говорил, что её можно задорого продать какому-нибудь коллекционеру, но я был непреклонен. Нафик, нафик, ну её в пень, чертовщину эту. Пустая чашка опустилась на стол, а я решительно отправился в зал, чтобы избавиться от всего этого, раз и навсегда.

Впрочем, до цели так и не добрался, замерев ещё на подходе к столику. Вся моя уверенность мгновенно улетучилась, а сердце забилось испуганной птахой.

Книга вновь излучала зелёный свет. Только на этот раз он казался гораздо ярче, насыщенней, а дымка вокруг, гуще и зловещее. Комната стала наполняться странным, сладковатым ароматом, напоминающим запах загнивающих цветов, забытых в вазе на даче и обнаруженных там, через неделю по приезду. Осторожно подношу руку к книге, но ни холода, ни тепла не чувствую, только свечение. И от этого страх вновь пробирает от макушки до пяток, холодной волной пробегая по позвоночнику.

— Брр… — передёрнулся я — Да японский же городовой! Что за муйня тут происходит!?

Беру книгу за край обложки, приподнимаю, она ожидаемо раскрывается. Твою дивизию! На первой странице вновь красуется текст… Страх, вдруг, куда-то испарился, а вот шкала любопытства поползла вверх. Сам от себя не ожидал такой реакции. Наверное, выброс адреналина в кровь дал подобный эффект.

Тук, тук, тук

По двери раздался стук

Это кто к нам пришел?

Он тебя уже нашел

Страшный коротышка

Себя веди как мышка

Ты не думай, все не сон

Током бей промеж кальсон

Дважды перечитав стихотворение, в раздумьях почёсывая затылок, и держа книгу за уголок, плюхаюсь на диван.

— Интере-е-е-сно, — произношу я вслух, разглядывая витиеватые завитушки текста.

— Ну, о-о-о-чень интересно!

Осторожно положив книгу рядом с собой, мысленно чертыхаюсь.

«Может это сон или глюки после удара головой? А что, сотрясение — это такая коварная штука. Всё-таки голова не жопа. На самом деле, завязать и полежать не получиться. С другой стороны, не припомню что бы кто-то, поехавши головой, понимал что с ним не всё в порядке. Значит, сплю», — решил я и пребольно ущипнул себя за руку. — «У-у-у-й сука, больно то как! Клядь! Дебил! Начитался книжек, тоже мне, решил поступить по канонам! Ты ещё по щекам себя похлопай, идиот», — завопил я, потирая место щипка.

Ну, всё! Хватит с меня! Схватил книгу и направился к окну.

«Ты дурак?! Ты что делаешь?… Не вздумай её выбрасывать… Подумай, она ещё может очень сильно пригодиться… Желание… Если книга способна творить такое, то представь, что может сделать девица, когда придёт за этой штукой… Нет… Она ни хрена ни косплейша… Тут всё очень серьёзно! Гораздо серьёзней, чем кажется! Так, что подумай хорошенько, прежде чем что-то делать»…. — пронеслось у меня в голове.

И тут в дверь постучали. Хоть я и ожидал скорого визита соседа, всё равно вздрогнул. Знаю ведь, что накосячил и отвечать в скором времени придётся, но всё равно, как ответ держать, так это всегда, почему-то неожиданно. Оставив книгу на подоконнике, медленно плетусь к двери, мысленно прокручивая в голове разговор, поворачиваю собачку замка.

Дверь, получив ускорение от мощного пинка, распахивается и ударяет плашмя, с такой силой впечатываясь в мою многострадальную морду лица и грудную клетку, что не успев, даже крякнуть, отлетаю на полтора метра по коридору, и, аккуратно устраиваюсь между дверью в гостиную и шкафом для одежды.

«Всё, кажется, приплыли», — успел подумать я, сидя на заднице. И закрыл глаза, откидываясь на стену.

Хорошо хоть по носу опять не прилетело, в этот раз только лоб пострадал.

В голове звенело, воздух в лёгкие входил с трудом, а выходил со странным свистом. Хрипя и пытаясь прокашляться и раздышаться, пробую сообразить, что произошло. Потоп — сосед — что-то здесь не так… Соседи, даже если их затопить, так в гости не заходят!

Пока я мучительно приходил в себя, в квартиру кто-то вошёл. Тяжёлые шаги колокольным звоном отдавались в моей многострадальной голове. Продолжая прикидываться трупом, лежу с закрытыми глазами.

— Се…рё…жа…, Сер…гей… Да чтоб тому дракону неладно было! — раздался тяжёлый глубокий бас. — Что за имена вы себе придумываете? Нет чтобы попроще, например, Серг, — проворчал вошедший.

Морщась от боли, я открыл глаза и попытался подняться, но ничего не получалось. Перед глазами плыли круги, вынуждая меня вернуться в положение полулёжа, бессильно привалившись к стене и сидя на заднице, широко раскинув ноги.

«А иди оно всё лесом»! — подумал я, уставившись в потолок. — «Может, отдыхаю я так, после рабочего дня. Имею право, я же у себя дома, в конце концов».

Пока я изображал из себя сражённого тяжёлой неволей молодого орла, шаги приблизились и замерли, а надо мной склонился какой-то незнакомый, большеголовый и лохматый хмырь. Сказать, что он был просто лохматым, значить не сказать ничего: длинные, тёмно-русые, волнистые волосы торчали во все стороны и плавно переходили в неухоженную, длинную бороду. И в обрамлении всей этой, густой растительности, на лице выделялись маленькие, чуть прищуренные глазки, большой мясистый нос картошкой и толстые губы, напоминающие вареники.

— «Пипец котёнку, это не сосед», — подумал я, продолжая изображать из себя умирающего лебедя.

— Серг, ты живой? — спросил незнакомый хмырь, озарившись добродушной улыбкой.

Я прошлёпал пересохшими губами, в безуспешной попытке ответить, а из груди, вместе с кашлем вырвался звук похожий на свисток закипающего чайника.

— Давай я тебе помогу, — после этих слов ко мне потянулась рука и, схватив толстой, короткой пятернёй, как щенка за шкирку, похоже, даже не слишком-то и напрягаясь, подняла мою тушку весом семьдесят два килограмма, как пушинку, и подержав на вытянутой руке пару секунд, поставила на ноги.

«Силён мужик», — поразился я, пошатываясь и пытаясь сохранить равновесие.

От резкой смены положения в пространстве, голову пронзила острая боль, а ноги подкосились. Опираясь на руку незнакомца, я зажмурил глаза и судорожно сглотнул. Это помогло немного прийти в себя и снова взглянуть на своего обидчика.

Передо мной стоял коренастый, крепко сбитый, розовощёкий дядька, в штанах из плотной чёрной ткани, щегольских сапожках-казачках и шелковой, красной, какой-то цыганистой рубашонке на шнуровке вместо пуговиц. Удивил повязанный поверх штанов кожаный фартук. Этакий «А, ля кузнец» из реконструкторов. Про таких ещё говорят «косая сажень в плечах» с руками «былинного богатыря», где каждый кулак похож на пудовую гирю. Карикатурное пивное брюшко выпивохи, удачно вписывалось в образ «сурового мужика». Весь такой, поперёк себя шире. С хитрым прищуром колючего взгляда из-под мохнатых, кустистых бровей.

— Могуч, — решил про себя я, — такой, если