Для женщины той эпохи и того сословия мисс Гилкрист жила вполне скромно, однако ею владела одна страсть — к ювелирным украшениям. За многие годы эта дама собрала внушительную коллекцию, куда входили перстни с бриллиантами, изумрудами и рубинами, браслеты из золота и серебра с жемчугом и бирюзой, жемчужные и бриллиантовые ожерелья, бриллиантовые серьги и многое другое. Особое пристрастие она питала к брошам, которых в ее собрании насчитывалось немало: с жемчугом, ониксом, гранатами, рубинами и топазами, три бриллиантовые броши в виде звезды, а также судьбоносная для Слейтера бриллиантовая брошь в виде полумесяца. На момент смерти мисс Гилкрист коллекция, насчитывавшая почти сотню предметов, оценивалась примерно в 3000 фунтов стерлингов[5].

«Она редко надевала драгоценности, разве что отдельные украшения, — писал Конан Дойль в 1912 году. — Обладание ими вызывало в ней радость, смешанную со страхом: не раз она выражала опасения насчет того, что на нее могут напасть и ограбить».

Чтобы избежать ограбления, мисс Гилкрист хранила драгоценности в нетривиальных местах, сейфу в будуаре предпочитая платяной шкаф во второй спальне, где она прятала ювелирные изделия между слоями одежды или в «съемном кармане с шнурком», как писал английский журналист Питер Хант в книге 1951 года, посвященной делу Слейтера. Некоторые драгоценности мисс Гилкрист прикрепляла булавками к изнанке штор, другие клала в карманы платьев.

Кроме того, она превратила квартиру в крепость. «Против нежелательного вторжения мисс Гилкрист придумала несколько труднопреодолимых предосторожностей», — писал Хант:

Мисс Гилкрист договорилась с нижними соседями, Адамсами, еще об одном отдельном сигнале. Если ей будет грозить опасность и потребуется помощь, сказала она им, то она трижды постучит в пол. Вечером 21 декабря 1908 года Адамсы услышат тройной стук в первый и последний раз в жизни.

Осенью 1908 года Оскар Слейтер — игрок, щеголь и беззаботный путешественник, разъезжающий по миру, — приехал в Глазго. Он бывал там как минимум дважды, в самые первые годы ХХ века; после отъезда из Германии он успел пожить также в Нью-Йорке, Лондоне, Париже и Брюсселе. В 1901 году, во время первого задокументированного приезда в Глазго, он женился на местной жительнице Мэри Кертис Прайор — алкоголичке, которая постоянно требовала от него денег[6]. Вскоре расставшись с ней, Слейтер вновь пустился в разъезды и жил под разными именами, в частности для того, чтобы ей сложнее было его выследить. Есть свидетельства, что он ненадолго приезжал в Глазго в 1905 году, а затем вновь отправился в путь.

В следующий раз — видимо, в третий — Слейтер прибыл в Глазго 29 октября 1908 года. Через несколько дней к нему присоединились любовница по имени Андрэ Жунио Антуан (в своей профессии известная как мадам Жунио или попросту Антуан) и служанка Катрин Шмальц. В следующие несколько недель Слейтер обустраивался и невольно создавал первые звенья в той цепи косвенных улик, которая вскоре начнет закручиваться вокруг него. Под именем Андерсон он снял квартиру в центре Глазго в доме 69 на оживленной улице Святого Георга, пересекающей Западную Принцеву улицу; от квартиры мисс Гилкрист ее отделяло немногим больше пяти минут пешей прогулки. То было первое звено в роковой цепи.

Позже, 10 ноября, Слейтер зашел в скобяную лавку и купил набор недорогих инструментов для ремонта новой квартиры. Эти инструменты, особенно входивший в комплект небольшой молоток, стали вторым звеном в цепи. В начале декабря, когда потребовалось починить карманные часы, Слейтер отправил их почтой в «Дент», знаменитую часовую фирму в Лондоне. Это станет третьим звеном.

К тому времени Слейтер уже успел наведаться к глазговскому ростовщику, где в обмен на изначальный заем в 20 фунтов стерлингов оставил бриллиантовую брошь в виде полумесяца. Это четвертое звено оказалось самым гибельным.

Той осенью в доме мисс Гилкрист и поблизости от него стало твориться странное. В сентябре 1908 года заболел и умер ее ирландский терьер; Хелен Ламби считала, что он случайно съел какую-то отраву, старуха же подозревала злой умысел. Затем, как позже засвидетельствуют больше десятка местных жителей, в первые три недели декабря на Западной Принцевой улице бродил без дела некий мужчина — по-видимому, следил за домом мисс Гилкрист.

«Этого „наблюдателя“ видели в разное время и в разной одежде», — отмечает Питер Хант. (По описанию некоторых свидетелей, костюм включал в себя брюки в клетку, желтовато-коричневые гамаши и коричневые ботинки.) «Внешность его впоследствии описывалась неоднозначно. Один упоминает усы, другой заявляет, что их не было; один утверждает, что мужчина говорил как иностранец, другой — что он выглядел как иностранец».

В середине декабря, примерно за неделю до убийства мисс Гилкрист, взволнованная Хелен Ламби внезапно нагрянула к своей бывшей хозяйке, Агнес Гатри. Как позже вспоминала Гатри, у Ламби было что поведать о происходившем в доме мисс Гилкрист. «Она мне сообщила, что столкнулась там с поразительными вещами, — рассказывала Гатри. — Долго говорила о ее причудах. У мисс Гилкрист было много драгоценностей, которые она необычными способами прятала в доме, под коврами и проч., и она сказала Ламби о своей уверенности в том, что некий мужчина собирается прийти ее убить и что собака была отравлена».

Поистине удивительным было другое, на что Ламби намекнула в более поздней беседе с Гатри и что она недвусмысленно подтвердила в разговоре с племянницей мисс Гилкрист, Маргарет Биррел: мисс Гилкрист боялась не какого-то стороннего незнакомца, а одного или нескольких людей, ей известных.

В понедельник 21 декабря 1908 года мисс Гилкрист во второй половине дня вышла из дома уплатить по счетам и вернулась к чаю около половины пятого. В тот дождливый вечер без пяти минут семь одна из сестер Адамс, Ровена Адамс Лиддел, возвращалась пешком на Королевскую террасу со своей матерью. Приблизившись к входной двери, она увидела «наблюдателя», глядевшего на верхние этажи дома. Позже она описывала это в показаниях для обвинения по делу Слейтера: