В любых иных обстоятельствах Эндрю не рискнул бы приблизиться к отцу, когда тот в таком запале. Мгновение, лишь одно-единственное мгновение он раздумывал, не посторониться ли и не поприветствовать отца. Отец тогда не рассердится. А потом он сможет вернуться и посмотреть, как там Мэтью.

У обочины толпилось человек двадцать. Еще не меньше дюжины зрителей выглядывало из открытых окон и дверей. Мать Эндрю и дедушка Мэтью стояли на Рыночной площади рядом с финишной прямой, огороженной веревками.

Эндрю преодолел страх.

— Мэтью ударился! — крикнул он, когда отец оказался рядом. — Пойдем! По-моему, он умирает.

Эндрю даже выскочил на дорогу, чтобы подчеркнуть серьезность своих слов. Отец обогнул его, не удостоив и взглядом. Этого человека было не так-то просто сбить с победного пути.

Слегка растерянный Эндрю бросился следом, с удивлением отметив, что погоня дается ему легко.

— Папа! Мэтью упал с дерева! Он не шевелится!

— Что такое? — раздался за его спиной задыхающийся голос.

Эндрю мог не оборачиваться, он знал, что это отец Пола. Но он продолжал нагонять собственного отца.

— Папа! Мне кажется, у Мэтью паралич.

На этот раз отец услышал сына, который успел поравняться с ним.

— Не трогай коляску! — заорал он. — Дисквалифицируют!

Он толкал коляску мимо калитки, что вела в сад Эндрю.

— Где он? — крикнул сзади отец Пола.

— В нашем саду, — Эндрю оглянулся. — Он упал с дерева.

Казалось, отец Эндрю только теперь осознал слова сына.

— Я приду после финиша! — прокричал он. — Сразу же!

Отец Пола перешел на легкую трусцу.

— Пошли! — крикнул он. — Надо взглянуть!

Но отец Эндрю уже гнал коляску на последний склон.

— У нас получится, Роджер! — подбодрил он партнера.

Эндрю держался рядом с ним еще шагов двадцать, искоса поглядывая на потное, страдальческое шщо отца. Затем нырнул в сторону и помчался назад. Он пролетел мимо мистера Грассмира, который растерянно смотрел на нас, отсвечивая ровными коленями. Забытая коляска отца Пола, постепенно набирая скорость, скатывалась с холма.

vi

Отец Пола проскочил в калитку, колыхнув струпья белой отслаивающейся краски, и рванул по мощеной дорожке в глубь сада. Представшая его глазам сцена вряд ли могла претендовать на двойную трактовку: под деревом, подбоченясь, стоял Мэтью, и никогда еще он не выглядел таким значительным. Ничего удивительного: он ведь пообщался с самой смертью, и это общение наложило на него печать трагичности. Мэтью понимал, что по крайней мере на несколько следующих часов обречен на всеобщее внимание. Его немного пугала скорая бабушкина реакция, которой придется как-то противостоять. Это ведь все равно как оказаться рядом с носовым платком — высморкаться заставят по-любому. Наверняка его теперь засадят в домашнюю тюрьму. И уж точно лазать по деревьям придется тайно — как пить дать, не одну неделю. Правда, это не особая проблема, поскольку все наши занятия были тайными. Все, что мы делали в пределах видимости и слышимости наших домашних, было осознанным притворством — дабы уверить их, что мы не представляем смертоубийственной силы. Из наших родителей лишь отец Эндрю отчасти разделял нашу склонность к тайной жизни, скрытой от людских глаз. Что до остальных, то в присутствии взрослых мы старательно корчили невинных паинек. И Мэтью не надо было объяснять, как он должен повести себя. Главное — не выдать ничего существенного: все, что окажется на виду, обязано быть враньем, сплошь лживыми признаниями, а суть пусть останется тайной. Иными словами: имя, звание, номер.

Отец Пола подбежал к Мэтью, коснулся его плеча.

— Все в порядке, — быстро сказал Мэтью, не дожидаясь вопроса. — Просто слегка сбилось дыхание. Ничего страшного.

— Сядь, — велел отец Пола.

— Со мной все в порядке, — повторил Мэтью. — Я не так сильно ударился.

— Голова цела?

— Цела.

— Точно?

— Абсолютно.

— Пройдись по кругу — приказал отец Пола.

Мэтью описал идеальный круг.

— Не волнуйтесь за меня, вам надо к финишу бежать, — сказал он.

Мы стояли в стороне, давая Мэтью возможность обезопасить себя (и нас) от неприятностей. Внезапно из-за угла выскочил Эндрю и, резко затормозив, как вкопанный остановился перед Мэтью. Он открыл было рот, но наткнулся на наш взгляд. И тотчас сообразил, что, если выкажет беспокойство, фальшивая беззаботность Мэтью бросится в глаза. А в этом случае всегда имелась опасность, что родители нас разлучат. Некоторые из наших домашних, в особенности отец Пола, — впрочем, как и мать Питера с бабушкой Мэтью — подозревали, что мы дурно влияем друг на друга. Но, общаясь с нами по отдельности, присматриваясь к нам в изолированном состоянии, они никак не могли выявить источник этой пагубности. Если бы они смогли вычислить главаря, что сбивает нас с пути истинного, то оказались бы вплотную к своей цели: уничтожить Команду. Наш самый главный, самый тайный секрет заключался в том, что наиболее высокое звание было у Эндрю. Мы были Командой. Командой из четырех человек. И каждый отвечал за все. Эти прописные истины Эндрю знал лучше всех. А потому он посмотрел на отца Пола и пробормотал:

— Похоже, я из-за пустяка наделал столько шума.

— Ничего страшного, — сказал отец Пола. — Я даже рад этому. Это всего лишь соревнования. Не более того.

— Но вы могли победить, — возразил Пол.

— А твой друг мог получить серьезную травму, — ответил его отец.

— Но я ничего такого не получил, — сказал Мэтью. — Ни капельки не получил.

— Пошли посмотрим, кто победил, — предложил Питер.

Но отец Пола не собирался сдаваться.

— Вы так просто не отделаетесь, — сказал он. — У меня имеется вопрос. И очень серьезный вопрос.

— Пойдем, — позвал Эндрю, притворяясь, будто отца Пола здесь нет. — С Мэтью все нормально.

Мы развернулись и двинулись к выходу из сада. Впереди бодро шагал Мэтью — демонстрируя полное отсутствие каких-либо увечий. Позже он сказал нам, что едва сдерживался, чтобы не стошнить.

— Вы только посмотрите на него! — воскликнул отец Пола, преследуя свою цель, а заодно и нас.

Мэтью остановился.

— Спасибо. Я очень благодарен за то, что вы пришли мне на помощь.

На лице отца Пола нарисовались раздражение и даже ярость.

— Вас что, парни, больше заботят результаты какой-то гонки, чем жизнь друга?

Тут и все мы остановились.

— Но я в порядке, — повторил Мэтью. Отец Пола с тоской оглядел нас.

— Ну ладно, — вздохнул он, — пойдем посмотрим, действительно ли победил этот сукин сын. Полагаю, что победил.