миром. Неприятие осины объясняется скорее всего тем, что это дерево обычно произрастает в низких, глухих, болотистых местах, которые считаются прибежищем нечисти. Плотные, гладкие, мелкие листья осины из‐за длинных черенков дрожат от любого, даже самого легкого, дуновения ветра, что создает в осиннике характерный звуковой эффект тревожного, сухого, почти металлического шороха и мелькающего движения, в соответствии с пословицей: «Одно прóклятое дерево без ветра шумит» [см.: {113}: II, 365]. И. С. Тургенев в рассказе «Свидание» писал об осине:

Я, признаюсь, не слишком люблю это дерево — осину — с ее бледно-лиловым стволом и серо-зеленой, металлической листвой, которую она вздымает как можно выше и дрожащим веером раскидывает на воздухе; не люблю я вечное качанье ее круглых неопрятных листьев, неловко прицепленных к длинным стебелькам [см.: {464}: III, 241].

В русской поэзии «осина как была, так и осталась почти полным изгоем» [см.: {171}: 247]. Согласно давнему обычаю, осиновый кол вбивали в мертвецов, считавшихся вурдалаками (вампирами), выходящими, по народным верованиям, из могилы и пьющими людскую кровь. При этом тело мертвеца поворачивали лицом вниз, к земле, а кол вбивали в спину, чтобы впредь вурдалак не мог вылезти из могилы. Считается также, что именно на осине повесился Иуда, отчего ее и стали воспринимать как дерево самоубийц: «Хоть самому на осину, прости Господи!..» — думает отчаявшийся бедняк в рассказе И. А. Бунина «Нефедка» [см.: {65}: 138], а Ф. К. Сологуб в стихотворении 1886 года писал:

Трепещет робкая осина,

Хотя и легок ветерок.

Какая страшная причина

Тревожит каждый здесь листок?

Предание простого люда

Так объясняет страх ветвей:

На ней повесился Иуда,

Христопродавец и злодей.

А вот служители науки

Иной подносят нам урок:

Здесь ни при чем Христовы муки,

А просто длинный черенок. [см.: {430}: 87]

Ель в мировой мифологии

Ель — вечнозеленое хвойное дерево семейства сосновых с конусообразной кроной и длинными чешуйчатыми шишками. Это дерево издавна использовалось в качестве магического растительного символа. В Древней Греции, например, ель почиталась в качестве священного дерева Артемиды, богини охоты. Участники дионисийских шествий обычно несли еловые ветви с шишками и ветки плюща. В одном из древнегреческих мифов рассказывается о том, как Кибела — богиня гор, лесов и зверей — превратила бога Аттиса, умиравшего от раны, нанесенной ему кабаном Зевса, в дерево, под которым она сидела и плакала до тех пор, пока Зевс не пообещал ей, что оно станет вечнозеленой елью. Есть мнение, что именно из древесины серебристой ели, считающейся столь же старым деревом на севере Европы, как и пальма на юге, был сделан Троянский конь. Согласно легенде, еловая древесина была использована в качестве символа на потолке храма Соломона. В кельтской мифологии ель, символизировавшая собою день зимнего солнцеворота, воспринималась как существо женского пола: как дерево рождения или сестра тиса, который считался деревом смерти [см.: {538}: 388].

У многих народов ель была особо почитаемым деревом в первый день Нового года, связанным с днем зимнего солнцестояния. Так, например, народы Западной Сибири — ханты и манси — считали ее «священным шестом», которому они приносили жертвы. Удмурты, также поклонявшиеся ели, зажигали на ней свечи, совершали моления, принося жертвоприношения еловым ветвям, которые почитались у них как богини. В «Житии Трифона Вятского» (начало XVII века) есть рассказ о «посечении» преподобным Трифоном священной ели вотяков (удмуртов), увешанной «утварью бесовской» — серебром, золотом, шелком, платками и кожей:

Обычай бо бе им, нечестивым по своей их поганской вере идольские жертвы творити под деревом ту стоящим, и всякой злобе начальник враг-Диавол вселися ту и обладаше деревом тем, мечту творя всяким злоказньством [см.: {78}: 166; см. также: 383].

Те же удмурты обычно клали на пол еловую ветвь, предлагая ей в жертву хлеб, мясо и питье, а перед началом строительства дома ставили под фундамент маленькую елочку и, расстелив перед ней скатерть, приносили ей жертвоприношения. Возвращаясь после похорон с кладбища, они стегали друг друга еловыми ветками, дабы воспрепятствовать злым духам преследовать их до дома. В качестве таких ритуальных бичей еловые ветви использовали многие северные народы.

Широко применялось еловое дерево в магии и медицине. Согласно бытовавшему в Баварии поверью, для того чтобы сделаться невидимым, перед зарей накануне дня Ивана Купалы необходимо отыскать ель и съесть семена из тех ее шишек, которые растут вверх. Германские народы верили в то, что ель излечивает подагру. Страдавший от этой болезни человек либо завязывал узел из ее ветвей, либо в течение трех «благоприятных» пятниц после захода солнца ходил к ели и, произнося магические стихи, «переносил» свою подагру в дерево, которое в результате засыхало и умирало. Сделанный из еловой хвои или молодых кончиков еловых веток бальзам использовался от цинги, грудных и легочных болезней, для излечения ран, язв и пр. Этим бальзамом также натирали обветренные и потрескавшиеся руки. Для его приготовления внутреннюю кору ели раздалбливали до мякоти и настаивали на кипятке, после чего из полученного настоя делали припарки. Некоторые индейские племена использовали ель для излечивания от головной боли [см.: {538}: 388].

Наряду с этим ели издавна приписывалась смертная символика. Еще Плиний Старший (I век н. э.) считал ель похоронным деревом. Если в еловое дерево, растущее возле дома, ударяла молния, это рассматривалось как знак скорой смерти его хозяев.

История превращения ели в рождественское дерево до сих пор во всех деталях не восстановлена. Существует мнение, что этот обычай восходит к гораздо более древней традиции майского дерева. Наверняка известно лишь то, что случилось это на территории Германии, где ель во времена язычества была особо почитаемой и отождествлялась с мировым деревом: «Царицей германских лесов была вечнозеленая ель» [см.: {1}: 20]. Именно здесь она и стала сначала новогодним, а позже — рождественским растительным символом. Среди германских народов был распространен обычай ходить под Новый год в лес, где выбранное для обрядовой роли еловое дерево освещали свечами и украшали цветными тряпочками, после чего вблизи или вокруг него совершали соответствующие обряды. Со временем еловое деревцо стали срубать и приносить в дом, где его устанавливали на столе. К нему прикрепляли зажженные свечки, вешали яблоки и сахарные изделия. Возникновению культа ели как символа неумирающей природы способствовал вечнозеленый покров этого дерева, позволявший использовать