Вдоль он стегает обычно стаф, равный по значению. Стегает коллектив одинаковых одного непохожего. В роли последних обычно выступают Факины, только что прибывшие на работу в брюках фабрики «Северянка», но с немыслимым интеллектуальным потенциалом. Штаны-то он новые купит, а куда умище-то девать? — его не растеряешь, коли есть… Умище только окрепнет, и этот дуэт с новой парой от Версаче вскоре засияет новой звездой, снисходя лишь до того, чтобы бросать на остальных отражающиеся от себя солнечные зайчики. Никто не хочет быть поверхностью, по которой бегают зайчики, — не замечали? Засиял, паскуда, а теперь босс поднимает планку и заставляет сиять всех! Штаны-то, блин, есть у всех — а умище-то где брать?!

Но есть спасение! «Вам на помощь придет моббинг. Наш моббинг обосрет брюки всех неугодных!»

Поперек стегает сифилис, прыщ от которого вскакивает на лбу и прет к ногам или наоборот. То есть по вертикали. Мариванна, начальница Раислексеевны, выдавливает на лбу, чтобы ушло к ногам, а Раислексеевна давит между больших пальцев ног, чтобы перекочевало на переносицу. Где в конце концов созреет, там и отсекут.

Давят коллективно, давят индивидуально, латентно и открыто, искусно и топорно.

Вариант с флэшкой и сотовыми телефонами — грубо и открыто. Видимо, не разобравшись как следует в Факине, его решили опустить самым примитивным способом.

Виноват, конечно, я. Я уже давненько не болтал с нашей несравненной Анной Моисеевной, фамилия которой — Звон, с нашей любимой и ответственной кадровичкой, на которую возложены заодно функции и конфликтолога. При той зарплате, за которую она ежемесячно расписывается в ведомости «Глобал», ей следует шевелить булками, а не просиживать часами в своем эйчаре и не посвящать девок в тонкости засолки огурцов, которые им решительно по хрену и о которых они слушают только затем, чтобы не выглядеть умнее.

В общем, ребята, я уже давно не драл ваши задницы…

— У вас нет, видимо, подозреваемых, Коломиец, коль скоро вы привели ко мне весь отдел?

Коломиец рассчитывал на иную реакцию. По мнению начальника отдела продаж, если он пришел сюда со всем отделом, то у него как раз есть подозреваемые. И чтобы версия эта не выглядела авторской, то есть исключала возможность приема ответственности за нее на себя лично, он заручился поддержкой коллектива. Коломийцу сорок четыре года, он уже в зрелом возрасте захватил расцвет социализма, в середине восьмидесятых он был комсомольским вожаком, а потому умение выдавать коллективную вонь за единство духа развито в нем до совершенства.

— Инструкция гласит, что первым обо всех происшествиях в компании узнает президент. И только он принимает решение. И потом, Игорь Игоревич… на той карте памяти были мои разработки на следующий квартал. Адреса партнеров, объемы поставок… — Коломиец сморщился, как печеное яблоко (он в апреле загорелый, потому что бывает в солярии за мой счет), и по лицу его следовало догадываться, что некоторую часть вины за случившееся, но никак не больше того, что запланировано, он готов взять на себя. — Если карта попадет, скажем, в руки руководителей «Энимал-фуд» или «Дог-хот»… Словом, скверно…

Я поджал губы и покачал головой.

— У меня по утрам сбои, — посетовал я. — Еще раз, пожалуйста, Коломиец, о чем это вы?

— Я говорю о неприятностях, которые могут быть причинены нам флэшкой, которая окажется в руках конкурентов.

— Что вы имеете в виду?

Имею я право тоже хоть немного побыть идиотом?

— Ну, карта памяти, на ней данные… Руководители конкурирующих компаний могут сыграть на знании нашей стратегии…

— Вы так думаете или у вас уже есть подтверждения тому?

— Я выстраиваю логический ряд. Я предполагаю.

— Я правильно понял: вас больше тревожит не факт хищения принадлежащей вам вещи, а катастрофические последствия этого?

Коломиец затревожился. Небрежно законспирированная версия, которая могла стать для меня причиной срыва, обнажалась и принимала весьма непристойный вид. Я предложил ему дилемму, и он, не подумав, выбрал самое важное, на его взгляд, решение.

— Естественно, я беспокоюсь за последствия. Сама флэшка — грош ей цена. Но последствия могут быть разрушительными.

— Вы ясно понимаете то, что сейчас сказали?

По лицу Коломийца я догадываюсь, что не совсем.

— Ладно, решение я уже принял, — я взвалил локти на стол и, рассмотрев собственный мобильник, уложил его перед собой.

— Да что тут воду лить, — буркнул кто-то из толпы. — И так все ясно! Пять лет скрепки не пропадало, а тут нате… хрен в томате… Что тут непонятного…

— Все знают…

Эту фразу я поймал сразу, потому что ждал ее. Мгновенно выхватив взглядом одного из самых успешных менеджеров отдела Лукина, я ладонью приподнял его со стула.

— Что все знают, Виктор?

Он замялся. Если бы он был поумнее, то непременно отмазался бы от этого крестного хода. Благо, поводов у него было немерено — он постоянно на взводе, то есть в работе. Оттого и получает публично за мой счет то путевку в Анталью, то плазменный телевизор, предлагаемый Такеши Китано. Такой же телевизор у меня в холле компании. И вот только сейчас он начинает понимать, зачем Коломиец их привел. Привел-то всех, а говорить по сути одному Лукину. Самое смешное, что и промолчать теперь нельзя, потому что он ходит по отделу гоголем на правах старшего и дерзкого. Но и говорить тоже страшно — а ну да выяснится, что все то, что все знают, — шняга, да и кто ему говорил, что все думают так же, как и он?

— Мы работаем в отделе уже пять лет, — начал Лукин по примеру Коломийца. — Все эти годы мы знаем друг друга как близких. За пять лет не пропало и ручки со стола…

— Это что, урок истории? — врезался в его мутный диалог я. — Лукин, вы тут заверили меня и остальных, что все что-то знают. Я хочу услышать, что именно знают все и не знаю один я.

— Нас в отделе было девятнадцать человек…

— Почему было?

— Потому что сейчас нас двадцать…

— Не останавливайся.

— Пока нас было девятнадцать, у нас никто ничего не крал… — Лукин заговорил тише, потому что ему и самому ясно, что он выдает информацию, достойную дебила. — Но как только нас стало двадцать, тут же случилась кража…

Я раздраженно покусал губу. Еще один мудак, который заставляет президента лично называть фамилии. Еще ночью я обдумывал, как буду давить Факина. Я представлял эту игру долгой и трудной. Не успел я проснуться, как мне тут же предлагают беспроигрышный вариант. Остается только войти в тему и закончить ее. Но нет, ребята, это не то… Это как если бы я просто не принял Факина на работу.

И потом, помимо желания посоперничать, у меня возникла куда более серьезная проблема. Многое мною упущено из виду, коль скоро моббинг уже соскочил с губы моей компании и теперь заразой покрыто все тело.