В общем, несколько часов спустя Марина почувствовала тошноту и головокружение. Ее стало мутить, жутко заболел живот. Она перепугалась, что давление упало, и пошла выпить еще чашку кофе. Так как в это время на дорожке плавали ученики мамы, Марина вместе с чашкой вышла в бассейн и села на лавку.

А потом она ничего не помнит — очнулась только в машине «Скорой помощи».

Вроде ее стало рвать, она потеряла сознание, и напуганная уборщица, которая в этот момент протирала полы в бассейне от лишней воды, вызвала врачей.

Как оказалось, в крови Марины обнаружился пищевой яд, не помню точно, как он назывался. Какое-то название вроде «корениум» или что-то подобное…

Ее спросили, чем она могла отравиться, и тогда Марина вспомнила, что ела шоколадные конфеты. Кофе-то она из дома привезла, она каждое утро его пьет, поэтому отравленными могли быть только конфеты.

Как сказали врачи, Марину спасло лишь то, что она съела не все конфеты, а только несколько штук — если яд, конечно, находился в них. Что самое жуткое, моя мама, которая сразу приехала в бассейн после стоматолога, никаких конфет в тренерской не обнаружила.

Она вообще не приносила с собой коробки шоколадных конфет, и как они там оказались — неизвестно. Но Марина утверждала, что конфеты были, она даже название их запомнила — называется «Ассорти». Она говорила, внутри их находилась начинка — вроде карамельная и мармеладная.

Однако конфеты попросту исчезли! Представляете? Это не могло быть случайностью, кто-то пытался отравить маму, и он не знал, что в четверг она не выйдет на работу!

— Скажите, Диана, а тренерские запираются на ключ? — поинтересовалась я.

Девушка кивнула:

— Да, у каждого тренера есть ключи. Но проблема в том, что во время работы бассейна тренерские открыты — даже мамина, если смена не ее. Ведь там хранятся всевозможные принадлежности для плавания — ласты, очки, запасные купальные шапочки…

Дети ведь часто забывают шапочки, и чтобы не отправлять ребенка домой, у тренера есть запасные.

Это, конечно, противоречит правилам гигиены, но куда деваться.

К тому же перед посещением бассейна каждый проходит медицинский осмотр прямо в здании бассейна, и только после этого человеку разрешается плавать в бассейне.

Если у кого имеется какая кожная инфекция или педикулез, то никакую справку он не получает — понимаете, ведь нельзя, чтобы кто-то еще заразился. Насколько я знаю, у тренеров имеются только запасные шапочки, которые после использования дезинфицируются. У каждого тренера есть ключи от других помещений на случай, если что-то не окажется в его собственном кабинете. Также ключи есть и у уборщиц, у директора бассейна…

Мне кажется, что тот сотрудник, который решил отравить маму, попросту не успел забрать конфеты, когда пришла Марина, поэтому ему пришлось дожидаться удобного момента, чтобы пробраться в тренерскую, когда там никого нет, и убрать следы своего преступления.

— А Марина не помнит, когда она пришла во второй раз наливать себе кофе, конфеты были на месте? — уточнила я.

— Я тоже ее спрашивала об этом, — кивнула Диана. — Если бы она помнила, исчезли конфеты со стола или нет, можно было бы вычислить, кто из тренеров или персонала находился в бассейне в период с семи утра до одиннадцати-двенадцати часов, и круг подозреваемых бы сузился. Но Марине тогда было не до конфет — она только кофе себе насыпала и кипятком его залила, а были сладости на месте или нет, она внимания не обратила. Но уже когда мама приехала в бассейн, конфет не было.

— Примерно во сколько Надежда Викторовна вернулась на работу? — спросила я.

Диана ненадолго задумалась.

— Где-то в час дня или около того, — неуверенно ответила она. — Но точно, не позже. Ей ведь позвонили из больницы, когда Марина пришла в себя. Она легко отделалась — только промыванием желудка да таблетками. Не будь она столь озабочена своей фигурой, точно бы на тот свет отправилась. В семи конфетах, по моим подсчетам, уже содержалась смертельная доза яда, и если бы мама в тот день вышла на работу, боюсь, ее бы в живых не было. Она запросто бы съела половину коробки, если бы не успела позавтракать. А за день пребывания в бассейне точно уговорила бы все конфеты, и так как она не гипотоник, то сразу бы не почувствовала таких же симптомов, какие были у Марины.

— Все-таки это странно, — заметила я. — На месте Надежды Викторовны я бы не стала открывать коробку конфет, которая мне не принадлежит. Тем более она конфеты не покупала, зачем она станет их есть? На месте преступника я бы не стала прибегать к столь сомнительному методу устранения человека. К тому же Надежда Викторовна могла угостить других сотрудников бассейна, а к чему злоумышленнику лишние жертвы?

— Нет, мама бы съела конфеты, — возразила Диана. — Такое часто бывает — допустим, кто-нибудь хочет подарить коробку коллеге, вот и оставляет ее в тренерской с запиской. Ученики тоже могут преподнести такой подарок. Марина не помнит, была ли на столе записка, а если и была, то сейчас ее точно не найти. Она пропала вместе с отравленными конфетами… По поводу угостить — тоже маловероятно. Утром обычно не до дружеских посиделок, да такое в бассейне и не принято. Максимум, когда сотрудники бассейна могут собраться, — это на празднике большом, к примеру, если выпадает работать двадцать девятого декабря или перед 8 марта. Но это было раньше, сейчас, по-моему, праздники в бассейне не проводят. Бывает, что дорожку в бассейне и сауну снимают на какое-то время сотрудники фирмы, которые хотят провести корпоратив, и за определенную плату им разрешают на несколько часов пользоваться услугами бассейна. Но опять-таки, никакого корпоратива ни в тот четверг, ни накануне не было.

— И как ваша мама прореагировала на это происшествие? — поинтересовалась я. — Судя по всему, она человек опытный и рассудительный, неужели ее не насторожили все эти записки, а потом — отравленные конфеты? Неужели она не забила тревогу?

— Она, конечно, не могла закрыть глаза на все это, — подтвердила Диана. — Мама всерьез стала беспокоиться, но она слишком самоуверенная, я вам уже говорила. Мама привыкла во всем полагаться на себя и надеяться на собственные силы. Я уверена, что она решила сама найти преступника, не обращаясь ни к чьей помощи. Даже отцу она ничего не стала объяснять, сослалась на случайность. Она бы и мне не рассказывала ни о записках, ни о конфетах. Я сама ездила к Марине в больницу и разговаривала с ней, попросила, чтобы она маме не рассказывала. Если мама узнает, что я сую нос не в свое дело, она рассердится на меня. Она хоть и старше и опытнее меня, но, похоже, так и не понимает, что я люблю ее и переживаю за нее. Но она ведь — железная леди, суперспортсменка, профессионал. Вроде как сама все знает и сама решит все проблемы. Ей даже отец слова поперек сказать боится, она у нас в семье — главная. А узнай мама, что я телохранителя решила нанять, — так вообще подумать страшно, что будет. Нет, из дома она меня не выгонит, но к бассейну после этого и близко не подпустит. Поэтому, если вы согласитесь мне помочь, придется что-то придумать, чтобы мама ничего не заподозрила… Правда, я не знаю что.