Крестьяне, видя такое непотребство, наперебой загалдели и стали требовать у старосты, прежде всего, научить невежу крестится правильно.

— Федотка, принес? О, господи, боже ты мой… Как же по-ихнему «портки» будут…

И староста ткнул одной рукой в район паха, а второй — в держащего одежу паренька.

Тут некоторые селяне стали показывать, как это «правильно» креститься. А один самый мелкий, но зато самый громкий мужичонка орал, что, мол, не выдавать католику штанов, пока по православному не перекрестится.

«Отступники, — понял крестоносец. — Еретики. Оскопить хотят. Вот этот, идиот лупоглазый у них за палача, не иначе. Уже вон и тряпки какие-то приволок».

Точно. Чтоб кровью не истек раньше времени. А потом, или повесят — не зря же говорили «верх» — или голову с плеч. Да. Вон, седой показывал, что волосы поднимут и вжи-и-их!

Ну… Выручай, Господь!

— Deus Vult!!! — выкрикнул он. И бросился в безнадежную атаку.

— Гы… Гы-гы-гы! Да отдай ты ему одежу! Не видишь, малахольный он!

— Ха-ха!

Голый человек занимался непонятно чем… Прыгал вокруг крестьян, снова орал, и, вроде как, бил.

Только вот бил-то — понарошку. Трехлетний карапуз — и тот сильнее треснет. Сначала селяне перепугались яростно горящих глаз и безумного оскала, снова похватали дрыны да вилы… Но теперь успокоились. То ли отменный скоморох этот волосатый, то ли и вправду юродивый.

Пытается прыгнуть — падает.

Ударит — промажет. А если и попадет, то так, шуточно…

Сделал вид, будто вилы поднять хочет — да уронил, будто тяжелы вилы-то… Ой, умора!

Видно, отблагодарить их представлением за одежку вознамерился. Ну, за такое можно и накормить даже, давно так животиков от смеха не надрывали…

Константин не понимал в чем дело. Послушное ранее тело выдавало сбой за сбоем… Даже на ногах удержаться трудно. Деревянные вилы, которые, считай, и не весят ничего, из рук вываливаются… Пейзан он бьет, а те только регочут да от смеха корчатся… Колдуны? Да нет, не колдуны, крестятся ведь… Хоть и по-еретически, но верят в Господа.

Наконец, он выбрал того самого лупоглазого, которого почему-то сразу невзлюбил. И стал пытаться завалить хоть этого — безбородого паренька годков четырнадцати. Куда там! Паренек твердый, будто каменный. Все кулаки о него сбил… Попытался душить — лупоглазый чихнул. Рыцаря сдуло, и он отлетел к стене сарая. Благо упал на сено, а если бы на вилы?

Белая полоска почти полностью посерела, и красная при падении опустела на треть… И снова циферки…

Константин попытался встать, но смог лишь приподняться на четвереньки… Сжав зубы, он неимоверным усилием воли, с громким рычанием выпрямился… Белая полоска мигнула, погасла. И Полбу потерял сознание.

…

Открыв глаза, Константин сразу увидел стоящий прямо на земляном полу сарая горшок. Из горшка вкусно пахло. Рядом стоял высокий кувшин и лежали два больших красных яблока. Неподалеку — аккуратно свернутые тряпки и какие-то с виду деревянные башмаки. Над этими предметами, как и над всеми прочими, снова буковки. Рыцарь вздохнул. Опять. Да что же такое…

Приоткрыл крышку горшка. Какая-то бледно-коричневая каша. С маленькими кусочками сала. Еще теплая. Заглянул в кувшин. Молоко. Коровье. Холодное.

Резонно рассудив, что травить его не будут — хотели бы, убили, не переводя продукты — барон Шардо и Бельд поел. Он того не знал, но ел Полбу полбу. Такой вот каламбурчик.

Слопав все без остатка и даже сжевав яблочные огрызки, почувствовал себя намного лучше. Смог пересилить отвращение и развернуть тряпки, в которых узнал именно те, что держал лупоглазый. Штаны и рубаха. Не новые, но чистые. Простое домотканое полотно. Но лучше хоть что-то, чем голым ходить. Оделся. Нашел лежащую в одном из деревянных башмаков веревочку и подпоясался. С сомнением рассмотрел предлагаемую обувь. Отставил в сторону.

Почесал подбородок. Борода все еще торчит во все стороны отдельными волосиками… Проверил голову — то же самое. Поплевал на руки, пригладил волосы. Они снова встали дыбом. Ладно, пусть торчат, сегодня не жениться и не помирать.

И что теперь?

Идти искать этих страшных еретиков? А зачем? Он на их языке не говорит… Нет, как и все образованные рыцари, Константин чуточку знает латынь и греческий, да и в Третьем походе нахватался, но… Этот варварский диалект точно незнаком. И куда его занесло-то? И главное — как отсюда выбираться? Хотя нет, главное — все же буковки. Нужно найти святого отца какого-нибудь, пусть растолкует: бесы его мучают или Господь испытание ниспослал… О! Святой отец! Священник! Любой священник, пусть даже еретик, просто обязан знать латынь и греческий!!! Книги ведь только на них пишут! А что за священник, коли читать не умеет? Нет, есть, конечно, и такие… Но они, как правило, у настоящих на подхвате.

Может вилы взять или грабли? Тяжелые… Ну, хоть из рук не вываливаются. Нет, далеко он с ними не уйдет… Ну их…

Новая напасть… В правом верхнем углу зрения, напротив находящихся в левом углу полосочек, появились картинки. Чего там нарисовано не разобрать. В самом низу зрения пробежала строчка. Мигнув, пропала. Появилась другая. Прямо по центру закрыли обзор две красные подушечки. На одной две буковки нарисованы, на другой — три.

Как сделать так, чтоб подушечки исчезли, Полбу знал и, пожав плечами, нажал на первую.

Вроде ничего не произошло, лишь там, справа, появилась еще одна картинка. Какой-то кривой червяк, а под ним точка. Пресвятая Дева, если так дальше пойдет, вообще ничего видно не будет из-за этих картинок! Срочно, срочно падре найти!!!

Константин перекрестился, прочел шепотом «Отче Наш» и широким, уверенным шагом вышел из сарая… Огляделся.

Неподалеку в пыли возились несколько мальчишек. Один посмотрел на рыцаря, весело ему подмигнул, показал язык и шустро куда-то убежал. Понятно, за старшими… Следить оставлены. Правильно. И все равно, мальчишек осталось несколько. «Несколько — это когда больше трех, но меньше, чем десять», — вдруг всплыло в памяти. Больше десяти — группа. Господи, с чего бы это???

Куры, козы… Плетни. Обычная деревня. Только вот не совсем такая, как на землях Полбу и его ближайших соседей. И дома не такие, и сараи. И даже огороды не такие. И самое главное — люди. Люди не такие. Даже дети — и те ведут себя… Неправильно.

Константин не мог объяснить чем, но окружающая его деревня отличалась от привычных, как… ну… как собака от кошки. И та, и другая в шерсти и с зубами, но совсем не похожи. И это еще, если не принимать в расчет буковки, которые всплывали над каждым, буквально каждым предметом, стоило сосредоточить на нем взгляд.

«Видно, далеко меня занесло», — подумал рыцарь. Да, во время предыдущего Крестового Похода он уже насмотрелся всякого. И понимал, что в разных местностях и строят по-разному, и выращивают в полях и огородах свое местное, и даже ведут себя согласно устоявшимся традициям. Так что ладно, пусть и далекая еретическая деревня, но… Хоть люди. Не черти, не колдуны и не сарацины какие, спаси Господи.