— Неплохая мысль, — сказал Блек. Но на этот раз ответ оказался неверным.

— Для вас, — сказал Сакстон. — Но, возможно, не для мира, куда вы переместились. Это представляет другую сторону проблемы, не так ли? Ха! Эрскин. Заходи и присоединяйся к нам.

— Кофе остался? — Это был стройный невысокий человек. — Нет? Нажми кнопку, Джейс. Я тяжело прихожу в себя по утрам.

Садясь на стул рядом со старшим товарищем, он улыбнулся Блейку, и лицо его утратило скучающее выражение и стало теплым и оживленным.

— Мы здесь застряли, — заявил он. — Что ты делаешь с этими бумагами, Джейс? Я хочу посмотреть телевизор. Если мы здесь засели, будем отдыхать.

Он достал из-за панели свежую чашку кофе и добавил в нее две ложки сахара. Когда все вернулись в гостиную, Эрскин сел к телевизору. Было что-то странное в его глубоком интересе к самым обычным программам, как будто телевидение для него — новая игрушка, совершенно его очаровавшая. Когда программа кончилась, он вздохнул.

— Поразительно интересно для такого примитивного уровня…

Блейк услышал его слова. Но шоу не было старой записью. Это живой эфир и очень неплохого качества. Почему же оно тогда «примитивное»? Что-то в этом не правильное, несоответствующее. Подозрение, вызванное разговором с Сакстоном, пришло в голову Блейку, но тут же было отброшено здравым смыслом.

Остальную часть дня и весь вечер никто их не тревожил, хотя в комнате без окон трудно было сказать, день сейчас или ночь. Эрскин и Сакстон играли в карты, причем Блейк был уверен, что о такой игре он никогда не слыхал. Ели вкусную еду, которую доставали из-за панели, и Блейк погрузился в богатство материалов для чтения. Все книги оказались историческими и биографическими. И во всех множество закладок. Готовится ли Сакстон написать статью, посвященную своему хобби? Блейк продолжал размышлять над проблемами, которые они обсуждали утром.

Человек, рожденный не в свое время и не в своем мире, но способный переместиться туда, где его способности могут дать ему власть, к которой он стремится. Блейк обнаружил, что сам начинает сочинять фантазии, основанные на этом предположении.

Кто его спутники? Несколько часов спустя, по-прежнему думая об этом, он погрузился в сон.

Проснулся он в темноте. Со второй кровати не доносилось ни звука. Блейк выбрался из-под одеяла и отправился на разведку. Простыни на второй постели измяты, но она пуста. Блейк подошел к двери и приоткрыл ее.

Киттсон, поддерживаемый Сакстоном, шел по коридору. На рубашке агента темнело пятно, он шел с трудом. Оба вошли в дверь в дальнем конце коридора и закрыли ее за собой. Но на ковре, как монеты, остались яркие пятна. Блейк коснулся одного: палец стал влажным и красным. Кровь!

Он все еще ждал возвращения Сакстона, когда снова уснул. А когда проснулся, горел свет и вторая постель была аккуратно заправлена. Блейк торопливо оделся. Киттсон был ранен, но почему такая таинственность?

Выйдя в коридор, он поискал пятна. Они исчезли, как он и ожидал. Но проведя пальцами по ковру, он ощутил влагу. Кто-то старательно вычистил ковер, и совсем недавно. Блейк взглянул на часы — половина девятого. Утро вторника. И у него появились вопросы.

Джейсон Сакстон был в гостиной один, рядом с ним на столике лежала груда томов в плотных переплетах, на коленях он держал блокнот. Он взглянул с такой открытой улыбкой, что Блейк сдержал свое нетерпение.

— Надеюсь, я не побеспокоил вас сегодня утром, Уокер. У нас не хватает людей, и мне приходится присматривать за помещением. Так что сегодня вы предоставлены самому себе.

Блейк пробормотал что-то в знак согласия и пошел в столовую. Тут оказался Эрскин. Его гладкое лицо осунулось и казалось уставшим, а под глазами с тяжелыми веками видны были круги. Он хмыкнул что-то похожее на приветствие и махнул рукой в сторону панели. Блейк взял поднос и сел есть, предоставляя Эрскину начинать разговор. Но тот, очевидно, относился к людям, у которых по утрам дурное настроение. Выпив кофе, он встал.

— Веселитесь! — сардонически пожелал он Блейку.

— Попробую, — ответил тот. И тут же подумал, не выдал ли себя этим. Он был почти уверен, что Эрскин бросил на него подозрительный взгляд, прежде чем вышел из комнаты.

Блейк задержался за едой. Ему хотелось остаться одному. Убедившись, что дверь кабинета закрыта, он перешел к действиям.

Постоял в центре гостиной, прислушиваясь. Потом подошел к наружной двери и прижался к ней ухом. Слышался очень неясно гул голосов, шум от открываемых и закрываемых ящиков. Грохот — это, несомненно, лифт. Блейк осторожно потянул дверь и не удивился, обнаружив, что она закрыта.

Он вернулся в коридор, откуда открывался вход в спальню, и опустился на колени. На ковре не одно влажное пятно. И пятна ведут к двери, через которую ночью провели Киттсона. Эта дверь тоже закрыта, и оттуда не слышится ни звука. Но следующая комната доступна для осмотра, она такая же, как та, что он делит с Сакстоном. Обе кровати аккуратно заправлены: ни следа багажа. Ящики шкафа открыты, в них пачки свежих сорочек и белья, носки и галстуки.

В шкафу необычно много костюмов, самых разных, от хорошо сшитых шерстяных и консервативных деловых до джинсов и полуформенной одежды, какой могут пользоваться люди, доставляющие заказы. Очевидно, обитатели снабжены костюмами на все случаи. Что ж, возможно, агентам ФБР это необходимо. Тем не менее Блейк не обнаружил ничего такого, что свидетельствовало бы, что Киттсон рассказал не все.

Но Блейк не удовлетворился. В ящике ночного столика он нашел небольшой пистолет. Это не то доказательство, что ему нужно. Предметы туалета относятся к широко распространенным, их можно купить в любой аптеке. Он приметил краску для волос, но это тоже легко объяснить.

Через десять минут он обыскал все легко доступные места. Посмеет ли он искать дальше, надеясь не оставить следов своего обыска? Заметив аккуратность, с которой убраны постели, он понял, что не может на это рассчитывать. Но он опустошил все ящики и перевернул их, чтобы убедиться, что ничего не приклеено к дну или стенам. Хуже всего то, что он понятия не имеет, что ищет. Ему только хотелось найти ответ на свои фантастические подозрения.

С той же тщательностью он обыскал половину комнаты, принадлежащей Сакстону, и ничего не нашел. После этого он не стал обыскивать гостиную, но проверил дверь в кабинет; она закрыта, и за ней очень тихо, как будто Сакстон тоже ушел.

За ланчем никто не присоединился к Блейку, и скука погнала его к книгам. Он не мог избавиться от мыслей о предполагаемом путешественнике по времени, и придумывал воображаемые миры, которые могли бы привлечь такого, как он, путешественника. Каково это оказаться на другом уровне? Неожиданно ему стало холодно, он испытал странное предчувствие. То, что казалось упражнением в воображении, приобрело зловещие очертания.

Легко поверить, что один-единственный человек, обладающий всепоглощающей верой в свое назначение и силой характера, может изменить целый мир: таких людей его собственный мир знает достаточно. Такими людьми всегда движет стремление к власти.