В этом и загвоздка. Как мы увидим в дальнейшем обсуждении, жизненно важная проблема самоанализа заключается в том, чтобы понять, что ты делаешь для достижения ощущения героизма. Это самое болезненное и отрезвляющее, что открыл психоаналитический и религиозный гений в человеке, столкнувшемся с ужасом признания тех или иных действий, направленных на достижение самоуважения. Вот почему человеческий героизм – это слепая одержимость, приводящая людей в ярость. Для вспыльчивых людей вопли о славе – это так же некритично и инстинктивно, как лай для собаки. В более пассивных массах заурядных людей то, как покорно и жалобно они следуют моделям поведения, в которых общество предлагает им возможность геройства и развития внутри системы, скрыто от глаз. Люди носят стандартную униформу, тем не менее позволяя себе выделиться из толпы, но всегда очень тихо и осторожно, привязав маленькую ленточку или надев бутоньерку, однако ни в коем случае не встав во весь рост, чтобы заявить о себе.

Захоти мы избавиться от этого глобального обмана, от подавления человеческих попыток заработать себе славу, мы бы пришли к потенциально самому освобождающему вопросу, основной проблеме человеческой жизни: насколько эмпирически достоверна культурная система героизма, поддерживающая и направляющая людей? Мы упомянули худшую сторону человеческого стремления к вселенскому героизму, но есть и положительная сторона. Человек отдаст жизнь за свою страну, общество, своих друзей. Он накроет своим телом гранату, чтобы спасти друзей; он способен на величайшее благородство и самопожертвование. Но ему приходится чувствовать и верить, что то, что он делает, действительно доблестно, неподвластно времени и глубоко содержательно. Кризис современного общества абсолютно точно заключается в том, что молодежь больше не чувствует героизма в действиях, предписанных существующей культурой. Они не верят в то, что это эмпирически касается проблем их жизней и настоящего времени. Мы живем в период кризиса героизма, который затрагивает каждый аспект нашей социальной жизни: исчезает университетский героизм, героизм бизнеса и карьеры, героизм в области политики. Растет популярности антигероев, тех, кто был бы героическим по-своему, или как Чарльз Мэнсон[14] и его особенная «семья», тех, чей измученный героизм набрасывается на систему, которая сама по себе этот героизм уже перестала представлять. Величайшая дилемма нашего времени, буря нашего века, заключается в том, что молодежь ощутила – к лучшему или к худшему – величайшую социально-историческую истину: как в несправедливых войнах существуют бесполезные самопожертвования, так и у целых сообществ бывает подлый героизм. Это может быть агрессивный разрушительный героизм гитлеровской Германии или обычный пошлый и глупый героизм демонстративного потребления, накопления денег и получения привилегий, что ныне характеризует все образы жизни – от капиталистического до советского.

И кризис общества, конечно же, является и кризисом институционально оформленной религии: в качестве системы героев она больше не имеет силы, и поэтому молодежь относится к ней с презрением. Если традиционная культура дискредитировала себя как героическая, то церковь, поддерживающая эту культуру, автоматически дискредитирует себя. С другой стороны, если церковь будет настаивать на своем собственном отличном от других героизме, то может выясниться, что она в грубой форме противостоит культуре и заставляет молодежь быть антигероями для общества, в котором они живут. В этом заключается дилемма религии нашего времени.

Заключение

В этом коротком вступлении я пытался взглянуть на проблему героизма как центральную в жизни человека и сказать, что она уходит глубже в человеческую природу, чем любая другая, потому что основана на физиологическом нарциссизме и потребности ребенка в самоуважении как базовом условии его жизни. Общество само по себе есть зашифрованная героическая система, а это значит, что оно – вымышленная идея знаковости человеческой жизни, дерзкое порождение смысла. Таким образом, любое общество есть «религия», и неважно, считает оно так или нет: «религия» СССР и «религия» Мао так же реальны, как и научная «религия» или «религия потребления». Не имеет значения, насколько они пытаются замаскировать свою «религиозность», исключая духовные и религиозные идеи из повседневной жизни. Как мы увидим в дальнейшем, Отто Ранк первым показал религиозную природу всего, созданного человеческой культурой, с психологической стороны. В дальнейшем эта идея проявилась в работах Нормана О. Брауна «Жизнь против смерти» и Роберта Джея Лифтона[15] «Революционное бессмертие». Если мы принимаем эти предложения, то должны признать, что имеем дело с универсальной человеческой проблемой; и мы должны быть готовы исследовать ее настолько честно насколько это возможно, чтобы быть настолько потрясенными самораскрытием человека, насколько позволят лучшие мыслители. Давайте подхватим эту идею у Кьеркегора и проследим ее через работы Фрейда, чтобы посмотреть, к чему приведет ее развитие за последние 150 лет. Если проникающая честность нескольких книг может мгновенно изменить мир, тогда пять только что упомянутых авторов потрясут ныне живущие нации до самых их основ. Но поскольку все продолжают думать, что жизненной правды о человеке еще не существует, необходимо добавить кое-что на чашу весов человеческого разоблачения. В течение двух с половиной тысяч лет мы надеялись и верили, что если бы человечество могло открыться самому себе, могло бы широко познать собственные заветные мотивы, то каким-то образом оно изменило бы баланс вещей в свою пользу.

Часть I

Глубинная психология героизма

Я пью вино не из веселья и презрения к вере —

а лишь затем, чтоб на мгновение забыться,

Лишь этого хочу от опьянения, ни капли больше.

Омар Хайям

Глава 2

Ужас смерти

Не должны ли мы признаться, что в своем цивилизованном отношении к смерти мы психологически живем не по средствам и должны измениться и отдать истине должное? Не будет ли лучше дать смерти место в реальности и наших мыслях, которое ему на самом деле принадлежит, и воздать немного больше тому бессознательному отношению к смерти, от которого мы так заботливо пытаемся избавиться? Это вряд ли можно счесть большим достижением, скорее шагом назад… Но есть и некоторая заслуга в том, что для реального понимания вещей мы теперь больше принимаем во внимание…

Зигмунд Фрейд

Первое, что мы должны сделать, это показать обратную сторону героизма, то, что обусловливает его особенную природу и движущую силу. Мы представляем одно из величайших повторных открытий современной мысли: среди всех вещей, управляющих человеком, его страх смерти – одна из наиболее важных. После Дарвина проблема эволюционной обусловленности смерти стала очевидна, и большинство мыслителей сразу же заявили, что это важнейшая психологическая проблема человека1

2. Они