У меня была роскошная чикагская квартира на золотом берегу и машина марки «Порш». Кроме того, я содержал дом в богатом пригороде Детройта, в котором жила моя подруга и две ее дочки. Я жил на два города: почти в каждые выходные мчался то на машине, то самолетом повидаться с ними. Успех в бизнесе, деньги были нужны мне как воздух: ведь такой образ жизни становился совсем не по средствам. Оставалась одна надежда -рынок: иначе, наверное, пришлось бы поступиться чем-то, потому что я желал слишком многого.

На момент переезда в Чикаго я уже два года занимался торговлей. И дважды - до переезда - проигрывал вчистую. Но я, как вы поняли, в срочном порядке скопив нужную сумму, начинал все заново. У меня бывали короткие полосы удач и выигрышные сделки, сам факт которых говорил лично мне о том, что борьба продолжается. Однажды я чуть было не выиграл четверть с лишним миллиона всего в одной сделке, но поспешил с выходом из нее, а рынок как раз сделал крупный ход. Я был разорен - но при этом намертво пристрастился к торговле и еще сильнее настроился на успех. После того случая я решил покупать и читать о рынке все, что мог, и посещать все семинары, какие мог.

Почти во всех прочитанных мною книгах говорилось так: если человеку очень нужны деньги, то ему будет очень трудно учиться торговать и выигрывать стабильно. Попросту говоря, если денег в обрез или проиграть поставленные смерти подобно, то о лаврах трейдера и не мечтай! Прямо для меня сказано: и денег в обрез (если учесть расходы на мой образ жизни) и проигрывать - ну никак нельзя! Имелось и много других «но», из-за которых шансы были явно не в мою пользу.

Поэтому я взял курс на Чикаго: как-никак ближе к месту действия; можно познакомиться с теми, кто знает толк в торговле, поучиться у них. Тяжелое пробуждение от грез - вот что ожидало меня в «Merrill Lynch Commodities». В ее втором по величине товарном филиале было тридцать восемь сотрудников, ведущих счета клиентов. И что же? Оказалось, лишь один из них имел хоть какой-то опыт торговли на свои деньги. Я был просто потрясен! А потом я узнал, что ни у кого из них не было клиента, который получал хоть какую-то прибыль! Более того, их среднестатистический клиент спускал исходную сумму месяца за четыре. Уму непостижимо!

Но и это серьезное разочарование оказалось не последним. Следуя своему плану, я стал внедряться в среду трейдеров торгового зала, сводя дружбу с кем только мог. Уж они-то наверняка знают, как делать деньги на рынке - не то что чиновники из филиалов. И что же? Та же песня, что и с чиновниками. Только считанные единицы слыли асами, причем с ореолом таинственности, от которого остальные, похоже, трепетали. Никто из прочих стабильным успехом не отличался. Ни у кого не было четкого плана действий - да никто четко и не действовал. Все терялись, колебались, а если и решались на что-то, то сначала спрашивали у других, правильно ли поступают. Конечно, это вовсе не значит, что за весь день никто так ничего и не выигрывал. Победители были. Но они не держались на плаву. Я знал многих, кто выигрывал по две-три тысячи в первые часы торговли. Однако потом они теряли сначала выигранное, а чуть погодя - и сверх того. Все они, казалось, совершали одинаковые ошибки и имели общий изъян, но словно не замечали его. И это не удивительно: ведь на рынке легко отмахнуться от того, что в другой обстановке показалось бы неладным. На рынке же у каждой следующей сделки всегда мог быть такой исход, что никакие прочие жизненные обстоятельства, казалось, роли не играли. Действительно, нужно ли исправлять что-то, если в следующей сделке можно выиграть и без этого? Все мои знакомые трейдеры, да и сам я, уповали на «сделку века». Лично я до того заразился ею, что во многих случаях не снимал прибыль долларов в 500-700, хотя понимал, что большего уже не добиться. Вы будете смеяться, но меня такой мелкий выигрыш не устраивал, потому что тогда он казался мне просто издевкой. Мне же нужны настоящие деньги, а не эти гроши!

Однако с деньгами становилось все хуже, отчего я все сильнее отчаивался. Понятно, что и происходящее вокруг не утешало. Но я упорно верил, что выкарабкаюсь - не в этой сделке, так в следующей. Так продолжалось до марта 1982 года. А потом все было кончено. Всего-навсего восемь месяцев в Чикаго (в городе, на который я возложил мечты о богатстве) — и вот оно, мое богатство: квартира, одежда, телевизор, кровать. Хорошо хоть их да работы не лишился.

Люди наутро встают знаменитыми - я же наутро растерял почти все, что делало меня фигурой значительной. Ведь я во многом высоко ставил себя потому, что был человеком состоятельным: имел дом, машину, а главное - кредитную карточку. Я всегда расплачивался в срок, чем неизменно гордился. И вот у меня ничего не стало! Как я уже говорил, это не был гром среди ясного неба. Имелось немало признаков и такого исхода. Просто что-то во мне упорно не желало посмотреть правде в глаза. Ведь куда проще сделать скидку на все то вокруг, что не вписывается в желаемую схему.

Но когда не признаешь или не вникаешь в суть всего того, что расходится с твоей схемой, то начинаешь жить в большом напряжении. Вдобавок, я сильно боялся потерять все. Но и тогда я изо всех сил старался подавить страх, загнать его поглубже в подсознание, откуда ему не выбраться. Впрочем, что-то во мне, очевидно, чуяло нависшую угрозу. Иначе отчего меня обуял страх? Но как взглянуть правде в глаза, когда не знаешь, как с ней примириться? Как примириться с пустотой, которая возникнет с потерей всех моих ценностей? Пустотой я называю разницу между высокой самооценкой и тем, что делало ее высокой. Кем же я без них буду?

Ответ был найден очень скоро. Поскольку с деньгами у меня становилось все хуже и до критической черты оставалась самая малость, моя внутренняя защита также начала сдавать. В конце концов я признал, что следующий мой шаг будет, как я понял, последним актом в моей рыночной трагедии и приготовился к банкротству.

Благодаря этому случаю многое во мне изменилось. Как всякий, кому пришлось пережить серьезные перемены в жизни, я познал в себе много нового. Во-первых, все мое напряжение вдруг исчезло! Вот так штука! Более того, я просто-таки вздохнул с облегчением! Теперь не надо больше ждать чего-то неприятного, трястись от страха, обороняться в отчаянных попытках. Пережив свой самый сильный страх, я почувствовал, что мое положение небезнадежно и я с ним справлюсь. Оно вообще довольно сносное - я просто запугал себя. Ведь я жив-здоров, руки-ноги целы, и голова на плечах. Вот когда я начал ценить свою способность думать как самый большой плюс.

Постепенно эта оценка переросла в прозрение: я понял, из чего, прежде всего, слагается мой облик. Я вырос в понятии, что цену мне дают вещи: чем большим я владею, тем я весомее.

Лишь потом я начал понимать, что представляю собой нечто большее, чем все нажитое мною. Хорошо, что с меня сорвали красивую упаковку: ведь тогда-то я и ощутил под ней новую меру ценностей, о которой я раньше лишь смутно догадывался. Хорошо, что я открыл для себя эти истины, потому что благодаря им я также понял, что ошибки и потери ничуть не принизили меня как личность. Более того, я начал понимать, что заранее отпустить себе грех ошибки - это часть свободы действий. А если на этой ошибке еще и учишься, то такой случай, пожалуй, уже не назовешь неудачей.