– Но вам совершенно незачем оставаться, миссис Миллер.

– Неужели ты прикажешь своим людям выбросить меня и детей на улицу?

– Боже мой, нет конечно! Идет война, я привык посылать людей в бой, но отнюдь не против беззащитных женщин и детей. Как видишь, я полон милосердия!

– Значит, я остаюсь.

– Как хочешь. Но заметь, речь шла только о моих людях.

– Да вы просто образец доблести, капитан Камерон! – с сарказмом бросила девушка.

– Уезжай домой, Кирнан, – мягко попросил ее Джесс. Она ненавидела этот голос, который словно обволакивал ее нежной волной. Голос, который, казалось, приятно щекотал ее внутри и снаружи, вызывая непрошеные воспоминания.

– Мой дом теперь здесь, – возразила она. – И Джексон скоро вернется. Или Ли… Кто-нибудь из генералов-южан скоро будет здесь, и вам не поздоровится!

– Вряд ли, Кирнан, – лаконично промолвил Джесс и пожал плечами. – А впрочем, если хочешь, оставайся. Но дом я все-таки заберу. Я тебя предупредил.

– Предупредили, сэр? Ну а я предупреждаю, что глаз с вас не спущу. Посмотрим; станете ли вы обращаться с нашими ранеными так же заботливо, как со своими!

Его глаза сверкнули яростным огнем. О, Кирнан знала, как задеть Камерона – ведь она знала самого Джесса и его страсть к медицине! Предположение, что он не станет уделять пленникам-южанам должного внимания, для него было равносильно пощечине.

Однако он ничем не выдал своих чувств, только слегка изогнул бровь. И как всегда, его самообладание привело Кирнан в бешенство.

Джесс сделал шаг вперед. Теперь он был так близко, что она ощущала его дыхание. Он не прикасался к ней, но она странным образом ощущала его тело, а также теплоту и чувственность. Он заговорил, понизив голос, что было еще опаснее. И слова его прозвучали как вызов:

– Я считал, миссис Миллер, что вам следовало бы уехать из-за меня. Ведь прежде вы так и поступали! Сам я не возражаю против вашего присутствия. Мне будет даже приятно. А вот вы, помнится, клялись, что ни за что не станете всю жизнь мучиться с янки. Не забыли?

– Я и не собираюсь с тобой мучиться! – поспешно отозвалась Кирнан. – Я буду жить назло тебе и досаждать на каждом шагу. И Юг победит!

– В отдельных сражениях, но отнюдь не в войне, – возразил Джесс, и тут девушка задумалась, о чем он говорит: о гражданской войне или о той борьбе, что давно развернулась между ними обоими?

Камерон в упор смотрел на Кирнан. Ветер шевельнул ее волосы, и внезапно она почувствовала озноб. Ей стоило огромных усилий не задрожать под жгучим взглядом стальных глаз мужчины.

– Конфедераты вернутся! – повторила она как заклинание.

– Вполне может быть, – неожиданно согласился Джесс. Воля ее была парализована этим немигающим взглядом, а саму Кирнан бросало то в жар, то в холод. Такого напряжения она давно не чувствовала. Слишком многое стояло между ними – ненависть, страсть, невидимые токи, что текли от одного к другому, электризуя все вокруг.

– Но пока ваши южане не вернулись, миссис Миллер, – добавил он неторопливо, – нам придется жить под одним кровом.

Он снял фуражку и поклонился Кирнан с насмешливой галантностью, затем повернулся и спустился с крыльца, попутно отдавая распоряжения своим людям.

Девушка резко отвернулась и ринулась в дом. По пути ее окликнула Патрисия.

– Они собираются сжечь наш дом, Кирнан? – с тревогой спросила девочка.

– Тогда что же? – раздался голос Джейкоба, появившегося в холле.

– Здесь разместится их штаб.

– Штаб? То есть место, где они будут придумывать, как убить побольше наших? – уточнил мальчик.

Кирнан с грустью покачала головой. Как она ненавидит Джесса! Лучше бы он не приезжал…

Она молилась о герое в сером. Она хотела, чтобы дом уцелел.

И вот дом спасен, но кем – врагом в синем! Врагом, которого она давно и хорошо знает…

– Капитан Камерон… гм… врач, – объяснила она, запинаясь.

– Камерон? – переспросил Джейкоб.

– Да, – подтвердила девушка. – Джесс. Он приказал им не жечь дом. Но он забирает его себе.

Мальчик молча уставился на нее, потом повернулся и побежал. Кирнан услышала, как его шаги раздаются в задней половине дома. Патрисия так же молча посмотрела на Кирнан, а затем убежала вслед за братом.

Девушка стала медленно подниматься наверх.

Близнецам придется какое-то время побыть одним. Ей нужно успокоиться, привести свои мысли в порядок.

Итак, появился Джесс…

Она открыла дверь своей спальни и, бросившись на кровать, зарылась лицом в подушку. Ей нужно о многом подумать, решить, как действовать дальше, но в голове вертелась лишь одна мысль: Джесс здесь. Джесс здесь!

Боже, как она его ненавидела! И в то же время не переставала любить. Даже стоя перед алтарем и давая обет любить, почитать и уважать другого мужчину, она не переставала любить Джесса.

Впрочем, любовь ее была не так сильна, как ненависть, Кирнан ненавидела Джесса за то, что он надел синюю форму, в то время как остальные члены его семьи облачились в серую.

В то время как сама она отчаянно боролась за то, чтобы вернуть прежнюю жизнь. Боролась за Виргинию, за любовь, честь и семью.

Она перевернулась на спину и уставилась в потолок.

Лучше бы здесь появился Дэниел Камерон – тот брат, что носил серое.

Не так давно они оба были в синем. Оба брата появились в Харперс-Ферри во время рейда Джона Брауна.

Тогда Джесс ее спас.

Тогда мир еще казался нормальным.

Боже, как много изменилось с тех пор!

16 октября 1859 года

Около полуночи

Харперс-Ферри, штат Виргиния

– Я слышала выстрел!

Кирнан взвилась в постели. Над ней со свечой в руке склонилась Лейси Донахью. Ее седые волосы покрывал ночной чепец.

Еще не отойдя от сна, девушка силилась понять, что происходит.

– Выстрел? А кто стрелял?

– Не знаю! – трагическим шепотом произнесла Лейси.

– Но когда? И где?

– Не знаю, но я слышала выстрел! – упрямо твердила женщина.

– Вам, наверное, показалось, – попыталась успокоить ее Кирнан.

Только тут до нее дошло, что Лейси просто не с кем поговорить, вот она и пришла. Кирнан поняла это, когда пухлая хозяйка опустилась в изножье ее кровати.