– Так, большое спасибо. Вопросы есть?

Он поразился, увидев поднятую тонкую руку. Лицо ее обладательницы было измятым, как у кукол из нейлоновых чулок.

– Да?

– Можете вы уделить какую-то мелочь на жизнь?

Кантор схватил портфель, перебросил через руку поношенный макинтош и вышел широким шагом под хор хриплого гогота.

Когда он покинул библиотеку, стемнело полностью. Безликий простор Чемберлен-сквер был окружен с одной стороны чудовищным бетонным зданием библиотеки, с другой – классическим трехэтажным муниципальным домом, с третьей – похожей на греческий храм ратушей. Посреди площади высился памятник Джозефу Чемберлену, занимавшему какую-то должность в этом сумрачном городе. На взгляд Кантора, сооружение выглядело так, словно воры утащили целый готический собор, оставив примерно двадцать метров верхней части одного из его шпилей.

Если бы отцы города собрались создать менее гармоничное архитектурное пространство, Кантор не мог бы представить как.

«Разве что вставить в него ангар для дирижаблей, – осуждающе подумал он. – Или православную церковь с куполом-луковкой».

Дождь перешел в холодную изморось, и, хотя Кантор поднял воротник, ледяная вода попадала на затылок. Он мечтал о теплом душе, о горячем пунше и о том, чтобы из носа перестало течь.

Его старый «Фольксваген» стоял на Ньюхолл-стрит. Едва он свернул на Колмор-роу, стекло в водительской дверце элегантного «Ягуара» с шелестом опустилось.

– Доктор Кантор, можно вас на несколько слов?

Голос был вежливым, с континентальным акцентом – французским, немецким, возможно, швейцарским, звучавшим для Кантора сочетанием этих двух.

– Э… я еще не получил докторской степени, – промямлил он, узнав рубашку и галстук Темного Костюма, сидящего за рулем роскошного седана.

– Не важно. Вы прочли захватывающую лекцию. Я остался бы до конца, но получил звонок, на который не мог не ответить. Пожалуйста, прошу всего несколько минут.

– Идет дождь.

Кантор нагнулся, чтобы заглянуть в машину, и почувствовал боль в носовых пазухах.

– Не здесь. – Человек улыбнулся: во всяком случае, губы его раздвинулись, обнажив зубы. – Я подвезу вас к вашей машине.

Кантор окинул взглядом улицу. Поблизости никого не было, а его машина стояла в пяти кварталах отсюда.

– Хорошо.

Он обошел длинный, покатый капот двигателя и услышал, как щелкнул электронный замок пассажирской дверцы. Сел на мягкое кожаное сиденье. В свете от приборной доски мерцали лакированные деревянные панели.

Незнакомец включил скорость и выехал со стоянки. «Ягуар» двигался так плавно, что Кантор не слышал шума мотора.

– Один мой товарищ слушал на прошлой неделе вашу лекцию в Ковентри и так заинтересовался, что рассказал мне о ней. Я решил послушать ее сам.

– Прошу прощения, вы…

– О, извиняюсь. Тони Форсайт. – Они неловко обменялись рукопожатиями, так как Форсайту пришлось подсовывать правую руку под левую, чтобы не выпускать руль.

– А почему вас интересует Марко Поло, мистер Форсайт? – спросил Кантор.

Этот человек производил на него странное впечатление. Ему было около сорока лет, черты лица простые, ничем не примечательные, темные волосы так густы, что походили на парик. Однако дело заключалось в другом, и Кантор догадался в чем. Руки у Форсайта большие, мозолистые. Пожатие не особенно сильное, но ладонь Кантора утонула в ладони незнакомца. Насколько он знал, у людей в пальто за тысячу фунтов и в машинах за шестьдесят тысяч мозолей не бывает.

– Можно сказать, я увлекаюсь историей и заинтересовался этим фолиантом и его содержанием.

Уильям Кантор хотел поймать рыбу, но внезапно у него возникло ощущение, что ему попалась акула.

– Моя машина на Ньюхолл-стрит.

– Да, я знаю, – кивнул Форсайт. – Скоро будем там. Вы сказали, владелец фолианта не хочет продавать его, так?

– Да, это богатый человек. Думаю, он потребовал с меня плату за пользование своей библиотекой, чтобы задеть меня за живое.

– Но цену вы не обсуждали?

– Нет. Я смог собрать всего пятьсот фунтов, чтобы пробыть там всего один день.

– Жаль, – произнес задумчиво Форсайт. – Простая сделка за наличные была бы предпочтительней.

К облегчению Кантора, «Ягуар» сделал левый поворот на Ньюхолл-стрит.

Форсайт бросил на него взгляд.

– Очевидно, вы не захотите назвать мне имя этого джентльмена?

– Э… думаю, это не в моих интересах, так ведь?

– В твоих, в твоих, друг Уильям. Не сомневайся.

«Ягуар» внезапно рванулся вперед. Кантор заметил свой промелькнувший синий «Фольксваген».

– Какого черта вы…

Рука человека, невидимо лежащего на просторном заднем сиденье, обвила шею Кантора с силой удава, заглушив слова в его горле. Резкий укол в шею, странный металлический вкус во рту, и через три секунды Уильям Кантор погрузился под воздействием наркотика в бессознательное состояние.

Поскольку его родители давно погибли в автокатастрофе и у Кантора не было ни братьев, ни сестер, ни подруги, пока домовладелец месяц спустя не постучал в дверь его крохотной однокомнатной квартиры, никто не знал, что Кантор пропал без вести. Намеченные Кантором презентации были любезно отложены человеком, назвавшимся его фамилией. Прошло еще несколько дней до того, как сообщение о пропавшем без вести связали с безголовым и безруким трупом, обнаруженным в Северном море неподалеку от рыбацкого городка Гримби.

Все причастные к расследованию полицейские сошлись в двух утверждениях. ДНК, обнаруженная в квартире Кантора, совпала с ДНК выловленного из воды трупа. И что покойного пытали до того жестоко, что смерть стала блаженным избавлением.

Поскольку Кантор хранил все записи о фолианте Рустичано в портфеле, который так и не нашли, власти не догадались, что с его исчезновением связано еще одно преступление. В одном гемпширском поместье, в южной части графства, неподалеку от города Бьюли, был совершен неумелый взлом. Произошло это через два дня после того, как Кантора кто-либо видел. Судебная экспертиза показала: взломщиков застал врасплох хозяин-вдовец. Они ударили его по голове ломиком, брошенным на месте преступления – отпечатков пальцев на нем не оказалось, – и бежали в панике, не потрудившись захватить наволочки с уже взятым столовым серебром.

Никто из полицейских не обратил внимания на узкую брешь в рядах книг на полках, тянущихся по стенам обшитой панелями библиотеки.

Племенные территории, Северный Вазиристан, наши дни

Эта горная деревня не менялась две сотни лет. Если не иметь в виду огнестрельного оружия. Существовало здесь оно давно, однако дело не в этом. Менялся его тип. Столетия назад бородатые мужчины носили короткоствольные ружья с раструбом на конце ствола. Потом появились мушкеты «браун бесс», за ними винтовки «ли-энфилд» и, наконец, вездесущие «АК-47», наводнившие этот регион в связи с советским вторжением в Афганистан. И так хороши оказались эти автоматы, что зачастую превосходили возрастом носивших их мужчин. Не имело значения, защищал ли он свою территорию от соперничающей клики или шел в отхожее место, мужчина без «АК» наготове не был мужчиной.