— Разумеется, нет, — бросил на него гневный взгляд Тедди Мартин. — Все устроил мой управляющий. Он обналичил ценные бумаги. Что-то в этом роде. Управляющий поинтересовался, зачем мне понадобились деньги, но я велел ему не лезть не в свое дело.

Росси заметила, что Томсик нахмурился.

— Ну хорошо. Итак, вы забрали деньги, затем вернулись сюда и стали ждать, — сказал он.

— Наверное, было часа четыре дня, что-то вроде того, когда этот тип мне перезвонил, — снова кивнул Мартин. — Он сказал, что я должен положить деньги в мешок для мусора и в пять минут пятого приехать на стоянку у выезда на Малхолланд. Там есть маленькая стоянка для тех, кто ищет попутчиков. Этот тип сказал, что на стоянке есть мусорный бак и я должен буду положить деньги в него, а потом сразу же возвращаться домой. Он сказал, что у меня есть ровно двадцать минут, чтобы приехать на стоянку, а если я задержусь, они поймут, что я предупредил копов, и убьют Сьюзен. Они сказали, что я должен просто бросить деньги в мусорный бак и уехать, а после того, как я уеду, они заберут деньги и пересчитают их, и если все будет в порядке, то Сьюзен отпустят. Они сказали, что, поскольку деньги придется считать, это произойдет не раньше девяти-десяти вечера. — Тедди Мартин снова опустился на кушетку и принялся раскачиваться из стороны в сторону. — Я сделал все в точности так, как мне сказали, и прождал всю ночь. Больше эти люди со мной не связывались. Когда вы позвонили в дверь, я решил, что это Сьюзен. — Закрыв лицо руками, Тедди Мартин всхлипнул: — Я уложился в двадцать минут. Клянусь Богом, уложился! Я несся как сумасшедший.

Снова вручив Энджи свой сотовый, Томсик попросил ее позвонить Гиббсу, чтобы тот послал кого-нибудь проверить мусорный бак на стоянке. Энджи ушла, а Томсик остался вместе с Мартином и парнем из «Уэстека». Росси отсутствовала минуты четыре-пять, а когда вернулась, то была сама не своя.

— Ты дозвонилась до Гиббса? — поинтересовался Томсик.

Вместо ответа Росси сказала:

— Дэн, будь добр, можно тебя на минутку?

Томсик вышел следом за ней на улицу. Они направились к зарослям плюща вдоль дорожки, вымощенной дорогой мексиканской плиткой. Достав ручку, Энджи раздвинула листья, открыв взгляду Томсика молоток с закругленным концом с прилипшими к нему светлыми волосами и частицами розового вещества.

— Твою мать, — пробормотал Томсик.

— Я стояла тут и совершенно случайно заметила молоток. Рукоятка торчала из листьев.

Какое-то время Томсик молча разглядывал молоток, обратив особое внимание на одинокого черного муравья, ползающего по мозговому веществу. Затем он присвистнул точно так же, как давеча на смотровой площадке Стоун-Каньона, когда увидел тело.

— Это ведь он ее убил, Дэн? — спросила Анджела Росси.

Как раз в этот момент на дорожке показались Линкольн Гиббс и Пит Бишоп. Дэн Томсик, уже миллион лет проработавший в полиции и успевший выработать определенный профессиональный цинизм, оглянулся на особняк и сказал:

— Да, сукин сын убил собственную жену, но нам нужно еще будет это доказать.

— Эй, Дэн, этот парень у нас в руках! Он наш!

Дэн Томсик бросил на нее презрительный взгляд, предназначенный полным придуркам, адвокатам и действительным членам Союза защиты гражданских свобод.[3]

— Легче отпилить себе ногу, черт побери, чем в этом штате добиться осуждения богатого человека. Пора бы тебе это знать, детектив Росси!

Больше Дэн Томсик своей напарнице в тот день ничего не говорил.

Убийство Сьюзен Мартин попало во все вечерние выпуски новостей, как, впрочем, и все, что за этим последовало.

По прошествии нескольких месяцев я сумел восстановить в мельчайших подробностях события того воскресного утра по полицейским отчетам, рассказам участников событий, показаниям в суде и газетным статьям, но не могу сказать, чем занимался сам, когда впервые услышал об этом, где и с кем тогда находился. В тот момент мне это показалось несущественным.

Я не думал и не гадал, что убийство Сьюзен Мартин и все последующие события настолько изменят мою жизнь.

Ленивым июньским утром Джонатан Грин вошел ко мне в кабинет в сопровождении трех адвокатов, оператора с видеокамерой и деловитой молодой женщины, сгибающейся под тяжестью звукозаписывающей аппаратуры весом не менее восьмисот фунтов. Протиснувшись вперед, оператор обвел видеокамерой кабинет со словами: «Джонатан, это как раз то, что нам нужно! Здесь все настоящее, все в цвете, это Лос-Анджелес!» Нацелив на меня видеокамеру, так что телефон в виде Микки-Мауса в кадр не попал, он начал снимать.

— Ведите себя словно меня здесь нет.

Я хмуро взглянул на него, и он махнул рукой в сторону адвокатов:

— Не смотрите на меня. Смотрите на них. На них!

Я посмотрел на них:

— Что все это значит?

Я ждал Грина и адвоката по имени Эллиот Трули, но не остальных. Эту встречу устроил Трули.

Мужчина лет сорока с небольшим в безупречно сидящем темно-синем костюме от Армани сказал:

— Мистер Коул? Я Эллиот Трули. Это Джонатан Грин. Спасибо, что согласились с нами встретиться.

Я пожал руку сначала Трули, затем Грину. Грин выглядел точно так же, как и в те два раза, что я видел его в программе «60 минут». В первый раз он защищал активиста движения в защиту абортов, обвиненного в убийстве в Техасе, а во второй — состоятельного текстильного фабриканта, обвиненного в убийстве в Айове. Техасский процесс, в отличие от процесса в Айове, вызвал в обществе большой интерес, но оба завершились победой защиты.

Оператор забился в дальний угол кабинета, чтобы все попали в кадр, женщина со звукозаписывающим оборудованием суетилась, стараясь держаться за камерой, снимающей нашу первую встречу. Нил Армстронг делает первый шаг на Луне; палестинцы и израильтяне подписывают мирное соглашение; Джонатан Грин встречается с частным сыщиком. Женщина со звукозаписывающим оборудованием наткнулась на письменный стол, оператор налетел плечом на шкафчик с картотекой. Маленькие фигурки сверчка Джимини Крикета из мультфильма «Пиноккио», стоявшие на шкафу, упали, фотография Люси Шенье в рамке покачнулась.

— Поосторожнее! — бросил я хмурый взгляд в сторону оператора.

Тот опять замахал рукой:

— Не смотрите на меня! Только не на меня! Вы испортите кадр!

— Если вы что-нибудь разобьете, — сказал я, — я испорчу кое-что помимо кадра.

— Эллиот, так не годится, — похоже, смутился Грин. — Мы пришли сюда по делу и, боюсь, производим на мистера Коула не самое хорошее впечатление.