как если кто положит душу свою за друзей своих». Вот только американские миротворцы вряд ли бы с этим согласились. Ведь тот человек сел за руль осознанно. Он был ужасный человек, да? Уверяю вас, сам он так не думал. Он был искренне уверен, что отправится в рай. Именно. Как и солдат, падающий животом на гранату.

Я сейчас пытаюсь проиллюстрировать ситуацию, в которой вы, всё осознавая, не действуете от своего «Я», а как бы позволяете действовать через вас. Ваше действие превращается в обезличенное событие. «Да будет Мне по слову твоему». Да, такое тоже бывает, не будем это отбрасывать. Но когда вы действуете от себя, я всегда буду искать эгоистическую составляющую. Даже если ваши мотивы: «я останусь в истории как великий герой» или «я не смогу жить, если этого не сделаю, я не смогу жить, помня, что струсил и сбежал». Я не исключаю возможности бескорыстного обезличенного действия. Я не говорю, что эго должно быть замешано всегда, о каком бы поступке ни шла речь. Может, и существуют такие поступки. Нужно изучить вопрос. Мать, спасающая ребенка… Своего ребенка, сразу заметите вы. Она ведь ради соседского ребенка не пожертвует жизнью? Это ее ребенок. Солдат, умирающий за свою страну… Такие смерти не дают мне покоя. Я все время спрашиваю себя: «Им что, мозги промыли?» Мученики не дают мне покоя. Мне часто кажется, что им действительно просто промыли мозги. Исламские мученики, индуистские мученики, буддийские мученики, христианские мученики… Отличная идеологическая обработка, только и всего! Им вбивают в голову, что они должны умереть и их смерть – великое деяние. И такие люди ничего не чувствуют, идут прямо в огонь. Не все, наверное, но и такую возможность я бы не стал исключать. Многим коммунистам в свое время промыли мозги (теперь вы, конечно, готовы в это поверить) настолько, что они готовы были умереть за свои идеалы. Я люблю повторять, что процесс, при помощи которого получился, например, христианский мученик Франциск Ксаверий, наверняка идентичен тому, с помощью которого людей превращают в террористов. Отправьте человека в тридцатидневное отшельничество, и он вернется, пылая любовью к Христу, но без намека на осознанность. Такой человек быстро становится серьезной головной болью для окружающих. Мнит себя великим святым. Нет-нет, я не принижаю Франциска Ксаверия, он наверняка был отличным святым, вот только человеком он был очень непростым. А настоятелем так вообще никаким! Можете покопаться в истории. Франциск, руководствуясь своей нетерпимостью, не мог не наломать дров, а бедняга Игнатий потом расхлебывал. Ведь, чтобы достичь того, чего достиг Франциск, нужно быть очень нетерпимым. Вперед, вперед, только вперед! Невзирая на жертвы, прямо по головам… Именно за это, кстати, и осуждали Франциска чаще всего. В частности, была у него привычка изгонять из Общества Иисуса его членов, те обращались к Игнатию, а он отвечал: «Приезжайте в Рим, разберемся». И тихонько принимал их обратно. Насколько осознанным был Франциск и насколько – Игнатий? Не нам судить, мы не знаем.

Я не утверждаю, что чистой мотивации не существует в природе. Я лишь говорю, что в абсолютном большинстве случаев, когда вы что-то делаете, вы делаете это для себя. Всё. Когда вы делаете что-то из любви к Христу, это эгоизм? Да. Когда вы делаете что-то из любви к другому человеку, вы тоже руководствуетесь корыстными интересами.

Здесь я хотел бы отметить еще один момент. Представьте, что вы живете, например, в Финиксе и каждый день помогаете накормить пять сотен детей. Приятно вам от этого? Как же иначе, неужели вы будете чувствовать себя плохо, занимаясь таким замечательным делом? Вы не поверите, но и так тоже бывает! Потому что есть люди, которые занимаются благотворительностью, чтобы их не мучила совесть. И это они называют благотворительностью! Это чувство вины. Это не любовь. К счастью, к здесь присутствующим это не относится. Вы, конечно, совершаете хорошие поступки, чтобы доставить себе удовольствие. Прекрасно! У вас здоровая психика, потому что вами движут эгоистические интересы. Это здоровый подход.

Давайте подведем итог тому, что было сказано о бескорыстном милосердии. Я выделил два типа эгоизма; наверное, нужно было выделить три. Первый – когда вы доставляете себе удовольствие, делаете что-то для себя, чтобы вам было приятно; второй – когда вы делаете что-то для других, чтобы, опять же, вам было приятно. Здесь нечем гордиться. Не надо считать себя прекрасным человеком. Вы самый обычный человек, просто с чуть более утонченными вкусами. Духовность тут ни при чем, это просто дело вкуса. В детстве вам в жаркий летний день нравилась кока-кола, а теперь – холодное пиво. Изменился вкус. В детстве вам нравился шоколад, теперь вы стали постарше и наслаждаетесь симфониями и поэзией. Более тонкий вкус. Вы все равно стараетесь получить удовольствие, просто теперь оно заключается в том, чтобы доставлять удовольствие другим. И есть третий тип эгоизма, худший из всех: когда вы совершаете хорошие поступки, чтобы потом не мучиться совестью. Вы даже не получаете от них удовольствия; наоборот, вам не нравится их совершать. Вы их ненавидите. Приносите жертвы во имя любви и ропщете. Ха! Как же плохо вы себя знаете, если искренне верите, будто никогда так не делали!

Если бы мне платили доллар каждый раз, когда я делаю что-то, что мне не нравится, я бы уже точно был миллионером. Вы не хуже меня знаете, как это бывает. «Отче, мы можем поговорить?» «Да-да, конечно, заходите!» А я не хочу с ним разговаривать, я его вообще терпеть не могу. Я, может, хочу сегодня весь вечер просидеть перед телевизором, но как можно отказать человеку? Да у меня просто духу не хватит ему отказать. «Конечно, заходите», – говорю я, а про себя думаю: «Господи, помоги мне пережить этот вечер и сплавить его поскорее».

Мне неприятно встречаться с этим человеком, но еще неприятнее отказать ему. Из двух зол я выбираю меньшее, поэтому говорю: «Конечно, заходите». Я буду очень счастлив, когда это все закончится и я смогу наконец стереть натянутую улыбку со своего лица. Но я все равно начинаю нашу встречу со слов: «Как у вас дела?» «Замечательно», – отвечает бедолага и принимается расписывать, как ему нравится мой семинар, а я про себя думаю: «Боже правый, да когда ты уже дойдешь до сути дела?» Наконец мой посетитель доходит до сути дела, и я мысленно хватаю его за грудки: «Да с такой проблемой ребенок справился бы!» Мы быстро решаем проблему. «Уф! Наконец-то я от него избавился!» – думаю я про себя. На следующее утро за завтраком (я ведь чувствую себя виноватым, что накануне был не слишком внимателен) я подхожу к моему вчерашнему посетителю и спрашиваю: «Как дела?» Он отвечает: «Неплохо», а потом добавляет: «Знаете, мне так помог ваш вчерашний совет. Мы можем встретиться еще раз, после обеда?» О Господи!..

Это худшее милосердие из всех возможных – когда вы делаете что-то, чтобы потом не чувствовать себя плохо. Вам не хватает духу признаться, что вы хотите, чтобы вас оставили в покое. Вы ведь хотите, чтобы вас считали хорошим человеком, а в моем случае – хорошим священником! Когда вы мне говорите: «Я не люблю делать людям больно», я вам отвечаю: «Да бросьте! Я вам не верю». Не верю никому, кто говорит, будто он или она не любит делать людям больно. Да мы обожаем делать больно другим людям, особенно отдельно взятым личностям. Обожаем. Еще лучше, если боль причиняет кто-то еще, а мы наблюдаем. Нам не хочется причинять боль самим, ведь так и мы сами рискуем пострадать! Ага, вот в чем дело… Если мы будем причинять боль, люди начнут плохо о нас думать. Нас перестанут любить, нас будут ругать, а нам это не нравится!

❦