Тимур — строение административного назначения. На это указывал шлагбаум на въезде и одинаковые шторы на окнах первых этажей, но не догадался о предназначении. Все стало ясно, когда из низкой металлической двери вышел человек в белом халате с воспаленными от недосыпа глазами под толстыми линзами очков. Лицо врача скрывал плотный респиратор непривычного для докторов вида. Он подошел к Хвощову и что-то проговорил почти на ухо. Старший лейтенант немного подумал и скомандовал двигаться следом за ним. Обогнув здание по широкой дорожке, вышли к одноэтажному строению с массивной двустворчатой дверью, над которой висела мрачная табличка «морг». У дверей стоял рослый мужчина в темно-синем халате. Увидев приближающихся военных, выбросил недокуренную сигарету и, сплюнув на землю, опустил натянутый на лоб респиратор. Тяжелая дверь открылась, скрипнув петлями. Мужчина повернулся и посмотрел на военных.

— На пол не блевать, вот, — он подтолкнул стоящее на кафельном полу ржавое железное ведро. — Или бегите на улицу.

Солдаты не успели прийти в себя от слов работника морга, как резкий сигнал автомобиля заставил вздрогнуть. Два бортовых грузовика выкатились на асфальтовую площадку и заглушили моторы. Из кабины одного вылез Хвощов и громко хлопнул дверью. Узнать его можно было только по росту и фигуре, лицо скрывал противогаз.

— Разбиться попарно, — на ходу скомандовал старлей. — И за мной.

Тимур, переглянувшись с доставшимся ему в пару, шагнул в дверь. Вошедшие перед ним сослуживцы уже скрылись за поворотом коридора. Немного мешкая, повернул следом за ними, и желудок скрутило в приступе тошноты. Трупы. Много трупов. Так много, что им не хватает места в холодильнике, и они сложены друг на друга штабелями. Взрослые, дети, женщины. Все обнаженные, с бирками на больших пальцах ног: имя, фамилия, дата рождения и смерти. Черты лиц невозможно рассмотреть, так как тела больше походят на мумии из фильмов ужасов, чем на людей. Высушенная и сморщенная кожа, плотно облегающая кости, почти полное отсутствие волос и никакого трупного запаха. Подавил рвотные позывы и, собрав силы, зашагал дальше по коридору. Сзади послышался громкий плюхающий звук, один из солдат не выдержал и, сняв противогаз, начал извергать содержимое желудка прямо под ноги.

— Твою мать! Я же сказал, на пол не блевать! — патологоанатом с досады хлопнул себя по бедрам. — Убирать сам будешь! Давай быстрее, а то кто-нибудь поскользнётся! Ведро и тряпка у входа в шкафу.

— Рядовой! Сука! Быстро одел противогаз! — Расталкивая всех, в коридор влетел Хвощов, стараясь кричать как можно громче через противогаз, но голос его все равно звучал приглушенно. — Быстрее, дебил! Ты приказов не понимаешь! Глотай блевотину, хоть захлебнись, но противогаз не снимай! — даже сквозь толстые стекла противогаза было видно, как старлей побагровел от злости. — А вы что уставились? Сейчас каждый берет тело, один за руки, второй за ноги, и грузите в машину. Двое: ты и ты, залезли на грузовик и принимаете. Складывать аккуратно, чтобы влезло как можно больше.

Хвощов и провинившийся солдат скрылись за поворотом коридора. Вскоре оттуда донесся звон металлического ведра об кафельный пол и шум набирающейся воды, изредка перекрываемый руганью. Через минуту лейтенант вернулся и, разогнав временный ступор солдат очередной порцией мата, скомандовал выносить тела.

Тимур стоял чуть позади широкоплечего сослуживца и смотрел на труп девушки. Представил, что эта девушка еще совсем недавно была жива, разговаривала, смеялась, плакала, а сейчас лежит здесь на других телах, беззащитно обнаженная и безжизненная. Может, она любила и была для кого-то самым дорогим человеком на свете, а теперь это просто бездыханное тело, больше похожее на мумию, которое надо погрузить в машину. Напарник повернулся и кивнул почему-то именно на это тело. Тимур протянул дрожащие руки и, обхватив тонкие голени, потянул на себя. Напарник взял за запястья, но передумав, перехватил за подмышки. Сухая кожа скрипнула об перчатки защитных костюмов и собралась складками, надломившись в местах изгиба. Стянув труп с груды, понесли наружу к машине.

Юлаев хотел, как можно быстрее избавиться от этого тела. Другие волновали мало: старики, мужчины, не важно, именно этот труп вызывал панический страх. При одном взгляде на неестественно запрокинутую голову, грудь сдавливали тугие тиски удушья. И раньше приходилось видеть мертвецов, как и любому другому человеку. Похороны, телевизор, несчастные случаи, многое в жизни заставляет воочию столкнуться со смертью, но держать в руках труп девушки… Так не должно быть. Умирать могут мужчины на войне, старики от болезней, кто угодно, но не молодые, полные сил и жизненной энергии. Молодость полностью противоречит самому понятию смерти. На секунду показалось, что несут его самого, высохшего, с выпавшими зубами и безобразно качающейся в такт шагов головой. Такое вполне может случиться, он не вечен, и смерть не делает скидок, она просто хладнокровно выполняет свою работу.

Задумавшись, чуть не споткнулся об тело полной женщины лет пятидесяти, которое двое солдат положили на пол, остановившись передохнуть. С трудом устояв на ногах и чуть не выронив труп, выругался сквозь зубы и продолжил идти. Возле грузовиков уже стояли несколько пар с телами в руках, ожидая, когда у них заберут ношу. Двое солдат в кузове принимали и аккуратно складывали вдоль бортов высохшие мумии. Когда подошла очередь, Тимур с напарником передали тело и отошли от грузовика.

— Эта легкая совсем, давай не будем тащить, — обратился срочник в кузове ко второму.

— Давай, всех таскать, под утро без спины останемся.

Слегка раскачав, солдаты небрежно швырнули труп через весь кузов. Тело с глухим стуком рухнуло на голый металл и застыло в неестественной позе, словно поломанная марионетка, которую отбросил в сторону кукловод. Тимур минуту стоял и смотрел на гору того, что недавно было живыми людьми, пока его не окрикнул сержант. Продолжил работать на полном автомате, таская тела из морга к грузовику без эмоций и чувств.

В расположение вернулись за час до рассвета. ОЗК заставили снять еще до въезда в часть, где их закинули в контейнер на кузове ЗИЛа и увезли.

“Скорее всего, сжигать”, — подумал про себя Тимур.

Два взвода с мертвенно-бледными лицами зашли в казарму и, приняв душ, молча улеглись в койки. Уснуть этой ночью никому не удалось.

25 июня

Наступивший день по степени безумия не уступал прошедшей ночи. Юлаев не успел отойти от погрузки тел, как в казарме начался полный дурдом. Большая часть солдат слегла с температурой, диарей и сильным потоотделением. Стоило пожаловаться на плохое самочувствие, пара офицеров в ОЗК тут же уводили заболевшего. Ближе к полудню из тридцати человек осталось всего десять. Никто не уснул несмотря на бессонную ночь. Солдаты