«Звук! Частоты! Басы! У нас должны быть басы! — он молотил руками по воздуху, от кого-то отбиваясь. — Что с нами не так? Что мы, две чертовы старые грымзы?» Я вывернул громкость радио и магнитофона до полного маразма. «Ты, ублюдочный пропиздон-законник! — заявил я. — Фильтруй базар! Ты ведь с доктором журналистики разговариваешь!» Он смеялся как припадочный. «Какого хуя мы забыли здесь в пустыне? — кричал он. — Кто-нибудь, вызовите полицию! Нам нужна помощь!»

— Не обращай внимания на эту свинью, — сказал я хитчхайкеру. — У него аллергическая реакция на лекарство. На самом деле мы оба — доктора журналистики, и направляемся в Лас-Вегас, чтобы запечатлеть на бумаге главную историю нашего поколения.

И тут я заржал сам…

Мой адвокат, скрючившись, повернулся лицом к хитчхайкеру. «А правда заключается в том, — начал он, — что мы направляемся в Вегас пришить нарколыжного барона по кличке Дикарь Генри. Я знал его столько лет, но он кинул нас как лохов — а ведь ты понимаешь, что это означает, а?» Я было хотел заткнуть ему пасть, но мы оба зашлись в безудержном и безнадежном хохоте, как два придурка. Какого мы, блядь, хуя делали здесь в этой пустыне, когда у нас обоих больное сердце!

— Дикарь Генри вышел из игры! — рычал мой адвокат на этого мальчика на заднем сиденье. — Мы собираемся вырвать ему легкие!

— И съесть их! — неожиданно выдал я. — Этот мерзавец так просто не отделается! Что же происходит с этой страной, когда любой жопализ может спокойно слинять, наколов доктора журналистики, как последнего болвана?

Никто не ответил. Мой адвокат вскрыл еще одну ампулу амила, а мальчонка в панике полез наверх с заднего сиденья, в спешке перемахнув одним махом через багажник.

— Спасибо, что подвезли, — верещал он. — Спасибо большое. Вы мне нравитесь, парни. Не волнуйтесь за меня.

Едва ощутив под ногами асфальт, он помчался стремглав, как заяц, по направлению к Бейкеру. Один посреди пустыни, вокруг ни единого деревца.

— Подожди минутку! — заорал я вдогонку. — Вернись и возьми пива.

Но, очевидно, парень меня не слышал. Музыка играла на полную громкость, а он мчался от нас так, что только пятки сверкали…

— Скатертью дорога, — заметил мой адвокат. — К нам в лапы попал настоящий чудик. Этот мальчик заставил меня понервничать. Ты видел его глаза? — он все еще смеялся. — Господи, да лекарство-то ништяк!

Я вышел из машины и вразвалку доковылял до водительской дверцы.

— Двигайся, я поведу. Нам надо выбраться из Калифорнии, пока этот хрен не нашел легавых.

— Вот дерьмо, да здесь себя бы найти, — сказал мой адвокат. — Он в сотне миль от любой цивилизации.

— Как и мы, — констатировал я.

— Давай развернемся и поедем назад в Поло Ландж. Они никогда не будут нас там искать.

Я пропустил его замечание мимо ушей и заорал, потому что в воздухе снова что-то запищало: «Открывай текилу!»; дал газу, и мы с шумом и гиком вынеслись обратно на автостраду. Не прошло и двух минут, как адвокат склонился над картой. «Прямо по курсу местечко под названием Мескаль Спрингс, — сказал он. — Как твой адвокат, я советую тебе остановиться и немного искупаться».

Я замотал головой: «Нам абсолютно необходимо попасть в Отель „Минт“ до окончания регистрации прессы. Иначе самим придется башлять за номер люкс».

Мой адвокат закивал. «Только давай забудем об этой хуйне с Американской Мечтой, — заявил он, перетряхивая саквояж. — Великая Самоанская Мечта — вот, что важно. Полагаю, настало время закинуться промокашкой. Этот дешевый мескалин уже давно выветрился из башки, и я не знаю, смогу ли еще выдержать сколько-нибудь запах этого чертова эфира».

— А мне нравится, — сказал я. — Мы должны промокнуть в этой дряни полотенце, затем положить его на пол под педаль газа, чтобы пары били мне прямо в физиономию на всем пути в Лас-Вегас.

Он перевернул кассету. Радио вопило: «Власть Народу — Прямо Сейчас», — политическая песенка Джона Леннона, опоздавшая лет на десять. «Этот бедный дурак сунулся не в свое дело, — заметил мой адвокат. — Такая шпана просто путается под ногами, когда начинает давить из себя серьезного».

— Говоря о серьезном. По-моему, пришло время заняться эфиром и кокаином.

— Забудь об эфире, — сказал он. — Давай заначим, чтобы пропитать им ковер в гостиничном номере. Но вот это… Твоя половинка солнечной промокашки. Просто разжуй ее, как бейсбольную жвачку.

Я взял промокашку и съел. Адвокат неуклюже возился с солонкой, в которой был кокс. Открыл ее. Рассыпал. Матерясь, стал хвататься руками за воздух, в то время как наша достойная белая пыль взметнулась ввысь, разлетаясь по пустыне и автостраде. Очень дорогой маленький смерч шлейфом тянулся за Великой Красной Акулой.

«О Господи! — промычал он, — Ты видел, что Бог только что с нами сделал?».

— Это не Бог сделал, — взревел я. — Это ты сделал. ТЫ, ебаный в рот, наркоагент! Я следил за твоими телодвижениями с самого начала, легавая ты свинья!

— Выбирай выражения, — сказал он. И внезапно ткнул мне в нос черным толстым Магнумом 357. Одним из этих курносых Питонов Кольта с конусным барабаном. — Здесь злобствуют тучи стервятников. Они склюют мясо на твоих костях еще до рассвета.

— Ах ты, блядь. Когда мы доберемся до Лас-Вегаса, я из тебя отбивную сделаю. Как ты думаешь, а что с нами сделает Наркосиндикат, когда я нарисуюсь с самоанским наркоагентом?

— Они замочат нас обоих. Дикарь Генри знает, кто я такой в натуре. Твою мамашу душу в корень, я же твой адвокат, — и он дико расхохотался.

— Ты же наглухо обкислочен, мудак ты эдакий. Произойдет охуительное чудо, если мы доберемся до отеля и зарегистрируемся там еще до того, как ты превратишься в настоящую тварь. Ты готов к этому? Зарегистрироваться в отеле Вегаса под фальшивым именем, с намерением обвести всех вокруг пальца, и с головой, наглухо забитой кислотой? — он снова заржал, зажал ноздрю и потянулся к солонке, нацеливаясь тонкой зеленой трубочкой из 20-баксовой купюры прямо в сердце того, что оставалось от порошка.

— Сколько у нас времени в запасе? — спросил я.

— Может, еще полчаса, — ответил он. — Как твой адвокат, я советую гнать на всех парах.

Лас-Вегас прямо-таки вырастал из-под земли. Я мог разглядеть контуры отелей, начавших проступать сквозь лазурную пелену пустыни: «Сахара», главный ориентир, затем «Американа» и угрюмый «Фандерберд» — скопище серых прямоугольников, маячивших вдали, вздымалось из кактусов.

Полчаса. Укладывались впритык. Нашей целью была здоровая башня отеля «Минт», в самом центре города, — и если мы до него не доберемся, пока еще держим себя в руках, то к нашим услугам будет тюрьма штата Невада, ближе к северу, в Карсон-Сити. Один раз я там уже побывал, но только для беседы с заключенными — и возвращаться туда мне не хотелось бы ни под каким видом. Так что на самом деле выбора не было: мы должны были пройти сквозь строй, и кислота вставит по первое число… Пройти через всю официальную тягомотину, загнать машину в гараж отеля, охмурить администратора, пообщаться с коридорным, расписаться за пропуска для прессы — и все это липа, махровая нелегальщина, обман чистой воды, но, разумеется, должно быть сделано тип-топ.