– А Серый Волк там будет?

– Не знаю, а что?

– Как-то мне боязно тебя отпускать в таком… беззащитном виде. Платьице такое… милое… и чепчик. Слишком большое искушение для волков… А может, я с тобой пойду? Точно! Могу сгонять быстренько в агентство и разжиться шкурой и хвостом! Буду твоим персональным Серым Волком!

– Ты бы хоть первоисточник перечитал! Волк не охранял Красную Шапочку – он ее ел. А защищал охотник.

– Да? Ну, не знаю. Терпеть не могу охоту. Но если ты настаиваешь…

– Марк, не дури. Там будут только сотрудники фирмы. Тимбилдинг, андерстенд?

Корпоративная вечеринка – тяжелое испытание для организма. Достигнув зрелых тридцати двух лет, Лана поняла, что свой организм нужно любить и беречь, то есть не запихивать в него все те сомнительные яства, которыми щедро снабжает нас пусть даже очень неплохой ресторан, снятый руководством с целью сплочения коллектива. Но ограничить себя в питании оказалось намного проще, чем ограничить общение. Маскарад на то и костюмированный бал, чтобы люди могли хоть на время спрятаться под масками. Само собой, человек, желающий продолжить работу в данной фирме, не станет слишком увлекаться, потому что длинный нос или пиратская повязка через глаз – всего лишь иллюзия анонимности. Все равно все знают, кто есть кто, и в понедельник будут сладострастно перемывать кости коллегам и начальству.

Как любая российская мама среднего достатка, перед праздником Лана прибрала в квартире, приготовила ужин, проверила уроки и пригрозила дочери, что, если математика не начнет, наконец, выбираться из троек, она лишит Настю…

– Чего? – с интересом спросила девочка.

– Телевизора!

– Не больно-то и хотелось! Там фигню показывают, особенно по дважды два…

– Настя!

– Да ладно, мам, я поняла. Попрошу Петьку, он мне объяснит.

Лана, не уверенная в Петькиных познаниях в области математики, предложила попробовать в качестве репетитора Марка. Настя скептически приподняла брови, но обещала рискнуть. На этом они помирились, Лана побежала в ванную принимать душ и краситься. Настя примерила на голову чепчик Красной Шапочки и ополовинила корзинку с конфетами. За конфеты попало, но не очень.

Лана поехала на маскарад в костюме. Подумав, она решила не ехать на машине и не толкаться в метро. Вызвала такси, облачилась в прошлогоднее шерстяное пальто и сапожки. В сумку аккуратно положила чепчик, корзиночку с конфетами (замена пирожкам) и туфельки. Итак, вперед, сливаться в экстазе с коллегами и начальством.

Просторный зал ресторана украшали гирлянды разноцветных лампочек: множество огоньков самых разных цветов и конфигураций. Они добавляли пестроты и загадочности маскарадным костюмам, милостиво сглаживали недостатки и огрехи людей. Лана пробиралась за метрдотелем к своему столику, приветливо помахивая рукой знакомым, кокетливо приседая в книксене и не переставая удивляться, с чего это главный финансовый аналитик одет в костюм Буратино, а логистик – мужчина весьма брутальной внешности – щеголяет кроличьими ушками и пушистым хвостиком, не очень ровно нашитым на брюки от серого тренировочного костюма. Лана невольно засмотрелась на хвостик, а потом вдруг увидела прямо перед собой огромную устрашающую фигуру в рогатом шлеме и испуганно взвизгнула.

Томас моментально снял шлем и покаянно опустил коротко стриженную светлую голову:

– I’m so sorry! Я не хотел вас напугать.

Хлопая глазами, Лана разглядывала рогатый шлем, который мужчина неловко держал на сгибе руки, широкие плечи, неплотно задрапированные в чью-то шкуру, кожаные штаны и ремень, тяжелую палицу.

– О! Вы викинг! – осенило ее наконец.

– Yes! – просиял Томас. – Вы не сердитесь, что я вас напугал?

– Напротив, мой испуг может служить лучшим доказательством того, что ваш костюм исключительно удачен, – пролепетала женщина. – Думаю, главный приз будет ваш.

– О нет. – Он чуть наклонился к ней и сказал: – Я бы отдал приз вам. Вы так хороши и неформальны в этом милом платьице.

Лана улыбнулась как можно шире и устремилась к столику, за которым уже изнывала от нетерпения и любопытства Тата. Тата обмахивалась веером, во-первых, потому, что это выглядело изящно, а во-вторых, потому, что в зале действительно было душновато.

– Что он тебе сказал? – принялась она теребить Лану.

Но та не успела ответить: начальство принялось произносить речь, которую полагалось слушать с внимательно-одобрительным выражением лица и не шептаться. Лана с привычной осмотрительностью ограничила ужин салатом и сыром, выпила пару бокалов шампанского и смогла дожить до конца официальной части мероприятия, не умерев от скуки. Сотрудники уже приняли по достойной дозе алкоголя и теперь собирались танцевать. Лана чувствовала приближение неизбежного: весь вечер она просто кожей ощущала взгляд шведа. Даже подумала, не сбежать ли домой… но потом отказалась от этой мысли, понимая, что только оттянет неизбежный момент выяснения отношений. Опасения ее оправдались в полной мере: едва зазвучала медленная музыка, Томас решительно поднялся и тяжелой – благодаря шнурованным ботинкам – поступью подошел к столу. Протянул руку Лане и пригласил на танец. Лана встала. Взглянула в голубые, окруженные светлыми ресницами глаза и спросила:

– Неужели нам обязательно танцевать втроем?

– А?

Швед нахмурился и стал похож на недовольного викинга.

– Мы будем танцевать втроем? Вы, я и ваша палица?

Томас удивлено взглянул на оружие, которое по-прежнему сжимал в руках, расхохотался, пристроил палицу на стуле, попросил кого-то присмотреть, чтобы не сбежала, и увлек Лану на танцплощадку. Времени на хождения вокруг и около он терять не стал и сразу на первом круге спросил, не могли бы они как-нибудь посидеть где-нибудь вдвоем? А вообще-то было бы здорово, если бы она нашла время показать ему Москву, а то обидно – приехал уже полгода назад, а нигде, кроме Красной площади и ресторанов, собственно, не был.

Лана положила руку на косматую шкуру, прикрывавшую мускулистый торс, сказала:

– Мне бы не хотелось портить с вами отношения, Томас, но… У меня есть друг. Фактически муж.

– А кто он по профессии? – с интересом спросил Томас.

– Дантист.

– О! Это хорошая работа… Но вы очень смелая женщина! Связать свою жизнь с дантистом! Я их до сих пор побаиваюсь…

– Ну, он оставляет свои металлические инструменты на работе, а все остальное я вполне в силах контролировать.

Томас расхохотался так, что ему пришлось вытереть выступившие на глазах слезы. Лана раздумывала, как бы поделикатнее распрощаться, когда швед неожиданно спросил:

– А как вы думаете, ваша коллега, Тата, не будет против, если я попытаюсь за ней поухаживать?

– Почему вы решили, что она будет против?

– Э-э, она такая строгая. И улыбается редко…