Ученики боялись учителей, уважали, — ворковала старая учительница, с трудом открывавшая потухшие глаза. — Вот я недавно так устала, что не могла просидеть на уроке. Пока ученики делали задание, я и вздремнула. И что вы думаете, открыла глаза, нет учеников, ушли. Безобразие. Нет, прежде такого не было.

В это время у дверей учительской стоял мальчишка лет двенадцати-тринадцати, понурив голову и быстро перебирая пуговицы серенького пиджачка. Молодая учительница, видимо классный руководитель, строго вопрошала:

— Чем ты вчера занимался? Почему на уроке не был?

Ученик молчал.

— Я тебя спрашиваю или нет? Будешь ты отвечать или нет? Говори, почему на уроках не был? Молчишь, лентяй! Прогульщик, — добавила учительница, отвернувшись, и бросила:

— Можешь идти домой, пока не скажешь, на уроки не пущу.

— Я братишку в больницу водил, — вдруг сказал мальчишка.

— А мать где же?

— Она тоже болеет.

— Врет он! Слушайте его! Сразу видно, что выдумывает! Как врать научились! — нервно выкрикнула рыжеволосая, растрепанная дама, лет 45, с ярко накрашенными губами и в длинном платье.

Мальчишка вскинул голову, удивленно посмотрел на говорившую и сказал спокойно и тихо:

— А вы меня врать еще не учили.

Затем повернулся и вышел из учительской. Из окна было видно, как он, снова опустив голову, медленно шел по улице. Мне показалось, что мальчик плачет.

— Вот смотрите!

— Вот как отвечать стали.

— Не место в школе таким.

— Пора дисциплину наводить.

— Довольно! Все только с учителя да с учителя!

Эти возгласы раздавались то в одном, то в другом углу учительской. Шумное возмущение было прервано звонком. Учителя, перебрасываясь отрывистыми фразами, расходились на уроки.

В следующую перемену завуч школы, бывшая свидетелем этого маленького события, как только учителя собрались, сказала им:

— Между прочим, товарищи, мальчик не лгал. Мать у него действительно больна и братишка тоже. Отец-то у них погиб на фронте. Вот он и ходил с братишкой в поликлинику. Пионервожатая сейчас пришла от них и рассказала. Вам бы, Мария Петровна, надо сходить к ним, — сказала завуч, обращаясь к учительнице, которая беседовала со школьником.

В учительской воцарилась неловкая тишина. У всех появилось дело, и было слышно, как скрипит перо, которым что-то усердно писал математик.

1949 г.

В личном архиве Александра Николаевича сохранились и другие листочки с такими же короткими рассказиками или этюдами. Про театр. Про болельщиков футбольного матча в провинциальном башкирском городке. Про войну.

Статья А. Н. Яковлева. «В учительской». [ГА РФ. Ф. 10063. Оп. 1. Д. 463]

И стихами он баловался, как и многие его сверстники в те годы.

Расторопного молодого журналиста, верно освещавшего пропаганду марксизма-ленинизма, оценили «наверху» и снова пригласили на работу в Ярославский обком КПСС, теперь на должность заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации. Отныне он ведал агитацией, то есть тем, чего (по его собственному признанию, сделанному позже) не существовало в природе. К счастью, это продолжалось недолго, уже в следующем 1951 году Александр был утвержден заведующим Отделом школ и высших учебных заведений обкома партии.

В двадцать восемь лет стал партийным работником, входившим в «номенклатуру», иначе говоря, в правящий класс советской элиты.

Статья А. Н. Яковлева «Заметки. О театре». [ГА РФ. Ф. 10063. Оп. 1. Д. 464]

Это сразу сказалось на многих сторонах его жизни. На материальной — к 1500 рублей официальной зарплаты добавился конверт с 3000 рублей, с которых не брали налоги и партвзносы, был тогда такой негласный «бонус» у номенклатуры. На административной — к члену бюро обкома отныне регулярно являлся представитель соответствующей службы местного управления КГБ с докладом об обстановке в учебных заведениях Ярославской области, настроениях профессоров и студентов, негативных тенденциях (например, сообщалась информация, полученная от агентуры, о тех, кто слушает по радио вражеские «голоса»).

Еще больше его позиции укрепились с избранием секретарем партийной организации обкома.

В будущем недруги поставят ему в вину: Яковлев совсем не знал жизни, он с младых ногтей стал партийным чиновником. И ведь это так. В отличие от других лидеров, призванных в годы перестройки на капитанский мостик, он действительно никогда не работал на производстве или в сельском хозяйстве. Не прошел школу комсомольских инициатив — всяких там ударных строек, целинных земель и пр. Был, правда, два года журналистом, но и там темы его статей, как правило, имели мало общего с реальной жизнью.

Зато прошагал по всем ступенькам партийно-номенклатурной лестницы: инструктор обкома, зам. зав. отделом, зав. отделом, инструктор ЦК, зав. сектором, зам. зав. отделом, зав. отделом, секретарь ЦК, член Политбюро.

В этом смысле его судьбу можно считать уникальной.

В начале 1953 года его вызвали в Москву, на Старую площадь, на этот раз, чтобы сделать предложение — из тех, от которых отказываться не принято. После короткого собеседования сказали: «Есть мнение пригласить вас на работу в Отдел школ Центрального Комитета».

Конечно, он согласился, не раздумывая. И коллеги в Ярославле отнеслись к этому одни с уважением, другие с завистью, но все с пониманием («хороший трамплин для карьеры»). Только мать была против: «Лексан, не езди туда, скажи, что у тебя ребенок маленький». Мать боялась отпускать его далеко от родительского дома.

В Инстанции как раз в то время было принято решение укрепить аппарат свежими кадрами с мест. Заведующий отделом В. Н. Дербинов в январе 53-го представил секретарю ЦК Н. А. Михайлову отобранных кандидатов, их было семь человек, последним в этом списке значилась фамилия Яковлева.

Александр Яковлев Начало 1950-х. [Личный архив А. Н. Яковлева]

Все семеро имели высшее педагогическое образование, кто десять лет, а кто и дольше состоял в партии, трое заведовали профильными отделами обкомов, остальные хорошо зарекомендовали себя в системе народного просвещения, один представлял Академию педагогических наук.

Анкетные данные Яковлева были безупречны. Просто на редкость идеальны для того, чтобы, пройдя через сито всех проверок, получить должность в Москве.

Из крестьян. Фронтовик. Выпускник педагогического института. Слушатель Высшей партийной школы. Без замечаний одолел все ступени партийно-номенклатурной лестницы в Ярославском обкоме — от инструктора до заведующего отделом. Секретарь парторганизации обкома. Орденоносец. Женат, имеет сына и дочь.

Собственно говоря, до определенной поры именно это — его идеальные, без сучка и задоринки, анкетные данные — и было залогом движения вверх.

В записке, представленной Дербиновым руководству, говорилось: «После решения вопроса о замене т. Яковлева нами будет