комбинезон пройду контроль с этюдником на плече, такого меня трудно представить как больного. Еще раз подошел к окну в холле. Внизу отчетливо – та же картина, глухая пробка на внутреннем кольце МКАД, на всем видимом участке колонна из грузовиков и фур, под ними яркие блестки от легковых автомобилей. Внешняя сторона МКАД «летит». Сейчас те, кто справа ненавидят тех, кто слева, и ужас тем, кто слева, если придется возвращаться обратно. Нервы натянуты, а природа отдыхает последние деньки перед началом осенних дождей, слякоти и холода. Ветра нет река синее декоративное стекло. Сейчас утро и солнце светит на меня. Два солнца, второе – купол Бесединской церкви, это солнце разве что меньше, но такое же яркое, слепит глаза. С восьмого этажа я вижу панораму в несколько километров. Картина серо-синяя с желто-красными островками. Серость от асфальта на МКАД, от Бесединских мостов, от ТЕЦ-22, что на левом берегу реки. Циклопы – градильни выстроившись в шахматном порядке, поднимают белый пар вертикально вверх в небо, тем самым увеличивая свою значимость в пейзаже и принижая значение тонких но длинных трубы от котлов . Они сейчас не дымят, тепло. Огромный спальный район Капотня, и сер и синь. Буквально пару лет назад жилые многоэтажки раскрасили в синие принты. Синяя река. Желто-красные островки – рощи и кустарники.

Панорама интересна, можно было бы рисовать с этажа, акварелью, масляные краски в больнице слишком вонючи. Но на улице отличная погода и хочется на волю. Я, конечно, не увижу эту панораму внизу. Сфотографировал на планшет. Качество не важное, через стекло, но хоть что-то на память.

Я собственно подошел к окну, чтоб выбрать место для будущего этюда, но опять отвлекся на размышления о том, как строить повествование в задуманном рассказе. Первая часть написана, во второй события перенесутся на пятачок МКАД рядом с Бесединским путепроводом, как раз напротив ФЕДЕРАЛЬНОГО НАУЧНО-КЛИНИЧЕСКОГО ЦЕНТРА. У меня есть еще три дня, я успею дописать. А сейчас вниз с этюдником.

Благополучно миновав контроль, выхожу к городу, мне нужно обогнуть здание, чтоб попасть на природу. Прогулка вдоль длинного здания затем я поворачиваю за угол. И чудо! Пейзажи Левитана. Не видно ни МКАД, хотя я обращен к ней лицом, ни бесединских мостов, ни серосиней Капотни. Из цивилизации за деревьями только купол Бесединской церкви. Солнце еще низко его не видно, отлично, не будет мешать хотя бы два часа. Мне больше не надо, я успею. Напротив меня маленькие овражки, сплошь покрытые осенней листвой, березки и кустарники. Красные, желтые, охристые краски. И конечно акцент, небольшой черно белый ручеек.

… Ночь, расположившись в холе отделения спортивной хирургии вооружившись ноутбуком начинаю часть вторую. На пять минут подошел к окну, запитаться перед тем как выдам на гора много текста. Ночная панорама уже знакомого читателю пейзажа разительно отличается от представленной выше – утренней. Земля и небо черные. Желтые огни фонарей вдоль дорог. Справа сеткой огней раскинул свои щупальца город монстр. Впереди туманность Лыткарино – другая галактика. В небе звезд не видно слишком близко яркий город, только светлячки самолеты оживляют верхнюю пустоту. Тридцать пять лет назад эта панорама выглядела иначе. Город не был монстром, о существовании Лыткарино нужно знать, увидеть было невозможно. Цвет фонарей вдоль дорог был белым. И дороги были узкими, а той, что сейчас называется бесединским шоссе, вообще не существовало.

Пацанский бой позади, но воскресный вечер и последующая за ним ночь только начинаются. Пострадавшие смыли кровь с разбитых носов в Ильинском ручье, порвавшие рубашки и кофты метнулись домой переодеться. «На стрелку» подтягивается мирный контингент – девушки.

– Слыш, Микасик: –обращает на себя внимание Мара.

– Ну.

– Вчера учудили. Сделали «труп» положили на дорогу ночью. В кукурузу смылись. Мужики с последнего автобуса не поняли. Хотели помогать трупу. Га Га Га.

Мара гоготал, все кто не в курсе смотрели на него, не понимая смысла сказанного, и смысла Мариной истерики. Ждали когда гогот кончится.

Мысль подхватил Васька Комар.

– Сегодня хотим повторить, но только на Кольцевой. Там машин больше. На трассу кинем.

Микасик, отличный пацан, по определению, в любом коллективе. На него сейчас смотрят мильковские. Микась соображает трудно, надо сказать свое центровое слово.

– Пойдем, конечно. Пса что ль задавили, какой труп?

Комар сообразил быстро, что надо делать: – Спец, давай метнемся на КАМАЗЕ в Мамоново, за трупом и девченкам скажем чтоб в Мильково двигали. Сейчас Львович всем все расскажет.

Львович это я – автор, а Васька Спец молодой человек двадцати шести лет водитель того самого КАМАа, пожалуй самый старший в нашем общем сборище. Спец, потому что все знает, во всем разбирается, безусловно уважаемый работяга-изобретатель, молчун. Не лидер шпаны, нет, исполнитель чужого озорства. Впрочем, когда Спец пьян его озорство на грани с хулиганством.

Спец с Комаром уехали, я стал рассказывать как все было вчера, и чего можем ждать от сегодняшнего похода на МКАД. Когда я кончил, смысл идей всем собравшимся стал понятен. Девушки наши также возбудились потому как сие мероприятие вполне и им по силам провернуть.

Совершенно стемнело, дождались всех и вся, подростки собрались со всех деревень. Двинули по так называемой Царской дороге к селу Беседы, к Мосту. Ночная демонстрация, демонстранты стройной колонной движутся к какой то, им одним известной цели, шаг волевой, редко проезжающие на встречу водители, видимо опасаясь необычности явления, останавливаются, пропуская нас, а мы из стройной колонны превращаемся в стадо, обходим авто, и вновь собираемся в колонну. «Впереди не Иисус Христос», впереди «ТРУП», несет его Мара «Трудовая неделя» счастливый и гордый от того что он придумал такую пакость.

Пугало это, конструкция, сколоченная против птиц-воров. Мы несем «ТРУП» пугать людей. Наши методы ужасны. Те из нас кто способен размышлять убеждены: «Мы злом будем бороться со злом». Но, на самом деле не борьбой мы руководствуемся, а лишь удовлетворяем свой молодой пыл. Свой дерзкий лязг. Мы мощь. Мы идем веселиться, пусть МКАД боится нас. Не жаль ни сколечко! Возможно, в юных душах тяжело на сердце, тревожно. Будто повис на сердце зверь барсук, смотрит в глаза тебе и зубы скалит. Терпит присутствие зверя каждый, авось не доведет до преступления. Коллективное веселье! Коллективизмом называется многое, что можно назвать кампанейщиной. Только что помирились с врагами, идем пировать. Мы несем свою страсть к месту указанному Вакхом. И это не метафора! У каждого лидера есть «ноль семьдесят пять» портвейна или плодово-ягодной или просто самогона. Девочки взяли пироги, колбасу, яйца, хлебы и конечно яблоки то чем