При поступлении в училище нас зачислили юнкерами рядового звания. Через два месяца некоторых произвели в унтер-офицеры (портупей-юнкеры), а через четыре, в конце мая 1915 года, состоялся выпуск по ускоренному курсу обучения военного времени. Царская армия несла большие потери. Остро не хватало командных кадров, и военно-учебное ведомство торопилось. Однако спешка спешкой, а служба службой, так что давно заведенный в училище порядок почти не изменился и в военное время. Распорядок дня у нас был такой. В 5.45 повестка, далее подъем, утренний осмотр, молитва, гимн, чай, занятия. В 12.30 полагался завтрак, потом опять занятия. В 17.45 мы обедали, затем отдыхали и пили вечерний чай. В 21 час в ротном строю мы прослушивали вечернюю зорю, после чего проводились перекличка и осмотр, в 23 часа тушили огни. К этому времени все юнкера, за исключением находившихся в суточном наряде, обязаны были лежать и постели. В город нас отпускали редко. Целый кодекс правил существовал для тех, кто был в увольнении. Запрещалось посещать платные места гулянья, клубы, трактиры, рестораны, народные столовые, биллиардные, бега, торговые ряды на Красной площади и т. д. В театрах и на концертах нам не разрешалось сидеть ближе седьмого ряда партера, и ниже второго яруса лож.

По окончании училища нас произвели в прапорщики с перспективой производства в подпоручики через восемь месяцев службы, а за боевые отличия – в любое время. Каждый из нас получил по 300 рублей на обмундирование (существовал обязательный перечень обмундирования. Его приобретало училище под контролем командира роты) и 100 рублей сверх того. Выдали также револьвер, шашку, полевой бинокль, компас и действующие военные уставы. И вот я – 20-летний прапорщик с одной звездочкой на просвете погона. Мне полагалось уметь обучать, воспитывать и вести за собой солдат, многие из которых уже побывали в боях, были значительно старше меня.

Что же я вынес из стен училища? Каким был багаж моих знаний?

Мы получили самые общие знания и навыки, необходимые офицеру лишь на первых порах. Не задумываясь о социальном назначении армии и ее командиров, я считал тогда непременным качеством хорошего командира умение руководить подчиненными, воспитывать и обучать их, обеспечивать высокую дисциплину и исполнительность.

Нельзя сказать, что четырехмесячное воинское обучение прошло для меня даром. Полезно было понять и сам контраст между той обстановкой, в которой я жил до поступления на военную службу, и той, которая окружила меня в училище. Я жадно впитывал все увиденное и услышанное, старался постичь военную премудрость, меня охватывало сомнение, получится ли из меня офицер? Приходилось ломать себя, вырабатывая командирские навыки. Кое-что дали мне устные наставления моих преподавателей. Много получил я в результате чтения трудов видных русских военачальников и организаторов военного дела, знакомства с их биографиями. Я серьезно изучал сочинения А. В. Суворова, М. И. Кутузова, Д. А. Милютина, М. Д. Скобелева.

Я твердо усвоил некоторые истины, вычитанные в трудах названных выше авторов. «Не рассказ, а показ, дополняемый рассказом». «Сообщи сначала только одну мысль, потребуй повторить ее и помоги понять, потом сообщай следующую». «На первых порах обучай только самому необходимому». «Не столько приказывай, сколько поручай». «Наше назначение – губить врага; воевать так, чтобы губить и не гибнуть, невозможно; воевать так, чтобы гибнуть и не губить, глупо». Так советовал герой русско-турецкой войны 1877–1878 годов профессор Михаил Иванович Драгомиров. Кое-какие тезисы я решил сделать твердым правилом на все время военной службы: «Поклоняться знамени». «Служить Отечеству». «Блюсти честь мундира». «Близко общаться с подчиненными». «Ставить службу выше личных дел». «Не бояться самостоятельности». «Действовать целеустремленно». Естественно, что эти тезисы не в полной мере соответствуют нашему пониманию принципов взаимоотношений командира с подчиненным. Да я и не мог тогда в силу своей идейной неподготовленности задумываться над такой проблемой. Для меня было важно стать хорошим командиром, и любые советы на сей счет я принимал как откровение.

Могут сказать, что все в них довольно азбучно. Да, здесь нет великих открытий. Но ведь мне предстояло все делать сначала. У меня не было никакого опыта. Мне дала его сама жизнь. Мировая война, Великий Октябрь, гражданская война и служба в Советских Вооруженных Силах – вот мои университеты.

Первые практические уроки искусства командовать пришлось получить в довольно сложных условиях. В июне 1915 года меня направили в запасный батальон, дислоцировавшийся в Ростове, уездном городе Ярославской губернии. Короткое время пребывания в этом богатом памятниками русской старины городке не забуду никогда. Батальон состоял из одной маршевой роты солдат и насчитывал около сотни офицеров, предназначавшихся для отправки на фронт. Это были в основном молодые прапорщики и подпоручики, недавно окончившие военные училища и школы прапорщиков. Было несколько человек более пожилого возраста.

Я довольно быстро познакомился с обстановкой, походил по городу, полюбовался кремлем, осмотрел знаменитые мастерские по изготовлению металлических художественных изделий с финифтью (то есть покрытых цветной эмалью).

Дней через десять пришло распоряжение об отправке этой роты на фронт. Собрали всех офицеров. Надо было из желающих отправиться на фронт назначить ротного командира. Предложили высказаться добровольцам. Я был уверен, что немедленно поднимется лес рук, и прежде всего это сделают офицеры, давно находившиеся в запасном батальоне. К великому моему удивлению, ничего подобного не произошло, хотя командир батальона несколько раз повторил обращение к «господам офицерам». В зале воцарилась мертвая тишина. После нескольких довольно резких упреков в адрес подчиненных старик-полковник сказал, наконец: «Ведь вы же офицеры русской армии. Кто же будет защищать Родину?». По-прежнему молчание. Тогда комбат приказал адъютанту приступить к отбору командира роты путем жребия. Мне было очень стыдно за всех находившихся в зале офицеров. Я очень хотел поскорее попасть на фронт, но не решался вызваться добровольно, так как считал пост командира роты для себя очень высоким. Так же, наверное, думали и другие прапорщики. Однако, видя, что никто из более старших не выражает желания сопровождать отправлявшуюся на фронт роту, я и еще несколько прапорщиков заявили о своей готовности. Меня поразило, что заявление было воспринято другими с явным удовлетворением. Вспоминая этот факт, хочется заметить, что он совершенно невероятен для офицеров Советских Вооруженных Сил. Но в царской армии был вполне обычным явлением…

На фронт я попал не сразу. До сентября 1915 года пришлось побывать в ряде запасных частей. Наконец, я оказался на Юго-Западном фронте. Командовал им тогда генерал-адъютант Н. И. Иванов, известный тем, что подавлял восстание кронштадтских моряков в 1906 году. В военном отношении он был весьма бездарен.

9-я армия. – 103-я пехотная дивизия и 409-й Новохоперский полк. – Первые фронтовые впечатления. – Сердце русского солдата. – Участие в Брусиловском наступлении. – За плечами Северная Буковина. – Новые надежды