А вы, кто борется за чистоту нации, охотники за иноземными головами, носите фашистскую свастику, на ходу выбрасываете хабарики из машин на улицу — разучились убирать за собой? Вспомнили о своём происхождении?

По всем программам телевизора выступают клоуны. Почему бы не посмеяться? Куда подевались недавние таланты? Неужели смех и юмор существуют для того, чтобы делать из людей идиотов?

Все переродилось в школьную самодеятельность! Ты смешной! Он смешной! Не страна, а просто хохочущая тусовка, летящая на скрипящей старой телеге построенной ещё в прошлом веке, под гору. Где под общий гогот, одни лезут в карман к другим, кто-то кого-то насилует, или всаживает нож. Страна сошла с ума: раньше в студию приглашали талантливых поэтов, гениальных режиссёров, художников, а теперь сажают перед телевизионной камерой откровенного пидераста с зелёными волосами и расспрашивают его о жизни, о вкусах. Не о его жизни! О своей жизни он скромно промолчит. О нашей! И вот уже он с небрежным видом шлёпает что-то своими послеоперационными надутыми в цветочек, губками корчит из себя некое подобие целомудренного разума. И, о ужас! Миллионы его слушают, тысячи хотят быть на него похожими. А кто-то даже делает под него пластику лица! Что могли в нем увидеть здоровые полноценные люди? Как стать миллионером? Кумиром? Кто он? Да он уже забыл, как выглядел до химических превращений и хирургического вмешательства. Родная мама не узнаёт. Ему нужна реклама, чтобы заработать ещё больше? Дайте ему ещё денег! Отдайте ему свои пенсии и пособия на детей!

Миллион долларов платят за одно фото попдивы, а герои великой освободительной войны умирают от сердечного приступа в очереди за пособием.

И это при таком количестве звёзд! Звезда в шоке! Две звезды! Три звезды! Звёзды на льду! Где ещё? Посмотрите в общественном клозете — нет ли их там? А то ведь не дай бог наколетесь! Заходящие «звёзды» на быструю руку лепят молодых, обеспечивая свою старость. Словно бульдозеры толкают их впереди себя. Возьмите, возьмите его, проглотите эту наживку. И она зацепится в ваших кишках, и будет зудить круглые сутки, выдавливая последние сбережения, отложенные на воспитание детей-внуков. А наживка будет выкобениваться, в соответствии с контрактом, бесполезно надеясь, что когда-нибудь сможет сорваться с хозяйского крючка.

Выбирают мисс мира, мисс планеты, а кто позже подбирает бывших участниц выбросившихся из окон, и откачивает суицидных неудачниц им не интересно…. И кого это волнует кроме стареньких родителей из глухой деревни, у которых даже нет денег на билет, чтобы съездить на опознание дочери, внучки, правнучки…

Эти мысли постоянно кружились в голове у Йонаса. Он, как запрограммированный робот, шёл по стеклянным коридорам вокзала, вспоминая, когда он последний раз был здесь. Раньше здесь звучала музыка. Ходили зазывалы с рекламными дощечками на груди, предлагая по дешевке товар. Сновали бабки в белых фартуках с огромной вилкой в руке и эмалированными кастрюлями на поясе, полными пирожков и пышек. Каждый зарабатывал себе на жизнь. Все знали, кто кому, сколько и за что платят. Теперь все деньги просто уходят. Куда? За что? Кому?

Стоило немного постоять среди этой суеты и казалось, что ты становился частичкой всеобщего круговорота жизни. Конечно, эти люди не решали стратегию государства, но они были вместе, вот здесь рядом. И им казалось, что это они и есть тот моторчик, который раскручивает маховик экономики. Маховик сдвинулся, и они стали не нужны. Точнее они вместе стали не нужны. Только в отдельности. Когда надо создать какую-то иллюзию: демократических выборов или формальный референдум. От них ничего не зависит. Они ничего не решают в этой стране. Наверху говорят умные вещи. Вроде как заботятся. А пока эти решения дойдут до них, тут только держись. Бедные пенсионеры как биллиардные шары бегают от чиновника к чиновнику за подписями, расплачиваясь за каждую своим здоровьем, а часто и пенсиями. Освободители мира дают взятки, которые берут их дети. Возмущаются, но дают. Не желая верить, что это и есть плоды их многолетнего воспитания в стране счастливого детства. Лицемерно продолжают делать благородный вид и укоризненно спрашивать:

Чьи это дети? Кто их растил?

Цены подскакивают, налоги увеличиваются, инфляция сжирает все подачки под звучание победных фанфар правительства!

Всё стали решать деньги. Нет радости в лицах, нет веселья. Это врут, что развалились исследования по зомбированию людей. Идёт продуманная манипуляция сознанием.

Народные герои, олимпийцы, чемпионы мира, талантливейшие люди становятся партийными и на весь мир с упоением рассказывают, как они давно мечтали оказаться в этих стройных рядах строительства нового общества. Двадцатилетние девушки — чемпионки мира, которые по двенадцать часов тренировались, а после тренировки спали в метро пока ехали до дома, готовы писать законы страны, о которой они ничего не успели узнать!

Но не забывают при этом обнажаться на обложках глянцевых журналов! Смех! Как они бедные так долго жили и не знали, куда же приложить свои опыт знания и умения. А особенно, то, что у них под одеждой! Наконец-то они нашли, то, что искали всю свою сознательную жизнь.

Денег наворовали, дипломы нарисовали, к кормушке пристроились, теперь начали вспоминать о своих предках?

Сидят где-нибудь в захолустном селе бабулька с дедулькой у разбитого корыта и не знают, что оказывается, сын то их разузнал где-то, что он потомственный князь! А может герцог? Или пуще того, — какая другая королевская особа? И даже свидетельство имеется совсем новенькое. Правда, написано бывает с грамматическими ошибками, но зато с печатями. И уж орден он получил не один от президента. Не страны конечно, а некоего странного общества, то ли «ООО» то ли «AAA». Ну да это и неважно. Награждают его по телевизору. Но у родителей то телевизора нет. У них только воспоминания, да и то не долгие по причине родового пьянства.

Йонас чувствовал, что это уже было, что мы снова куда-то возвращаемся.

Эти мысли продолжали роиться у него в голове, пока он искал свой перрон. Ещё на службе он понял, что каждое решение должно созреть и давно уже не делал скоропалительных выводов. Он привык никому не верить, и даже себе. Поэтому, идя по вокзалу, периодически посматривал на своё отражение в стёклах ларьков и магазинов. На первый взгляд ничего примечательного он не видел. Кого мог привлечь высокий худощавый мужчина в длинном пальто и кейсом прямоугольной формы. Но заложенная годами осторожность периодически прерывала его мысли, заставляя останавливаться и чувствовать окружающую обстановку.

Он остановился около очередной витрины и, делая вид, что рассматривает товар, попытался проанализировать обстановку.

— Скорее всего, труп обнаружили, — не сомневался он, — сомнительно, но мои приметы могли остаться у кого-нибудь в памяти. По районам пошла ориентировка. Конечно, если бы это была простая смертная, то никто даже пальцем не пошевелил. Всё бы обошлось формальностью. Но это была известная особа, и нужно было предусмотреть всё.

— Ну, приветик! — услышал Йонас прямо за спиной. И в груди похолодело. Как быстро они сработали, — подумал он. Надо же! Всё о чём он только что думал, мгновенно улетучилось. Мозг тотчас предложил несколько новых комбинаций сглаживания ситуации. Йонас не торопился оборачиваться. Надо было успеть продумать всё. Он знал, что сейчас ему положат на плечо руку и на этом всё будет кончено. Хотя не совсем. Им ещё надо будет всё доказать. Провести опознание. Отпечатки? Вроде всё стёр. Доллары? Откуда у них могут быть номера купюр? Из банка? Там записывают, что кому выдали? Вряд ли. Телефонный пеленг? Но я никому не звонил. Даже если и откручусь, всё равно поставят на контроль и вряд ли я смогу в ближайшее время выполнить свою задачу. Страна будет продолжать разваливаться, народ — развращаться. К чему это всё приведёт? ….