* * *

На всякий случай Бобринский петлял по Парижу, оглядываясь и проверяясь… Слежки он не заметил. И не потому, что смотрел не очень внимательно. Хвоста и на самом деле не было…

Он сел в куцее парижское метро и поехал на север, на конечную станцию подальше от центра.

Бобринский долго искал телефон-автомат в укромном уголке, где нет свидетелей… Он набрал особый номер посольства России.

Петр Сергеевич попытался изменить голос, изображая старичка из уральской деревни:

– Послушай, дорогой, там нет Марка Семеновича?.. Нет? Так ты передай, что это звонил Фома.

Псевдоним Бобринского был «Фюнес», но в таких случаях, когда телефон наверняка прослушивала французская контрразведка, он придумывал себе другие клички, но все имена начинались на «Ф» – Федор, Фадей, Фока, Филипп… И вот сегодня – Фома.

– Запомнил, милок? Я с Урала. Мы вчера из Амстердаму приехали. Я – Фома Петрович… Ты передай, что джинсы для его друзей я купил. Как буду в Москве, так передам!.. Ты запиши размеры, пусть он проверит. Пиши: 34, 65, 98, 78, 39…

Бобринский около минуты передавал свою шифровку. Потом поспешно вышел на бульвар и поймал такси…

Марк Семенович, которого на самом деле звали Максим, не любил эту игру с шифровками по телефону. Он давно предлагал агенту «Фюнесу» современную технику, когда информация выстреливает в одно мгновенье и невозможно засечь даже сам факт передачи. Но Бобринский был романтиком и консерватором. Одно слово – антиквар!..

Расшифровка не заняла много времени… «Фюнес» требовал срочной встречи. Завтра в шесть вечера на второй точке. Это значит – в универмаге «Галереи Лафайет», в отделе верхней одежды.

Максим приготовился к сложному разговору с Бобринским. Агентурная встреча – это не прогулка с женой. Тут для прикрытия придется задействовать пять-шесть сотрудников и их жен… Впрочем, всем будет весело! Завтра наружное наблюдение около посольства встанет на уши. Мы им устроим карнавал в Версале!..

* * *

Уже второй день синий «Рено» Крылова стоял на приколе. Приятель из автосервиса обещал быстро поставить машину на колеса. «Вылечу ее быстро, как от насморка»… А это значит, что неделю автомобиль будет чихать и кашлять. На таком можно доехать до булочной. А в Малаховку на нем не поедешь.

Хорошо, когда работаешь не один, а в здоровом коллективе, где дружба и взаимопомощь, где поможет первый встречный…

Для Крылова первым встречным оказалась Варвара.

– Послушай, Галактионова. Кто заварил кашу с купцом Собакиным? Я или ты?

– Я, но…

– Хорошо, что созналась… Теперь второй вопрос: почему всех собак на меня спустили? И все шишки – на меня!

– Какие шишки?

– Объясняю… Я уже почти нашел псарню Фаберже. Но надо ехать в Подмосковье, а мой конь захромал. Не на электричке же мне пилить за сокровищами… Помоги, Варвара!

– В Малаховку поедем?

– А ты откуда знаешь?

– Так за эти три дня, Олег, я не только баклуши била… Я кое-что узнала, но только в Малаховке драгоценностей нет. В двадцатом году в доме Собакиных три обыска прошло. Один до ареста и два потом…

– Ясно, Варя… А я губки раскатал! Но ехать надо все равно! Там мог кто-нибудь из родственников остаться. Я точно знаю, что в тридцать третьем году у Степана был малолетний сын. Вдруг он еще жив?..

Они два часа добирались до Малаховки. По дороге каждый успел сообщить всю полученную информацию… Потом они пытались построить версии, но обрывки сведений не складывались в стройную картинку…

Да, в Малаховке чекисты провели три обыска. Но это не значит, что коллекции там нет. Она может быть в сарае на чердаке, или замурована в кирпичную кладку дома, или закопана на клумбе, в огороде, в саду под яблоней…

Самое приятное, что в Малаховке дом купца был. И об этом все знали!..

В поисках нужной улицы Варвара притормозила на перекрестке. Там на углу стояли три девушки, которые по одежде и манерам были похожи на местных жителей.

Олег выскочил из красного «Лексуса» и направился к подружкам… На его голос девушки сразу развернулись, приняли выгодные позы и засветились игривыми улыбками.

– Здравствуйте, красавицы!

– Приветик!

– Вы москвички или здешние?

– Мы малаховские! Разве не видно?

– Очень даже видно… В Москве сейчас одни уродки. Приезжие всю породу испортили! Нет таких форм, задора, огонька в глазах…

– А у нас как?

– У вас всё на месте! И фигурки, и одежда, и лицо, и мысли…

Такой треп Олег мог бы продолжать долго. Но рядом в «Лексусе» сидела Варвара. Сидела и ждала конкретного результата.

– Вот сразу видно, что вы не только красавицы, но и умницы!

– Да, мы такие!.. Совсем даже не дуры.

– И вы всё обо всём знаете?

– Про то, что вас интересует – точно знаем!

– Тогда скажите мне, где дом Собакиных?

– Ой, а вы на похороны?.. Тогда вы опоздали. Академик уже давно, как умер.

– Какой такой академик?

– Академик Собакин Трофим Степанович…

* * *

«Фюнес» назначил встречу на шесть вечера, а в посольстве начали операцию за два часа. Ровно в четыре распахнулись ворота, и с дипломатического двора выехало черное «Шевроле». Это была машина резидента, и за рулем был он сам…

Возле нашего посольства дежурили две бригады наружного наблюдения. И, хотя французы не немцы, но и у них есть понятие о дисциплине… По инструкции они должны были в обязательном порядке вести главного русского разведчика. И первая бригада снялась и последовала за «Шевроле».

Ворота посольства закрылись, но не навсегда… Через пять минут они опять распахнулись и на бульвар начали медленно выезжать одинаковые серые «Мерседесы». Один повернул направо, второй и третий налево, а четвертый с нарушением правил пересек пустынную улицу и скрылся в переулке, что напротив посольства.

Старший из французской «наружки» волновался, но не злился. Он любил красивую игру… Это напоминало покер. «Русские блефуют и поставляют для слежки четвертую машину. А я не поверю и поеду за первой»…

Максим с женой выехал на второй машине… Ему сразу сообщили, что пока он без хвоста. Но могла начаться паника, и французы могли сорвать резервные бригады с соседних участков. На это нужно время, но не очень большое – пять-шесть минут.

Через три минуты Макс въехал в просторный двор, где в разных углах стояло три машины… Они с женой оставили «Мерседес» и пересели в голубой «Опель», который оставил здесь перед отпуском третий секретарь посольства Леха Фокин.

Максим снова влился в поток на парижских улицах, но теперь он был совершенно спокоен. Однако оставшееся до встречи с агентом время следовало потратить с умом… У него было десять удачных трасс для выявления слежки. Там, где можно было круто развернуться или проскочить проходным двором… Макс проехал по трем маршрутам, но все было чисто – хвост отсутствовал!..