– Ты взялся за горца как за пробное дело, – сказал Бэрронс.

Риодан ничего не сказал.

– Кас не говорит. Бывший и в хорошие дни наполовину безумен, а в плохие – наглухо долбанутый. А ты от этого устал. Ты хочешь вернуть семью. Снова собрать фулл-хаус[3], как в прежние времена.

– Ты настолько, мать твою, близорукий, что не видишь дальше конца собственного хрена, – взвился Риодан.

– Который не так уж близко.

– Ты не понимаешь, к чему идет.

Бэрронс склонил голову, ожидая ответа.

– Ты думал, что случится, если мы не найдем способ остановить рост тех дыр, которые оставил Король Белого Инея?

– «Честерс» будет проглочен. Части мира исчезнут.

– Или весь.

– Мы остановим.

– А если не сможем?

– Двинемся дальше.

– Мелочь говорит, – в голосе Риодана читалось такое отвращение, что я сразу поняла: речь идет о Танцоре, а не о Дэни, – что они практически идентичны черным дырам. В худшем случае – поглощающие объекты без следа. В лучшем – из них невозможно вырваться. Когда мы умираем, – он с нажимом выговаривает каждое слово, – мы возвращаемся в этот мир. Если он перестанет существовать или окажется внутри черной дыры…

Он не удосужился закончить предложение. Не было необходимости.

Лор вытаращился на монитор.

– Твою мать, босс.

– Я тот, кто всегда планирует наперед, – вещал Риодан. – Я делаю все необходимое, чтобы защитить нас, гарантировать непрерывность нашего существования, пока вы, мудаки, живете так, словно будущее вам гарантировано.

– Ах, – насмешливо протянул Бэрронс. – Король начал уставать от короны.

– От короны – никогда. Разве что от подданных.

– Ну и как это связано с горцем? – нетерпеливо уточнил Бэрронс.

Да, он буквально озвучил мои мысли.

– Он друид из шестнадцатого века, одержимый первыми тринадцатью друидами, которых обучали Феи, – Драгарами.

– Я слышал, что он избавился от своей маленькой проблемы, – сказал Бэрронс.

– А я слышал иное от некоего ходячего детектора лжи, который заявил Мак, что его дядюшка так и не смог окончательно их изгнать.

Я мрачно нахмурилась и начала потирать пальцами лоб, пытаясь активизировать память и вытащить из нее информацию, где именно я находилась, когда Кристиан мне об этом сказал. И были ли рядом проклятые тараканы? В том-то и беда с тараканами: они такие маленькие, что могут скрываться практически в любой щелочке и подслушивать, оставаясь невидимыми.

– Ты знаешь, о чем Кристиан и Мак говорили в твое отсутствие? – тихо спросил Бэрронс.

Риодан не ответил.

– Если я хоть раз увижу тараканов в моем магазине… – Бэрронс не закончил фразу.

– Тараканы? – пробормотал Лор. – Что он вообще несет?

– Светлая королева пропала, – сказал Риодан. – Темным насрать на этот мир. Они, в отличие от нас, не привязаны к планете. Мир уничтожает магия Фей. И она же может стать единственным, что нас спасет. Горец не должен был погибнуть на той горе. Это не входило в мои планы. Не знаю, как ты, а я не хочу трахаться с черной дырой.

Мое воображение тут же выдало картинку.

– Я тоже, – тихо добавил Лор. – Я предпочитаю дыры розовые и поменьше. Гораздо меньше. Офигенно тугие.

Я закатила глаза.

Риодан продолжал:

– Это может стать концом для всех нас.

Концом Девятки? В глубине души я всегда была уверена, что, если в этом мире станет совсем уж плохо, я просто схвачу всех, кого люблю и кого смогу, и мы отправимся через Зеркала на другую планету. Колонизировать, начинать заново. К несчастью, я продолжала ошибочно думать, что «совсем уж плохо» может стать в мире, а опасная планета, на которой возрождается Девятка, продолжит существовать и все сумеют с нее вернуться. Мне не приходило в голову, что может настать время, когда и планеты больше не будет. Я знала, что черные дыры – серьезная проблема, но не понимала в полной мере, насколько маленькие разрывы в ткани нашего мироздания действительно важны и на что способны в долгосрочной перспективе. Я проглядела вероятность того, что Девятка может возродиться на Земле.

И если Земли вдруг не станет…

– Мы должны починить гребаные дыры, – неистовствовал у монитора Лор.

И я решительно закивала, соглашаясь.

– Твой план? – спросил Бэрронс.

– Мы скроем его существование, – отрезал Риодан. – Мы проведем его через перемену. Соберем лучшие умы и решим проблему. А когда задача будет выполнена, трибунал может делать что хочет, хрен с ним. Например, наградить меня медалью и дать свободу действий, которой я и заслуживаю.

– Джейда, – произнес Бэрронс.

– И пацан, поскольку он знает физику, которая хоть и не работает, как раньше, но может пригодиться для понимания того, с чем мы имеем дело. Мак. У нее гребаная Книга. С ней и с горцем у нас будет больше Фейского знания, чем у самих Фей.

«Но я не умею ее читать», – хотела возразить я. Так что с нее толку?

Я снова вздрогнула, на этот раз испугавшись по-настоящему. Осознание было внезапным и совершенно четким.

Они захотят, чтобы я это сделала.

– Твою мать, – Лор вернулся к односложной оценке жизни, мира и всего остального.

«Твою мать», – молча согласилась с ним я.

[4]

Инвернесс, Шотландия, высоко над озером Лох-Несс.

Когда-то Кристиан был уверен, что сможет вернуться сюда лишь в полубезумных мечтах. Сегодняшний вечер стал безумием иного рода.

Сегодня под серо-багряным небом он будет хоронить того, кто пожертвовал жизнью ради его спасения.

Весь клан Келтаров собрался на просторном кладбище за разрушенной башней у могилы Зеленой Леди, чтобы в священном ритуале друидов вернуть останки Дэйгиса МакКелтара земле и отпустить его душу для новой жизни. Их вера была основана на учении о реинкарнации.

От надвигающейся грозы воздух был тяжелым и влажным. В нескольких милях к западу ударила молния, на миг осветив скалистые утесы и поросшие травой долины его родины. Горы казались еще прекраснее тех, которые он тщательно выстраивал из воспоминаний, когда был прикован к склону, умирая снова и снова. Пока он висел там, долгий период смертоносного льда успел миновать. Цвел вереск, на деревьях шелестели листья.