— Да ты знаешь, кто я такая? — истерично кричала Луиза. — Мне плевать, что у вас не хватает персонала. Я хочу видеть главного врача! Хочу рентген, слышишь? Немедленно. У меня сломаны пальцы, и есть риск, что я никогда больше не смогу играть на скрипке. Или ты сейчас же вызовешь хирурга, или я подам на тебя в суд за халатность!

В глазах медсестры вспыхнула злость, но она не поддалась на провокацию. Агрессивное поведение женщины ее не задело, и она еще раз медленно и четко повторила:

— Заполните анкету и верните мне вместе с удостоверением личности. Доктор скоро будет.

— И как же я заполню анкету со сломанными пальцами? — выкрикнула Луиза и повернулась к другим пациентам, ища поддержки, но встретила только равнодушные взгляды. Увидев Каролину, она приказала: — Позвони Хелене! Попроси, чтобы нашла мне врача.

Каролине хотелось тотчас провалиться под землю. От стыда. Столь бесцеремонно вести себя в больнице нельзя, и с ней — тоже. Но Луизу, как знала Каролина, уже не остановишь, так что придется смириться с последствиями.

Девушка улыбнулась медсестре, рассчитывая на ее участие, но безрезультатно: глухая оборона. Зато Луиза посмотрела на подружку пристально, так, словно разгадала замысел Каролины избежать конфликта и уже презирала ее за эту слабость.

Каролина подхватила Луизу под локоть — та позволила ей это сделать — и усадила на диван:

— Посиди здесь, а я посмотрю, что можно сделать.

— Начни с заполнения этих чертовых бумажек, без которых меня отказываются лечить. А потом позвони своей сестре Хелене, пусть она кого-нибудь вызовет.

Каролина покорно принялась заполнять анкету. Открыв сумку Луизы, чтобы достать удостоверение личности, она заметила в углу пакет из дорогого стокгольмского магазина, в котором лежал красный шерстяной беретик с этикеткой.

— Что это? — спросила Каролина, доставая и рассматривая его.

Луиза не ответила на вопрос.

— Ты что, уже начала покупать детскую одежду?

Покачав головой, Каролина вернула пакет с беретом в сумку и склонилась над анкетой. Она так сильно нажимала на стержень, что чуть не порвала бумагу, а заполняя графу «Личный номер», трижды ошиблась. Достала сотовый, но медсестра застучала по стеклу. Подняв глаза, Каролина увидела знак с перечеркнутым мобильным телефоном.

— Я выйду на улицу. Пожалуйста, присмотри за виолончелью.

— Еще и твои вещи должна караулить? Я поволоку инструмент с собой на осмотр, так что ли?

Каролина потянулась за виолончелью.

— Да оставь, — сказала Луиза. — Здесь ее никто не возьмет.

Молча Каролина прошествовала к выходу, громко стуча каблуками. Швырнула анкету в окошко регистрации.

С улицы через стекло, прижав телефон к уху, она разглядывала Луизу, и внезапно ее охватило чувство отвращения ко всему происходящему, к смене ролей в прочном, как казалось, любовном дуэте. Тогда Каролина напомнила себе, что в приемном отделении сидит ее любимая женщина. С больной рукой, жалкая и раздраженная.

Луиза так погрузилась в свои мысли, что не заметила возвращения Каролины. Ее терзал страх. Никогда прежде так страшно не было. И не потому, что она жила беззаботной жизнью, она — единственный ребенок требовательных родителей, а потому, что такое произошло впервые. До этого случая ей приходилось решать много проблем — и личных, и профессиональных. Умение рационально мыслить и смелость ей всегда помогали. Но сейчас она беззащитна, слаба, это и пугает. Надо взять себя в руки, думала она, еще не поздно изменить ситуацию. Но ужасно, что годы тяжелой работы, амбициозные планы могут провалиться из-за двух сломанных пальцев.

Каролина нагнулась к подруге. Луиза вскинула голову:

— Ты дозвонилась?

— Да. Хелена поговорит с хирургом, и он придет в отделение «скорой», как только сможет.

— Надеюсь, Хелена выполнит обещание, потому что здесь можно сидеть хоть целую вечность, никто и пальцем не пошевелит. Ненавижу систему шведского здравоохранения.

— Карро, ну что мне делать!

Луиза не хотела выдавать своего отчаяния, слова вырвались помимо воли. Но с Каролиной она хотя бы может быть искренней. Каролина ей поможет.

— А если я никогда больше не смогу играть на скрипке? Боже мой, Каролина, мне так страшно!

Каролина не слышала слов подруги: всплеск адреналина пошел на спад, и волнение уступило место нервозности перед предстоящими концертами. Достав из сумки ноты Гайдна, она повторяла свою сольную партию. Музыка звучала в голове, руки шевелились ей в такт.

— Ау! Ау! — повысила голос Луиза, чтобы быть услышанной.

— Что?

Каролина оторвалась от нот и мельком взглянула на Луизу.

— Сначала сделаешь рентген, — пробормотала она и вернулась к нотам. — Не надо спешить с выводами.

Луизу задели эти слова.

— Как ты можешь так говорить? Разве не видишь: это серьезно! Я работала круглые сутки, чтобы достичь успеха, а в результате стоило зажать пальцы этой чертовой дверью, и все кончено.

— Это не повод, чтобы изливать свою злость на меня.

— Хелена сказала, когда придет врач?

Каролина пожала плечами и снова углубилась в ноты.

— Я позвоню Раулю, — сказала Луиза с агрессией в голосе. — Он должен помочь, он меня заменит. Если, конечно, свободен. Я-то столько раз его заменяла…

Каролина почти простонала, услышав это имя:

— Только не этот надменный…

Луиза резко прервала подругу:

— Не надо ярлыков. Ты делаешь это, чтобы досадить мне. Ты его не знаешь, Каролина. Как ты можешь судить человека? Ты просто-напросто вбила себе в голову, что он плохой. Но что ты имеешь против Рауля? Ты видела его пару раз!

— Он придурок. И все время пялится на мою грудь. А он пытался узнать меня лучше?

Луиза поморщилась:

— Каролина, не все от тебя без ума. И если бы ты одевалась приличнее, у Рауля не было бы повода пялиться на твою грудь.

Девушка демонстративно захлопнула ноты и с иронией спросила:

— Так что Луизе не нравится в моей одежде?

— Я все равно ему позвоню. Точка.

Каролина откинулась на спинку стула. Начала внимательно рассматривать больничную стену.

— Каролина, успокойся. Если Рауль согласится помочь с записью, это будет идеально. Ради меня, ради себя согласись потерпеть его. Рауль — гениальный скрипач и столькому может тебя научить! Он привнесет в квартет новую энергию. Умоляю, смирись!

Каролина, сложив руки на груди и продолжая изучать стену приемного отделения, молчала. Луиза положила руку на ее колено, но тотчас отдернула, задев больные пальцы.

— Черт, как больно! — вырвалось у нее. — Ну почему ты не обошлась аккуратнее с этой дверью?