Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И о праве людей на грехи.
Моя Русь верит слову поэтов,
А оно предвещает рассветы,
Время есть – и в набаты звонить
И друзей – и понять, и простить.
Голос вечности – мудрость поэтов,
Перед Музой их святы обеты:
В зеркалах отразится наш век
И бунтующий Бог-Человек.
Голос вечности слышат поэты –
В зеркалах отразился наш век
И бунтующий Бог-Человек.
Ударил в бубны ветер буйный
Танечке Ф. с любовью
Ударил в бубны ветер буйный,
Взорвали небо контрабасы,
Сверкали молнии безумьем,
Прокладывая в тучах трассы.
Дождя ждала земля, дубрава,
От зноя задыхались птицы,
И он закапал для забавы,
Что мало даже для синицы,
Чуть пыль прибил степной дороги
И крышу окропил кадилом,
Стучался в дверь перед порогом
Как на свиданье с другом милым,
Но вдруг запел – кипел, резвился,
В травинке каждой отразился,
Земля, клубяся, ожила,
Его пила, хвалу воздав,
Листвой дубрав затрепетав.
А смерч над рощей дальней стих –
Природы преданный калиф…
Мой ветер, безрассудно буйный,
На время спрятал свои бубны.
Осенние листья целуют звезду
Осенние листья целуют звезду,
Луна отражается в чёрном пруду,
Шедевры ушедшего вдаль Ренессанса
Рождают мелодии дивных романсов.
Летящие в небе любви вороха
Становятся крыльями птицы-стиха
И влажною тучкой следы от тоски
Хотя бы на время уходят в пески.
И вот уж ликует счастливый поэт –
В венце из цветов его новый сонет.
Жизни неясной тусклый фонарь
Жизни неясной
Тусклый фонарь
По улицам города
Несёт наш главарь.
В тумане сомнений
Терпели мы муки,
Летели лишь камни
В просящие руки.
Цензура, понятно,
Считала все пятна
И объявляла бессрочный бойкот
Тем, кто «стандарту» не подойдёт.
А совесть страдала
И грустно молчала,
Так как дороги
К свету не знала.
У жизни неясной
Был тусклый фонарь –
Безумный главарь
И его потерял.
Безумный главарь
Фонарь потерял.
Несётся мир – вниз головою
Несётся мир – вниз головою,
Моря смывают смысл волною,
А достиженья всей Планеты
Лишь в памяти бегущей Леты[5].
Гласят все шифры подсознанья,
Что вновь грядёт рабов восстанье,
«Элите» наглой за разбои
Бежать придётся с поля боя.
Замолкнут пушки, всё разрушив
И в океане и на суше,
А вдоль дорог в седой пыли
Росток взойдёт другой Земли,
Полный глубокого значенья,
Для жизни нашей продолженья.
Несётся мир – вниз головою –
Спасём его души красою.
В бетонной коробке
(загадка)
В бетонной коробке
Угрюмого дома
Как в бочке селёдки
Ютились фантомы.
И жизнь проходила –
За днями шли дни –
И даже друг друга
Не знали они,
Не видели неба,
Не ведали Бога,
Когда прогремела
Набатом тревога,
Когда появились
На лике страны
Печальные знаки
Грядущей судьбы.
Угрюмого дома
Лихие фантомы
Зажгли в сердце пламя,
Подняли вновь знамя,
Пошли воевать,
Чтобы род отстоять.
Они победили
Себя и врага,
Но в мире опять
Госпожою – Орда?
Что за Орда?
И надолго ль она?
Бунтует гордый человек
Под гнётом слабостей своих
Бунтует гордый человек,
Средь тупиков судьбы глухих
Немало нищих и калек.
Тревожных снов своих пророк
Он рвётся из стальных объятий
И времени прокрустов[6] срок
Для сердца – главный неприятель.
И в бесприютности ночей,
Вдали от нежности очей,
Любимых и таких желанных,
Он грезит о планетах странных,
Где на войне не льётся кровь
И где царит всегда Любовь.
Бунтует гордый человек –
Быть может, близок новый Век.
И ревность истлела
И ревность истлела –
Так время велело,
Любовь вдруг ушла –
Грозою прошла,
А как всё звенело
И пламя горело,
Волшебными днями
О нежности пело.
И свет негасимый
Струился из глаз
И канны алели
В саду лишь для нас.
Я вдаль посмотрела –
Дорога чернела:
Направо – моя,
Налево – твоя.
И поздняя осень
В дожди позвала,
За ней лишь седая,
С ветрами, зима.
Плачевное дело,
Коль ревность истлела.
Душа умерла,
Сгорела дотла.
Закрылись святые
Для чувства врата.
Бывает на год…
Мои – навсегда.
Душа обязана трудиться
«Душа обязана трудиться…»
«Душа обязана трудиться» –
Писал известный наш поэт,
А ей приходится смириться,
Чтоб не сорвать Богов проект.
За правду юность жарко бьётся,
Проникнув мыслью глубоко,
Но ястреб с высоты несётся,
Завидев белое крыло.
Отмеченные небом души
Живут, влюбляясь и трудясь,
Но возраст чувства наши сушит,
Надежд на счастье сторонясь.
«Душа обязана трудиться»,
Но короток живущих век,
Вчера – рожденье, нынче – тризна,