— И мне тоже, — призналась Синицына.

Мистер Бедрик был управляющим сети гипермаркетов «Крона». Двенадцать магазинов в девяти городах России — это, конечно, огромный бизнес, и сосед Синицыных управлял им ювелирно. Да он и был сыном ювелира и даже гордился своим происхождением, не скрывая, что настоящая его фамилия Бедриченко и выехал он в Штаты из Житомира вместе с родителями по израильской визе в далеком семьдесят пятом.

Он дружил с отцом Вари, который называл мистера Бедрика не Илайей Саймоном, а попросту Ильей Семеновичем, кем мистер Бедрик и являлся на самом деле. В России заокеанскому топ-менеджеру нравилось все: его бизнес, доходы, собственный загородный дом… Но соседи — особенно. Нравилось ему и то, что, приехав в Россию вдовцом, он не сразу, но все-таки встретил здесь молодую красавицу, которая тоже не сразу, а после некоторых колебаний согласилась выйти за него. Теперь миссис Бедрик было тридцать пять, мистеру Бедрику пятьдесят восемь, и был он ровесником Владимира Викторовича — отца Вари.

Мистером его называла мама Вари после того, как познакомилась с ним почти двадцать лет назад, когда муж пригласил богатого американца в гости. Соответственно потом, когда Илья Семенович женился на Светлане, Синицына-старшая стала называть ее миссис Бедрик.

Прежняя, американская, жена была старше Ильи Семеновича на тринадцать лет и умерла внезапно. Подробностями этой смерти вдовец в открытую не делился, но как-то признался, что любил супругу всей душой, и скончалась она не просто так, а в самый приятный для женщины момент. Теперь он так же всей душой любил миссис Светлану Бедрик, которая, конечно же, умирать не собиралась, тем более в своей собственной постели. Разумеется, все это Илья Семенович рассказывал не Варе, а ее отцу, когда женщин поблизости не было. Два приятеля тогда катали шары на бильярде, а Варя как раз хотела зайти туда, но, услышав такие подробности личной жизни мистера Бедрика, решила в бильярдную не заглядывать.

Илья Семенович был богат, на работу всегда выезжал в сопровождении машины охраны, и в доме у него всегда, несмотря на то что поселок хорошо охранялся, присутствовали вооруженные люди. Дом соседа впечатлял своей роскошью, правда, и у Синицыных был почти такой же, хотя родители Вари жили куда скромнее.

Как отцу удалось вытащить семью из нищеты, Варя не знала. Изменения в семейном благосостоянии начались внезапно. Владимир Викторович не рассказывал, а мама сообщила ей, что папа неожиданно нашел работу в одном инвестиционном фонде, который удачно управлял чужими средствами. Варя тогда еще училась в пансионе «Бадминтон скул», у нее была дебетовая карта «Барклайз банка», куда ежемесячно капала сумма в пятьсот фунтов — огромные для их семьи деньги, а потому девушка старалась экономить на всем, тем более что на питание и проживание тратиться не приходилось — это входило в плату за учебу. Но когда Варя после первого года обучения вернулась на каникулы домой, ее ждали перемены. Сначала в аэропорту папа встретил ее на новом и, кстати, очень недешевом автомобиле, а потом привез не в пронизанную запахами детства двушку, а в просторную трехкомнатную квартиру в новом комфортабельном доме, располагавшемся в старом парке на берегу Невки, по которой летом проносились катера, скользили яхты и куда-то спешили, бешено работая веслами, байдарочники на своих узких лодочках. Школьные подруги остались в прошлой жизни, но отдыхать одной было скучно, и Варя позвонила Жанне Сушковой, которая примчалась тут же. Внимательно осмотрела квартиру, с восторгом приняла привезенные ей подарки, а потом призналась, что и в ее личной жизни кое-что произошло, и даже не один раз, правда, замуж она пока не собирается. То есть тогда не собиралась — в то лето Жанна намеревалась поступить в институт. А Варе предстояло еще год учиться в Англии, об университете она и не думала, потому что знала, сколько это стоит. Но папа сам предложил ей продолжить учебу и даже посоветовал поступать в университет «Куин Мэри», сказав, что там самый лучший экономический факультет. Откуда только он об этом знал?

Варя не собиралась быть экономистом, но раз папа попросил, она спорить не стала. Жизнь в Англии ей не то чтобы нравилась, просто девушка уже привыкла к ней, там уже были подруги — не особо близкие, но других у Вари не сохранилось и в России. Потом, уже на первом курсе в «Куин Мэри», у нее появился даже молодой человек. Он, разумеется, был англичанином. Звали его Том Хейли, он учился на актерском факультете и пользовался популярностью — в студенческих постановках всегда исполнял главные роли: естественно, Гамлет — у Шекспира, Константин Гаврилович Треплев — в чеховской «Чайке», а в постановке пьесы Джеймса Флеккера «Хасан Багдадский и его золотое путешествие в Самарканд» играл роль, конечно же, Хасана.

Том Хейли был общителен, очень подвижен и остроумен. Друзья называли его Томтит. Варя познакомилась с ним на студенческой вечеринке и, когда услышала, как к нему все обращаются, обомлела и сразу решила, что это судьба. Ее фамилия — Синицына, а его называют Томтит, что в переводе на русский значит именно «синица». Подойти к нему было страшно, но он сам подлетел пощебетать, а потом все время был рядом.

Они встречались почти год, она даже хотела отправиться с ним в Россию, чтобы представить родителям, но в последний момент Том отказался, сославшись на то, что ему предложили роль в сериале. Она улетела, а он остался в ее квартире на Эрнест-стрит, совсем рядом с университетом. Они созванивались, Том рассказывал, как проходят съемки, о своих партнерах, среди которых есть даже звезды, и звезды эти общаются с ним как с равным… Варя слушала, она была счастлива, очень скучала, а потому сделала глупость — вернулась без предупреждения. Дорога от Хитроу казалась невыносимо долгой, за окнами такси гудел послеобеденный Лондон. Варя даже выскочила из машины на Майл-Энд Роуд, чтобы пробежать через двор, что показалось ей быстрее, чем крутиться на машине. Вошла в тихую квартиру, сразу поняла, что Тома нет, но, когда заглянула в спальню, увидела его спящим. Только Том был в постели не один — рядом с ним так же глубоко спала не то чтобы молодая, но далеко еще не старая и очень популярная актриса.

Сон актрисы, очевидно, был более чутким, чем у ее партнера по фильму. Она открыла глаза, увидела растерянную девушку, попыталась прикрыть свою наготу краешком одеяла, но потом подтолкнула локтем молодого человека:

— Просыпайся, Томтит! Вернулась твоя русская.

Он открыл глаза, испугался, вскочил, попытался натянуть джинсы, потом бросился за Варей, запутался в штанинах и упал. Синицына выскочила на площадку, перед глазами расплывались радужные круги. Из лифта вышел старичок-сосед с таким же старичком-бассетом. Собачка вильнула хвостиком, а сосед что-то спросил. Варя не поняла, но помахала ладошкой, то ли приветствуя их обоих, то ли показывая, что у нее все в порядке. Потом она плакала во дворе. Подъехало такси, из дома выпорхнула та самая актриса, сначала села в машину, но тут же выскочила и подошла к Синицыной.

— Прости, — сказала она, — это моя вина. Только ты не волнуйся, он тебя любит.

— Все нормально, — ответила ей Варя, — не переживайте за меня.