«Я уже проходил через это раньше, — сказал он себе, вспоминая, как он связывал себя с Ишаллой. — Знаю, что смогу это выдержать».

Он еще раз перевел дух, а затем повернулся к большой птице.

Их глаза встретились. У Джарида было время, чтобы заметить, что это самая великолепная птица, которую он когда-либо видел. А затем все началось.

Благодаря Ишалле он был достаточно подготовлен к обычному связыванию. Но тут был орел, и в последний момент, пока его сознание еще не замутилось, он понял, что ничего привычного ждать не следует. И на некоторое время это стало последней его произвольной мыслью.

Видения и воспоминания неожиданно нахлынули на него, как воды Даалисмин во время наводнения: охота в Береговых горах; сражение с двумя меньшего размера ястребами; два орла кружат, сталкиваются друг с другом, устремляются вниз (что он инстинктивно принял за брачный полет); орел нападает на кролика, вонзая когти в его мягкие мех и плоть и убивая его острым как бритва клювом.

Он мысленно соприкоснулся с орлом и, почувствовав его присутствие в своем сознании, вспомнил, что делал подобное с Ишаллой. Но птица сопротивлялась, словно она была еще не готова принять его. «Это не все, — казалось, говорила она ему. — Еще не время».

Образы продолжали обрушиваться на него так быстро, что ему едва хватало времени, чтобы осмыслить их. Следующее видение, казалось, начинается раньше, чем заканчивается предыдущее. Он увидел родителей орла, его птенцов, всех тех существ, которых он когда-либо убивал, всех соперников, с которыми он успешно бился. Он увидел единственного самца этой птицы, который погиб со стрелой охотника в груди. Вся жизнь орла проходила перед ним в воспоминаниях, мыслях и чувствах. И хотя все это ошеломляло и сбивало с толку, он этого ожидал. В некотором смысле, все это было ему не в новинку. Он и прежде разделял свое сознание с птицей. Поэтому он подавил непреодолимое желание бороться с потоком образов и позволил сознанию орла войти в свое собственное.

Но, несмотря на свой опыт, несмотря на все старание воспользоваться уроками, которые он извлек из контакта со своей первой птицей, то, что произошло потом, потрясло его, подавило и напугало. Внезапно он перестал быть орлом. Или, скорее, он не был больше этим орлом.

Он кружил над высоким, крепко сложенным магом, с которым был связан. И видел, как две армии приближались друг к другу под подернутым дымкой небом. Одна армия шла под развевающимся флагом древнего Аббориджа. Другую вела фаланга магов. Далеко позади воинов он увидел воды пролива Аббориджа и понял, что находится на Северной равнине Тобин-Сера, наблюдая за первой войной с Аббориджем. Обе армии сошлись, послышались крики умирающих и вопли ужаса, и почти сразу же армия Аббориджа отступила — магия привела ее оружие в негодность.

Мгновение спустя он был связан с другим магом, на этот раз женщиной, которая была высокой и крепкой, как предыдущий маг. Ее серебристые волосы развевались от сильного и холодного ветра, а цериллы ее собратьев сверкали на ярком зимнем солнце. И снова по равнине приближалась армия, на этот раз более многочисленная. Она шла под другим флагом, но в нем тем не менее можно было узнать знамя Аббориджа. И на этот раз воинам Аббориджа не удалось стать достойными противниками магов Тобин-Сера.

Третий маг тоже оказался женщиной. Она была юной и невысокой, но при защите своей земли проявила ничуть не меньше свирепости, чем ее предшественники. Армия, приближающаяся к ней через густую серую мглу, была больше первых двух, вместе взятых, и магам, которыми она командовала, пришлось гораздо дольше применять свое волшебство, чтобы справиться с ней. Но вскоре все было кончено. Он увидел, что народ Тобин-Сера празднует победу с тем же пылом, что и оплакивает мертвых. Он заметил, как огромный бородатый мужчина с топором (на лбу его и руках зияли кровавые раны и виднелись рубцы от ударов), взвалил себе на плечи Глениса. Этот мужчина шел вместе с магами, и, несмотря на наличие церилла, на его плече не сидела птица. Отдаленный уголок сознания, который все еще принадлежал ему, подсказал Джариду, что это Фелан, Волчий Магистр, который потерял Кальбу, своего единственного любимца, как раз перед третьим вторжением Аббориджа и поклялся никогда больше ни с кем не налаживать связь.

Другие образы накатили на него. Одна жизнь, другая, третья. Казалось, он становится связанным не с одной птицей, а со многими, и каждая несла воспоминания, как свои собственные, так и мага, с которым она была связана. Он видел сцены из жизни трех предыдущих Орлиных Магистров, которые пронеслись, вспыхивая перед его мысленным взором, так быстро, что у него не было времени ни на их истолкование, ни на то, чтобы даже предположить, к чьим жизням они относятся. Он по-прежнему ждал начала следующей серии образов, как это было во время связывания с Ишаллой. Но предыдущая все не заканчивалась; не за что было уцепиться. Да, раньше он уже проходил через чудо связывания. Но ничто не могло подготовить его к этому. Его уносил потоп. Он тонул.

И в тот момент, когда он наконец увидел знакомый образ и почувствовал, что появилась другая серия видений, а предыдущая завершилась, он был слишком утомлен, чтобы вновь обрести свое собственное сознание.

Джарид почувствовал, что орел снова затронул его разум, словно пытаясь пробудить его ото сна. И вот уже Джарид раскрывает себя, так же как и птица, демонстрируя свои воспоминания и чувства, а та их принимает. Джарид снова видел, как орел летает, охотится, сражается, но на этот раз его собственная жизнь была переплетена с жизнью орла. Образы войны с Аббориджем больше не появлялись, и в очередной раз, видя сцены из жизни птицы, он понял почему. Они не были ее собственными воспоминаниями. Это был не тот самый орел, который был связан с Форделе, Декле и Гленисом, тремя Орлиными Магистрами. Каким-то образом эта орлица — его орлица, которая назвала ему свое имя, а звали ее Ритлар — заключала в себе их воспоминания. Это было невозможно. Ведь указанные войны происходили сотни лет назад. Но Джарид знал, что он видел именно их.

Ритлар, казалось, почувствовала его сомнения — мгновение спустя он снова увидел те же самые армии, и в уме у него в точности повторилась последовательность событий, которую он недавно наблюдал. Тогда до него дошло.

— Так вот как это было дано тебе, — сказал он.

Его голос, казалось, разрушил чары. Он снова осознал, что стоит на вырубке. Все закончилось. Он теперь чувствовал присутствие орла в своем сознании и знал, что они связаны друг с другом.

Джарид продолжал пристально смотреть на птицу, которая все еще сидела на пне у дороги. Он в некотором смысле чувствовал себя неудобно. В тот момент, когда установилась его связь с Ишаллой, он полюбил ее так, как не любил ни одного человека. Даже его любовь к Элайне, хотя она и была очень сильной, не могла затмить его чувств к первому ястребу.

Но он уже знал, что у него с Ритлар будут иные отношения. Она была орлом, и, так как она выбрала его, он станет четвертым Орлиным Магистром в истории страны. Боги свели их вместе по одной причине: Тобин-Серу суждено воевать. Скоро. Их связь не была основана на любви или даже дружбе, хотя со временем она, возможно, и будет опираться на эти чувства. Она была вызвана необходимостью и основывалась на их горячей преданности стране. В мыслях птицы он ощутил лишь сдержанную гордость и необыкновенный ум, который он увидел в ее глазах, когда неожиданно встретился с ней. Было ли точно также с Гленисом и остальными?