— Что значит «вероятно»?

— Только то, что я не видела осколков, понятно? Вряд ли Крест мог остаться целым после падения с такой высоты. Больше мне нечего сказать.

— Значит, он уничтожен… и мы в безопасности. Теперь мы в безопасности, правда?

— Может, хватит вопросов? Я устала и проголодалась. И позвонила тебе, рассчитывая на помощь.

— Что нам делать?

Секунду Алекс пристально смотрела на него. Затем молниеносным — так что Уц не успел среагировать — движением выхватила пистолет из наплечной кобуры под пиджаком собеседника, сняла с предохранителя и прицелилась ему между глаз. Это была девятимиллиметровая «беретта», а не ее любимое крупнокалиберное оружие, но особого значения это не имело.

— Уц, если я говорю «хватит вопросов», то не шучу.

— Эй. Осторожнее. Эта штука заряжена пулями с носферолом.

— Разумеется, — улыбнулась Алекс. — Стандартная экипировка полевого агента. Ладно, Уц, я расскажу, что нам делать. Я возвращаюсь на базу и попробую выяснить, можно ли еще что-нибудь склеить. Если нет, Стоун нас победил. Федерации конец, и с этого момента каждый вампир сам за себя.

— А я? — тихо спросил Уц, косясь на дуло пистолета.

— Ты шеф местной резидентуры, так? — Алекс улыбнулась. — Красть трактора и по ночам забираться в грузовые составы — это не мой стиль. Деньги на оперативные расходы еще остались, и поэтому ты отправишь меня самолетом Федерации до Лондона, с запасами красного сока на борту, которые удовлетворили бы самого графа Дракулу.

Дек Мэддон с трудом сглотнул и, преодолевая дрожь в коленях, сделал еще один шаг по темному коридору. Правой рукой он крепко сжимал большое серебряное распятие, которое тускло поблескивало в почти полной темноте. Собственное прерывистое дыхание громом отдавалось в ушах. Сердце бешено колотилось, и на шее пульсировала жилка. Дек понимал, что заблудился. Никто его здесь не найдет.

Никто, кроме… них.

Что-то коснулось его лица, и он поморщился и едва не вскрикнул от страха, но потом сообразил, что это шелковистая паутина, свисающая с низкого потолка. Отбросив паутину, он продолжил путь. Впереди на фоне серых теней выделялся черный прямоугольник. Дверь.

Дек протянул левую руку — в темноте она казалась бледной, как у призрака. От толчка дверь медленно, со скрипом открылась. Дек еще сильнее стиснул распятие, сделал глубокий вдох и вошел в дверной проем.

И тут же с изумлением понял, что уже был здесь раньше. Каменные колонны древнего подвала освещались дрожащим оранжевым пламенем факела, прикрепленного к стене. Дек сделал один неуверенный шаг по неровным каменным плитам пола. Затем второй. В горле стоял ком. Во рту пересохло. Дек вспомнил ужасы, которые видел, когда в последний раз был здесь — в крипте под логовом вампиров в особняке «Воронья Пустошь». Он всегда знал, что они прячутся здесь, внизу, выжидая своего часа, чтобы снова нанести удар.

Из темноты донесся тихий звук, и кровь застыла у него в жилах. Он замер, боясь даже дышать.

Звук повторился. Похоже на негромкое хихиканье.

Черная тень отделилась от колонны всего в нескольких шагах от Дека и двинулась ему навстречу. Когда фигура вышла на освещенное факелом место, Дек сумел ее рассмотреть. Вытянутые руки. Хищный блеск в глазах. Широко раскрытый рот с белыми клыками. Дек попятился и поднял распятие.

— Назад, вампир! — Он хотел закричать, но получился лишь сдавленный, едва слышный всхлип.

Существо приближалось. Дек вскрикнул, почувствовав его пальцы на своем плече.

Оно принялось трясти Дека.

Произносило его имя.

— Дек. Дек. Проснись.

Дек открыл глаза, вскрикнул и рывком сел на постели, испуганно глядя на склонившуюся над ним фигуру. Но это был не вампир. Плечо ласково сжимала рука матери. И он не в крипте «Вороньей Пустоши», а дома, в своей спальне, в тихом районе Уоллингфорда под названием Лэвендер-Клоуз.

— Тебе приснился дурной сон, сынок, — сказала мама.

— Господи. — Дек потер глаза и слабо улыбнулся. — Со мной все в порядке, ма.

— Ох, Дек, нельзя же спать в одежде, — простонала мама. — Опять? В кого ты превратился? В неряху?

Дек оглядел себя и увидел, что не снял ни одежду, ни туфли. Потом пожал плечами.

— Извини, ма.

— Я принесла тебе чай. — На прикроватной тумбочке стояла кружка, от которой поднимался пар. Его любимая. С Человеком-пауком.

Дек протянул руку и взял чай.

— Спасибо, ма. — Он отхлебнул обжигающий напиток, все еще не в силах освободиться от навязчивых картин ночного кошмара. Потом взглянул на часы — начало девятого.

— Вижу, ты снова стал носить крестик, — одобрительно кивнула мама, указывая на маленькое золотое распятие у него на шее. Она купила его на конфирмацию сына, но до недавнего времени крестик лежал в ящике стола. Дек коснулся распятия, кивнул и снова отхлебнул из кружки.

Мама подошла к окну и рывком отдернула занавески, впуская в комнату серый утренний свет. Окинула взглядом Лэвендер-Клоуз и раздраженно пробормотала:

— Ты только посмотри. Они опять здесь.

— Кто? Не полиция, нет?

Мать покачала головой.

— Проклятые репортеры. — В ее голосе сквозило отвращение. Она снова покачала головой. — Они должны оставить людей в покое — вот что. Как будто бедные Готорны мало настрадались.

Дек не ответил. Кошмар из его снов рассеялся. Остался лишь тот, что был реальностью.

Мать отвернулась от окна и шагнула к двери.

— Ты встанешь или будешь тут валяться весь день? — спросила она, выходя из комнаты. — Папа ждет тебя в гараже.

Отец владел «Автосервисом Мэддона» в Уоллингфорде, и Дек несколько часов в неделю помогал ему, орудуя разводным гаечным ключом.

— Спущусь через минуту, — простонал Дек и поморщился от мысли, что сегодня придется работать. Дождавшись, пока шаги матери стихнут внизу, он сбросил одеяло, взбрыкнув руками и ногами, и подошел к окну. Микроавтобус с телевизионной аппаратурой и легковой автомобиль с репортерами стояли у ворот соседского дома номер 16.

«Ублюдки», — мысленно выругался он. Уже два дня эти говнюки слетались в Лэвендер-Клоуз, словно стая стервятников, почуявших мертвечины.

Дек слышал, что внизу отец разговаривает с матерью. Как и все остальные люди на этой планете, они, похоже, никак не могли наговориться, обсуждая Кейт Готорн. Дек зажал уши, пытаясь заглушить голоса родителей, будто поднимавшиеся по ступенькам лестницы. Это было невыносимо. Пожалуйста, перестаньте.

История эта распространялась по Уоллингфорду со скоростью бубонной чумы, и Деку казалось, что теперь она уже достигла далеких галактик. Новость о внезапной насильственной смерти юной Кейт Готорн из дома номер 16 в Лэвендер-Клоуз была ужасна сама по себе, но бесследное исчезновение ее тела из больничного морга всего через несколько часов после смерти потрясло всю округу. Версии, циркулировавшие в городских слухах, смело вторгались на территорию, куда не решались ступить средства массовой информации: административную ошибку по популярности значительно опережало предположение, что некий безумец похитил тело Кейт из морга и держит в неизвестном месте для своих жутких, некрофильских целей. Эта идея завладела умами стольких людей, что они почти не заметили странной, каким-то образом связанной с исчезновением тела смерти Билла Эндрюса, семейного врача Готорнов. Эндрюса нашли на кафельном полу морга рядом с пустым столом, на который раньше положили Кейт. У доктора вдруг остановилось сердце. Внезапный сердечный приступ? Шок при виде пустого стола? Или что-то другое? Никто не знал.