Пожалуй, назвать его настоящим кораблем было бы преувеличением. По правде говоря, это был скорее не корабль, а призрак корабля с разодранными бортами, из которых торчали обнажившиеся ребра – шпангоуты. Украшавшая нос корабля резная фигура прогнила настолько, что уже, пожалуй, ничем не напоминала богиню, которой когда-то была.

Корабль-призрак медленно приближался к «Монарху», то показываясь, то вновь скрываясь в густой тени.

– Огонь! – разнесся над мертвым безмолвным морем истеричный крик капитана Томса. Следом за ним почти сразу же грянул залп корабельных пушек, а затем защелкали отдельные ружейные выстрелы. Впрочем, ни пушечные ядра, ни свинцовые пули не причинили кораблю-призраку ни малейшего вреда, и он продолжал все так же медленно и неотвратимо надвигаться на «Монарха».

А затем корабль-призрак вдруг исчез в облаке дыма.

– Огонь! – скомандовал первый помощник капитана.

Залпа не последовало, ружейных выстрелов тоже. Моряки с «Монарха» недоуменно рассматривали пустое место, на котором секунду назад находился корабль-призрак.

– Сэр, – заметно нервничая, сказал Мэддокс. – Куда нам стрелять? Здесь же нет никого!

Никого? Как бы не так! Именно в этот момент с кормы донеслись тяжелые шаги. «Монарха» брали на абордаж.

Сидя в своей клетке-карцере, Генри услышал начавшиеся крики. В соседней камере находился еще один заключенный – подобранный где-то старый пират. Услышав шум рукопашной, пират с необычной для его почтенного возраста резвостью подскочил к решетке, Генри же, напротив, принялся отступать к задней стенке карцера, а наткнувшись на нее, медленно сполз на пол. Потолок камеры не был сплошным, но состоял из частых прутьев с просветами, сквозь которые сверху проникал воздух. Сейчас в этих щелях мелькали тени дерущихся, и сердце Генри сжималось от страха. Он четко представлял, какой кровавый кошмар должен твориться сейчас там, на палубе.

Увы, так оно и было. Услышав приближающиеся с кормы шаги, солдаты развернулись, приготовились к бою, но не тот перед ними был враг, от которого можно защититься, не говоря уже о том, чтобы одержать победу. Этот враг, как очень скоро обнаружил, к своему ужасу, экипаж «Монарха», был неуязвим. Обнаружил это и капитан Томе, никогда раньше не веривший в чудеса и гордившийся своим умением мыслить здраво и логично.

Впрочем, о каком здравом смысле, о какой логике может идти речь, если на тебя наседают призраки!

На глазах капитана Томса прямо сквозь переборку его корабля протянулись две костяные серые руки и схватили пробегавшего мимо солдата. Не успел бедный солдатик взвизгнуть от страха, как эти руки уже свернули ему шею. Следом сквозь переборки потянулись другие мертвые руки, они появлялись отовсюду – сверху, снизу, с каждой стороны. Одних матросов руки поднимали высоко вверх, а затем уже мертвыми швыряли их назад, и они валились на палубу, словно тряпичные куклы. Других несчастных руки рывком утягивали вниз или в сторону, и они умирали, разбившись от удара о деревянную обшивку. Тех, кто пытался бежать, призраки добивали пистолетными выстрелами или ударами абордажных сабель.

Сквозь кровавый туман капитан Томе разглядел, как один из его матросов опрокинул зажженный фонарь на кипу аккуратно свернутых парусов, они запылали, и это пламя осветило снующие по палубе темные, размытые фигуры. Затем все заволокло густым черным дымом, и вскоре из него появился человек, направившийся прямиком к капитану Томсу.

Он спокойно шел сквозь языки пламени, равнодушно перешагивая через тела убитых, не тратя времени на то, чтобы оглядываться по сторонам.

Когда этот человек – человек ли? – приблизился, капитан Томе увидел, что он держит в одной руке саблю. Огромную, длиной больше метра, с широким сверкающим лезвием, отражавшим отблески огня. Томе успел еще отметить про себя, что человек с саблей одет в потертый рваный мундир офицера испанского военно-морского флота, а в следующую секунду стальная рука уже схватила его за воротник и приподняла над палубой. Капитан Томе с ужасом посмотрел в лицо схватившего его человека и немеющим языком спросил:

– Кто... вы?

Вопрос вполне уместный, поскольку приподнятым над палубой капитана Томса держал явно не обычный человек. Вблизи его лицо внушало дикий ужас – бледное, но все в глубоких черных морщинах и шрамах. Лицо окружала копна длинных свалявшихся волос, не прикрывавших, однако, простреленного виска на одной стороне головы. Жуткий мертвец не мигая смотрел на капитана Томса своими остекленевшими, темными как ночь глазами.

– Я смерть твоя, – ответил призрак.

И прежде чем Томе успел задать хотя бы еще один глупый вопрос, проклятый охранять Треугольник Дьявола испанский капитан Армандо Салазар проткнул английского капитана своей длинной саблей. Мертвое тело Томса с глухим стуком свалилось на палубу. Теперь все – по крайней мере, те, кто оказался в момент нападения призраков наверху, – были убиты.

Капитан Салазар повернулся, посмотрел на своих людей. Те, приняв теперь более или менее телесный облик, выстроились перед ним. До чего же мерзкими были их лица! Одно страшней другого. Да и в остальном все члены команды выглядели не лучше, казалось, что каждого из них сначала разрубили на куски, а затем – причем очень небрежно! – сложили обратно. Тела этих выходцев из преисподней были покрыты чудовищными ранами, у кого-то не хватало руки, у другого была оторвана нога. Готовясь внимательно выслушать своего капитана, мертвецы сняли шляпы – ох, лучше бы они этого не делали, потому что вряд ли среди их голов можно было найти хоть одну не пробитую, не простреленную, с целыми глазами и мозгами. Проклятый экипаж под командованием проклятого чудовищного капитана.

– Подравняйся! – подал команду капитан Салазар, медленно шаркая вдоль шеренги своих подчиненных.

Подравняйся! Нелегкая это была задачка для тех, кто выглядел так, как призрачный экипаж капитана Салазара. Попробуй-ка подравняйся, если у тебя из распоротого живота и прогнившего рваного мундира кишки вываливаются! А капитана Салазара, привыкшего при жизни во всем соблюдать строгий порядок и закон, внешний вид его команды просто с ума сводил. О порядке на той развалине, которой он сейчас командовал, никакой речи и быть не могло. Закон? Ну, его, пожалуй, еще можно было как-то придерживаться даже в таких условиях.

Поправив воротничок на матросе, у которого была оторвана половина шеи, Салазар обратился к своей команде:

– В соответствии с законом нашего славного короля мы только что подвергли справедливому наказанию этот корабль, посмевший пересечь нам дорогу. За такое преступление ему вместе со всем экипажем только один путь – на морское дно!

Капитан Салазар взглянул на каменистый вход в Треугольник. Сколько лет уже они заперты на борту своей плавучей тюрьмы, подвешены между жизнью и смертью, сколько лет они ожидают избавления от мук, а оно все не наступает и не наступает! Но Салазар не терял надежды на то, что все когда-нибудь закончится, и старался поддерживать эту надежду в своих людях.