— Что значит эта стрельба? — спросила она.

— Сигналы с форпостов, — спокойно ответила сиделка.

— Это опасно? Немцы вернулись?

Доктор Сюрвиль ответил на этот вопрос. Он приподнял холстинную занавесь и заглянул в комнату в то время, когда мисс Розбери говорила.

— Немцы идут к нам, — сказал он. — Их авангард уже виден.

Грэс опустилась на стул, дрожа всем телом. Мерси подошла к доктору и задала ему прямой вопрос.

— Мы будем защищать позицию? — спросила она.

— Это невозможно! — Нас, по обыкновению, в десять раз меньше числом.

Громкий бой французских барабанов послышался на улице.

— Вот бьют отступление! — сказал доктор — Капитан не такой человек, чтобы обдумывать два раза свои поступки. Нас оставляют заботиться о самих себе. Через пять минут мы должны отсюда выбраться.

Ружейные залпы раздались с разных направлений, пока он говорил. Немецкий авангард атаковал французские передовые посты. Грэс с умоляющим видом схватила доктора за руку — — Возьмите меня с собой! — воскликнула она. — О! Я уже пострадала от немцев! Не бросайте меня, если они вернутся!

Доктор не растерялся. Он приложил к своей груди руку хорошенькой англичанки.

— Не бойтесь ничего, — сказал он с таким видом, как будто мог уничтожить всю немецкую армию своей непобедимой рукой. — Французское сердце бьется под вашей рукой. Французская верность защищает вас.

Голова Грэс опустилась на его плечо. Сюрвиль чувствовал, что он проявил себя как следует. Он с надеждою оглянулся на Мэрси. Она также была привлекательная женщина. Другое плечо француза было к ее услугам. К несчастью, в комнате было темно — взгляд его пропал для Мэрси. Она думала о несчастных людях, лежавших в другой комнате, и спокойно напомнила доктору о его обязанностях.

— Что будет с больными и ранеными? — спросила она. Сюрвиль пожал одним плечом — тем, которое оставалось свободным.

— Тех, которые покрепче, мы можем взять с собой, — сказал он, — а других надо оставить здесь. Не бойтесь ничего за себя. Для вас будет место в багажной повозке.

— И для меня также? — умоляющим голосом спросила Грэс.

Непобедимая рука доктора обвила стан молодой девицы и безмолвно отвечала страстным пожатием.

— Возьмите ее с собой, — сказала Мэрси. — Мое место с теми, кого вы оставите здесь.

Грэс слушала ее с изумлением.

— Подумайте, чем вы рискуете, — сказала она, — если останетесь здесь.

Мерси указала па свое левое плечо.

— Не бойтесь за меня, — ответила она. — Красный крест защитит меня.

Новый гром барабанов заставил чувствительного доктора занять свое место главного распорядителя походного госпиталя без дальнейших проволочек. Он отвел Грэс к стулу и на этот раз прижал обе ее руки к своему сердцу, чтобы примирить ее с несчастьем его отсутствия.

— Подождите здесь, пока я вернусь к вам, — шепнул он. — Не бойтесь ничего, мой очаровательный друг. Скажите себе:

— Сюрвиль душа чести! Сюрвиль предан мне!

Он ударил себя в грудь, он опять забыл о темноте в комнате и бросил взгляд невыразимого восторга на своего очаровательного друга.

— До скорого свидания! — вскричал он, поцеловал ее руку и исчез.

Когда холстинная занавесь опустилась за ним, громкий звук ружейных выстрелов внезапно был заглушен громом пушек. Через минуту граната[1]разорвалась в саду в нескольких шагах от окна.

Грэс упала на колени с криком ужаса. Мерси, не потеряв самообладание, подошла к окну и выглянула.

— Взошла луна, — сказала она, — немцы сыпят гранаты на деревню.

Грэс встала и подбежала к ней, ища защиты.

— Уведите меня отсюда! — кричала она. — Нас убьют, если мы останемся здесь.

Она остановилась, смотря с изумлением на фигуру сиделки, неподвижно стоявшей у окна.

— Из железа что ли вы созданы? — воскликнула она. — Неужели ничего не может вас испугать?

Мэрси грустно улыбнулась.

— Для чего мне бояться лишиться жизни? — ответила она. — Мне не для чего жить.

Гром пушек потряс домик во второй раз. Вторая граната разорвалась на дворе с противоположной стороны здания.

Оглушенная взрывом, пораженная ужасом, в минуту, когда опасность от разрывов гранат все больше угрожали домику, Грэс обвила руками сиделку и цеплялась в безумном страхе за женщину, руку которой гнушалась пожать пять минут тому назад.

— Где всего безопаснее? — кричала она. — Где я могу спрятаться?

— Почему я могу знать, где упадет следующая граната? — спокойно ответила Мерси.

Твердое спокойствие одной женщины как будто сводило с ума другую. Выпустив сиделку, Грэс дико осмотрелась вокруг, отыскивая способ убежать из домика. Бросившись сперва в кухню, она была прогнана назад шумом и суматохой при перенесении тех раненых, которых можно было поместить в повозке. Новый взгляд вокруг показал ей дверь, ведущую на двор. Она бросилась туда с криком облегчения. Только что она взялась за замок, когда раздался третий пушечный залп.

Отскочив назад, Грэс машинально поднесла руки к ушам. В эту самую минуту третья граната пробила крышу домика и разорвалась в комнате, как раз у двери. Мерси отскочила невредимой от своего места у окна. Горящие осколки гранаты уже зажгли сухой деревянный пол, и среди них смутно просматривалось сквозь дым бесчувственное тело ее собеседницы. Даже в эту ужасную минуту присутствие духа сиделки не изменило ей. Поспешив обратно к тому месту, от которого она только что отскочила и около которого она уже приметила пустые мешки из-под муки, сложенные в кучу, она схватила два мешка и, бросив их на тлеющий пол, затоптала огонь. Сделав это, она стала на колени возле бесчувственной женщины и приподняла ее голову.

Ранена она или умерла?

Мерси приподняла беспомощную руку и пощупала пульс. Пока она напрасно старалась уловить биение пульса, доктор Сюрвиль (испуганный за дам) поспешил узнать, не нанес ли разрыв гранаты вреда.

Мерси позвала его.

— Я боюсь, что осколки гранаты попали в нее, — сказала она, уступая ему свое место. — Посмотрите, опасно ли она ранена.

Беспокойство доктора об его очаровательной пациентке кратко выразилось ругательством.

— Снимите с нее плащ! — закричал он, поднося руку к ее шее. — Бедный ангел! Она повернулась, падая, петля обвилась вокруг ее горла.

Мерси сняла плащ. Он упал на пол, когда доктор брал Грэс на руки.

Принесите свечу, — сказал он нетерпеливо, — вам Дадут в кухне.