю серьёзно.

Надо же, мне вдруг захотелось девушку. Но не так, как четыре года назад.

До двадцати одного у меня этих девок было сотнями. Потом выискалась одна, появилась на пике болезни, да я депрессивный тип и злоупотреблял, потому что папа –олигарх позволял почти всё. Так вот эта девка мне не дала, и была повязана с влиятельным богатым типом. Я за неё, как за дорогой приз боролся, выкрал и чуть себя и её не убил. Она полгода в больнице провалялась, я год на ноги встать не мог, потом по стационарам и частным клиникам, вплоть до апатии, из которой мне помогла выйти Любовь. Имя девушки. Забавная, подарила куклу и сказала, что я должен искать любовь – это уже чувство.

А я за чистую монету всё принял.

Жил последнее время в режиме ожидания, что встречу её… Любовь целебную. А встретил Андрюшу.

Моя старая развалющая Субару. В неё я кинул куртку, взял с заднего сиденья рюкзак и свой ноут.

Для начала узнал, кто такая Андреа Сергеевна. Жила она в спальном районе города. Посмотрел номер дома и квартиры. Прав водительских не имела. Красный диплом юриста. До этого красный диплом бухгалтера, но образование не высшее, а среднее после одиннадцатого класса. Вечная студентка, работала в нескольких фирмах. Что не устраивало, непонятно. Странички в соцсети не имела, информация о ней поверхностная, что только можно было выловить на сайтах с плохой защитой. В общем, нигде не светилась, ничего не имела, кроме пары банковских счетов, на которые я бы точно залезть не смог, банки нынче защищены от хакеров, прикрываются другими хакерами.

Саныч с ребятами уехали, я остался ждать, когда Дрю закончит работу.

Прямо к крыльцу здания подъехала машина, которую обычно выбирают бывшие военные и небогатые фермеры. На фермера старый усатый тип не был похож. А вот на мента вполне. Взгляд вострый, моментом окинул ситуацию. Седина, живот, размах плеч. Одет невзрачно.

Папаша. Губастый Андрюхин папаша, приехал дочь с работы забирать, чтобы целку не потеряла от работы до дома. Всё становилось понятно. Папа – садист, мама строгая, девочка на выданье ждала принца на белом коне почти до тридцати.

И то, что я сегодня её получил, означало одно: она с политикой родаков не согласна.

Я закрыл комп и вышел, чтобы увидеть её.

Дрю появилась в красивом брючном костюме светло-серого цвета. Волосы все зализала назад, в бабушкин «калач» собрала. Уродливо. Так её это старило. Шла гордо, но по сторонам не смотрела, глаза опущены. Девочка моя со стержнем, но пока покорная.

Моя. Потому что внутри всё взыграло, распускалось и пылало.

Андреа

Я чистенькая с иголочки. Костюм, что держала на смену надела, грязный, хранящий запах моего первого мужчины сложила в пакет. В порядок себя привела. Раздражение на лице долго не сходило, отцу скажу, что пыльно и аллергия.

Ещё успела поработать, потом спустилась к проходной и вышла в жаркий летний вечер.

Папина машина стояла напротив стеклянных дверей холла, у крыльца. Охранник попросил отъехать. Только не моего папу. Он же друг хозяйки предприятия, и его дочь заместитель начальницы.

Если бы мой отец не кричал, что баба водить машину не может, давно бы уже сама ездила.

Папа одно время работал в МВД, но потом ушёл, мы переехали из маленького города сюда. Причиной переезда стала я и мужчина, что однажды появился в моей жизни. Папа в общем имеет на мой счёт особое мнение. Я его собственность и буду делать, как он велит иначе меня съедят волки, изнасилуют всем районом и пустят на органы. Многим покажется это бредом, но это реальная история. Называется гиперопека приправленная садизмом.

После переезда он быстро устроился как раз охранником и до пенсии неплохо зарабатывал. Теперь у него дача, сын оболтус, дочь порядочная и жена любящая. Он усатый здоровый мужчина в возрасте. Никогда меня не обнимал и не целовал, он чересчур строгий. Со мной. Моему младшему брату Егору его строгости не хватило.

Я обошла машину.

— Андреа Сергеевна, — позвал меня Влад.

По голосу поняла, что он. Внутри всё напряглось, заныло. Не посмотрела в его сторону, села к отцу в машину и устало вздохнула.

Рыдать хотелось. Не понимала от чего.

Эмоциональный лабиринт. Вся моя холодность, напускное безразличие сменились плаксивостью, которую я с трудом сдерживала.

Не хотела в это верить, я слишком взрослая женщина, чтобы как малолетка вляпаться в легкомысленное чувство. Ему, поговаривают, все возрасты покорны, но есть одно «но». Что хочет человек получить от влюбленности? Эйфорию, лёгкость и обманчивое вдохновение, иллюзорное счастье и эфемерную силу. Это всё пройдёт. У меня достаточно ровесниц, которые в любви искупались и вышли сухими, точнее высушенными к тридцати годам.