— Перекантуюсь у приятеля пока, — он медлит, — Марин, послушай! Возьми мать, и уезжайте с ней пока из города. Ну, скажи, что отпуск типа, и хочешь теть Свету проведать.

— Какого…, — я в бешенстве прикрываю ладонью динамик, — Марат! Объясни мне, что за хуйня? Какого, блядь, хера происходит? Что это было вообще?

В обычной жизни мне не свойственно выражаться нецензурно. А потому брат понимает, что моё состояние едва ли можно назвать адекватным.

— Мариш, — произносит от успокаивающим тоном, — пожалуйста, я тебя прошу, сделай так.

— Я ничего не буду делать, Марат! Скажи мне адрес, я сейчас приеду, и ты, хренов сопляк, расскажешь мне всё.

На том конце провода слышится тяжелый вздох. Наконец он сдается, я трижды повторяю про себя координаты. Едва нажимаю отбой, вскакиваю и спешу к ближайшему супермаркету. Обычно там дежурят таксисты. Через пару минут я уже еду, попутно приводя в порядок свой растрепанный внешний вид.

Глава 4

— Ты Марина? — произносит темноволосая голова в щель, закованную металлической цепочкой. Я киваю. Парень отступает, пропуская меня вперед. И я, не разуваясь, прохожу в коридор. Заглядываю на кухню, открываю дверь ванной…

— В спальне, — парень за моей спиной указывает жестом на дверь. Он немногим старше Марата.

Брат стоит у окна, сгорбившись, спиной к двери, и курит в раскрытую форточку. На голове капюшон. В ответ на мое вторжение он только слегка дергает плечом. Я медленно, крадучись, подхожу к нему со спины. Точно он может наброситься… Оказавшись сбоку, вижу синюю, отечную массу, меньше всего похожую на лицо. Он поворачивает голову… И я с выдохом прикрываю глаза.

— Н-да, — понимающе кивает Марат, делая затяжку.

Я молчу. Жалость, страх и злоба мечутся во мне, пытаясь перекричать друг друга. Но я не могу выдавить ни слова.

— Марин, — произносит Марат, — прости меня.

Он смотрит перед собой, на улицу, где уже совсем темно. Куцая лампочка на потолке отбрасывает тени, превращая стекло в зеркальную поверхность. Я смотрю на него в отражении, и жду.

— Я думал, у меня есть время, думал успею. Вообще всё пошло не так!

— Кто они?

Он пожимает плечами:

— Серьёзные люди.

— Марат, как ты… Хотя нет, сейчас не об этом! — осаждаю я свой гнев, — Сколько ты им должен?

Брат ухмыляется, будто услышал шутку.

— Марин, много.

— Ну, сколько? — я не унимаюсь, — Мы же можем продать дачу, — преодолевая озноб, я пытаюсь заглянуть ему в лицо, но он отворачивается, — А хочешь, хочешь, я возьму кредит на работе? Мне дадут!

— Марин, — прерывает он, — даже если мы продадим квартиру и долбанную дачу, этого не хватит.

Я тупо смотрю на него, медленно переваривая информацию. Затем прячу лицо в ладонях. Он поворачивается ко мне, пытается обнять, обхватить руками за плечи. Но я вырываюсь!

— Ты сволочь! Куда ты вляпался? — сквозь слезы и сжатые зубы, шепчу я.

— Прости, Мариш, — он ласково гладит меня по голове, преодолевая сопротивление, прижимает к себе. Я не могу больше… Я больше не могу бороться! А потому утыкаюсь носом в его грудь. Кофта пропиталась запахом земли и… крови. Он всхлипывает, не отпускает от себя мою голову, и непрерывно шепчет в макушку своё глупое и такое бессмысленное теперь «прости»…

Мне так и не удается выудить из него больше. Марат говорит, что это для моей же безопасности. Серьезно? Он говорит о безопасности сейчас?! Я знаю только, что мужчину в пальто, зовут Олег Дмитриевич. Его фамилия Косарев, отсюда прозвище «Косарь». Но это уже немало!

У Марата кружится голова. Видимо, сотрясение. Он наотрез отказывается от больницы и врачей. Быстро засыпает. Его приятель, высокий молчаливый парень, предлагает мне чай. Пока я угощаюсь на кухне, он молчит и даже не смотрит в мою сторону. Точно как официант! А может так и есть.

Я так устала и выдохлась, что мозг отказывается складывать все случившееся в единую картину, не желает верить. Макаю язык в холодный чай, пытаясь взбодриться и найти хоть какой-нибудь выход. Снова, на удачу, набираю Андрея. И снова автоответчик! Оставить сообщение? А толку?

Захожу в спальню, брат спит, свернувшись калачиком у дальней стены. Наконец замечаю, что обстановка внутри стоит желать лучшего. Обшарпанный, изношенный диван, лысые, выцветшие стены… Хотя, какая разница!

На краю стола лежит телефон. Чей? Марата? Беру его, и сразу узнаю, по вычурному бамперу. Фуф, никакого пинкода!

Пролистываю многочисленный список контактов. На букву «к» никого с похожей фамилией. За то чуть ниже, возглавляя список на букву «о», значится «ОД». Кто это, если ни Олег Дмитриевич? На всякий случай пролистываю до конца. Но остальные имена и клички, добрую половину которых составляют девушки, не соответствуют «приметам». Переписываю номер в свой смартфон и сохраняю под теми же инициалами.

Я возвращаюсь домой затемно. Мама, вопреки ожиданиям, не спит. Она выползает из своей комнаты, точно крот, нащупывая в темноте выключатель. Я щурюсь на яркий свет.

— Ты где была? — как в детстве сурово вопрошает мать.

— На свидании, мам, — отмахиваюсь я, наспех скидывая одежду.

— Сложно матери сообщить? — в сердцах восклицает она.

Я быстро чмокаю её в щеку и бросаю жалостливое «прости». Уже из собственной спальни слышу недовольное мамино ворчание.

— Все такие взрослые. Просто сил нет!

Она шаркает обратно в свою «нору» и закрывает дверь. Я опрокидываюсь на спину, разбрасываю в стороны руки. Вот бы закрыть глаза сейчас и открыть их снова уже в нормальном, хорошем «завтра». И понять, что всё это было во сне! Рука ноет, и я нащупываю болезненный кровоподтёк. Под одеждой обнаруживается еще несколько синяков. Брезгливо поморщившись, иду в ванну, чтобы смыть с себя, хотя бы частично, всю эту мерзость, весь этот день. Всё это!

Возвращаюсь в кровать, залезаю под одеяло. Тело дрожит, сон не идёт. Оживляю смартфон, проверяю телефонную книгу. Мой список контактов пополнился ещё одним…

Глава 5

Марат с детства был хулиганом. Гонял по району на байке, который они с пацанами собрали в гараже из останков. Втихаря смолил отцовские папиросы и дружил со взрослыми ребятами. Не по годам высокий, в школе он всерьез увлекся спортом. Однако надолго его не хватило! Неугомонная натура… Словно волчок, который не может усидеть на месте, он метался от одного увлечения, к другому, посещал иногда одновременно с десяток секций, а после мог бросить всё разом. Мать всегда говорила, что его тело опережает в развитии мозг. Родители старались распределять внимание поровну, никогда не выделяя кого-то в любимчики.

Однако, несмотря на разницу в