Кстати говоря, частоколом была обнесена каждая станция. Это было сделано для того, чтобы к станции не приближались лепреконы и другие незваные гости, хотя, конечно, частокол едва ли мог остановить медведя или кабана, если они забредали сюда; правда, и ущерб, который наносили эти звери, оказывался небольшим. Но даже медведи опасались гномьих стрел, потому что стрелы эти жалили словно осы. Дело в том, что гномы смазывали концы своих стрел ядом, который они извлекали из осиных и пчелиных жал.

Но самым смертоносным ядом для стрел был, пожалуй, яд, который гномы извлекали из ядовитых желёз лесных гадюк, а гадюк в Боландском лесу водилось видимо-невидимо. Эти особые стрелы использовались лишь в крайних случаях – например, в сражениях с Шерой Бегом и его бандой. Было бы слишком жестоко применять их против стареньких медведей, которые, в конце концов, были просто слишком любопытными и никогда не пытались причинить гномам вред. А вот волки были вовсе не такими безобидными, особенно зимой, когда их вой частенько доносился до поселения гномов и не давал им уснуть. Время от времени гномы, работавшие в лесу, загадочным образом исчезали, и их сородичи были уверены, что тут не обошлось без волков.

За «Совиным лесом», где всегда царил сумрак, потому что полустанок окружали высокие буки и густые зáросли остролиста и тиса, следовала, конечно же, станция «Боланд». Здесь с поезда сходили рыбаки, шмыгая носами и притопывая ногами, если утро выдавалось особенно морозным.

Следующей остановкой была Шахта, где работали рудокопы. Они шли по перрону, гремя маленькими округлыми железными касками, которые были очень похожи на шлемы наших предков-воинов в далёком XVI веке.

После этого Лобхоб и Гартвид отправлялись в сторожку, чтобы перекусить. Холодным осенним утром горячий завтрак был очень кстати. Просто удивительно, какой жуткий аппетит разыгрывался у машинистов «Гордости Боланда» после каждой поездки на паровозе!

На кухне хлопотала жена охранника, которой иногда помогала жена начальника станции, а машинист и кочегар уплетали жареную плотву, только что выловленную в Боланде, или, если повезёт, жареного угря – в лесных прудах и ручьях водилось множество упитанных угрей. Эта рыба, подрумяненные на огне желудёвые лепёшки, варенье из ежевики и ягод тёрна и жаренные грибочки в придачу, благо была осень – отменный завтрак для любого гнома, да я и сам бы от такого не отказался. Кофе из обжаренного корня одуванчика или чай из высушенных листьев пáдуба тоже были весьма кстати. Иногда в качестве закуски на завтрак подавали печёных улиток на гренках, которые, возможно, покажутся вам не очень аппетитным угощением, но на вкус они были совсем как устрицы, если вы когда-нибудь пробовали устриц (а вы наверняка их не пробовали).

Иногда после завтрака Лобхобу и Гартвиду нужно было загрузить в последний вагон поезда багаж и грузы: маленькие бочки с пресноводными мидиями для Хэла О’Хобба (он их просто обожал), многочисленные мешки с орехами, вязанки дров, доски и бревна для какой-нибудь стройки, и, наконец, особо важный груз – сундуки с золотом, опечатанные начальником станции и переданные стражам под расписку, которые надо было доставить в поселение для выплаты гномам заработной платы.

Остаток дня машинист и кочегар проводили либо на охоте, либо на рыбалке, либо помогая гномам, работавшим в шахте, – в зависимости от погоды.

Когда солнце становилось «красным и округлым», как сказал бы английский поэт Джон Клэр[10], в тёмных елях на лесных холмах начинали ухать совы. Это означало, что гномам пора было возвращаться домой. Из шахты плотной толпой выходили рудокопы, уставшие и чумазые, щуря глаза после целого дня, проведённого в тёмных подземных пещерах; на перроне зажигались станционные фонари, начальник станции отдавал последние распоряжения, а стражи проверяли луки и арбалеты, готовясь во всеоружии встретить любую опасность, которая могла поджидать пассажиров поезда в лесном сумраке.

Когда были произнесены слова прощания, «Гордость Боланда» давал последний резкий свисток (звук которого эхо разносило по окрестным холмам), и поезд отправлялся в обратный путь, делая остановки в «Совином лесу» и «Боланде», чтобы забрать рыбаков с посиневшими носами и наполненными богатым уловом корзинами. Гномы были очень искусными рыбаками и редко возвращались домой с пустыми руками.

Так выглядел типичный рабочий день в поселении гномов. Я рассказал вам об этом для того, чтобы вы как можно ярче представили себе, чем именно занимались гномы в обычный осенний или зимний день.

К тому времени, когда «Гордость Боланда» прибывал на станцию «Боландский берег», становилось уже совсем темно; в лесной чаще раздавались пронзительные крики сов, а когда начинались сильные холода, из леса частенько доносился душераздирающий вой волков.

Поселение гномов, расположившееся под корнями огромных буков, было очень уютным местечком. В своих укромных и глубоких жилищах, какие можно встретить в лесу только у барсуков, гномы были в полной безопасности и могли не бояться ни врагов, ни холодных ветров и непогоды. И только бедолаги-стражи в полном одиночестве топтались на своих постах, время от времени потягивая горячую черничную наливку, чтобы не замёрзнуть. Стражи были настоящими храбрецами со стальными нервами. А кроме того, какой бы ни была ночь – морозной и снежной или тихой и лунной, – на поясе у каждого стража всегда висел медный рожок, с помощью которого можно было подать сигнал тревоги. В Боландском лесу может случиться всё что угодно!

Важной датой в календаре гномов было 22 декабря: в этот день случается то, что мы, люди, называем зимним солнцестоянием – такой момент, который знаменует поворот к весне и лету: солнце в своём движении по небосводу начинает подниматься всё выше и выше, дни удлиняются, а ночи становятся более короткими, хотя до весеннего пробуждения природы ещё далеко. Этот день был для гномов таким же праздником, каким для нас стал канун Рождества: они дарили друг другу подарки, пировали и веселились, чтобы скрасить длинную череду холодных, унылых, а иногда и голодных дней. Какой бы ни была погода за окном, каким бы ни был минувший сезон охоты и сбора урожая, можете быть уверены: гномы Боландского леса позаботятся о том, чтобы этот праздник прошёл весело и чтобы подарков и угощения хватило на всех.

Как и мы с вами, гномы мечтали о том, чтобы этот праздничный день выдался морозным и снежным, дабы они могли хорошо повеселиться. Гномы катались с гор на санях и ледянках, играли в снежки и даже лепили снежных гномов, как мы лепим снеговиков. Забавно, что у них тоже был свой Дед Мороз, как и у нас, но только выглядел он иначе. У гномов Дедом Морозом был большой белый медведь – огромный, пушистый, добрый, старый белый медведь, и ездил он на санях, которые тянули большие белые совы. Этот большой белый медведь, которого гномы величали Батюшка Пол, приходил в Боландский лес глубокой ночью в канун Середины зимы (так гномы называли своё Рождество) и приносил гномам подарки. Поэтому накануне праздника гномята развешивали у порога свои маленькие штанишки из кротового меха, штанины которых были завязаны узлом, чтобы оттуда ничего не выпало, а утром там непременно оказывались подарки, как оказываются они в наших рождественских носках и сапожкáх наутро после Рождества![11]