Мириам передала ему новый адрес электронной почты и телефонные номера.

— Послушай, я перешлю вариант статьи примерно в течение часа. Тебя еще что-нибудь интересует?

— Не сейчас. — В его голосе звучало удивление. — Как раз после нашего последнего разговора нам предложили значительную реорганизацию с последующей полнейшей реконструкцией постраничного плана; но, похоже, та колонка для постоянного обозревателя, о которой я говорил, вполне просматривается. Каждую неделю — обзорная статья по поводу медико-биотехнических инвестиций и о положении дел с венчурным капиталом, как раз твой формат. Могу я подписать тебя на эту работу?

Мысли Мириам бешено метались.

— Сейчас я занята больше, чем когда покинула «Прогнозы инвесторам», однако полагаю, что смогу поучаствовать. Только одно «но»: мне понадобится уведомление за месяц, чтобы я избавилась от прочих дел, и хотелось бы держать в загашнике пару обзорных статей общего характера на случай, если меня отзовут по делу. Я собираюсь в следующем году сделать массу общих материалов. Это не отвлечет меня от работы над текстом, но может привести к срыву сроков, хотя это лишь в крайнем случае. Ты способен пережить такое?

— Подумаю, — сказал он. — Во всяком случае, учту. Но ты ведь профессионал. И сумеешь предупредить меня, если, конечно, это будет возможно, верно?

— Разумеется, Стив.

— Хорошо. Тогда пересылай статью. Пока.

Она на минуту отложила телефон. Глаза застилал туман. «У меня все еще есть настоящая жизнь, — сказала она себе. — Это дерьмо не в состоянии заполонить все вокруг». Она подумала о Брилл, жертве семейных надежд и воспитания. «Если мне удастся расцепить их когтистые лапы, я смогу вернуться, чтобы снова быть настоящей, как прежде. Взаправду. На самом деле». Затем она подумала об остальных. О номере в отеле «Мариотт» и о том, что произошло там. О Роланде и о себе. Может быть.

Она вновь взялась за телефон. Это было легче, чем думать.

Айрис ответила почти моментально.

— Мириам, дорогая? Где ты была?

— Ма? — Весь груз ее тревог и волнений обрушился на нее. — Ты не поверишь, если я расскажу! Послушай, я тут разбираюсь с одной статьей. Это… — Некоторое время она судорожно подбирала подходящую метафору. — Это крупное дело, вроде Уотергейта. Даже, может быть, серьезнее. Но люди, вовлеченные в него, следят за мной. Мне хотелось бы провести какое-то время с тобой, но не знаю, не опасно ли это.

— Интересно. — Она почти слышала, как на другом конце линии скрипят колесики в мозгу ее приемной матери. — Стало быть, ты не заскочишь ко мне?

— Помнишь, что ты говорила мне по поводу «Коинтел-про»,[1]ма?

— Да, вот было время! Когда я была молодой смутьянкой… Боже мой…

— Как отправляли по многим адресам конверты шестого января, перед крахом Второй Коммуны, про пикеты и сидячие забастовки… Разве я не рассказывала тебе, как ФБР прослушивало наши телефонные разговоры? И как мы это обходили?

— Ма. — Мириам вздохнула. — Нет, правда! Весь этот студенческий радикализм уже устарел, разве не понятно?

— Не нужно старить меня, девочка! — Айрис заговорила снисходительным тоном. — Твои неприятности, случаем, не федерального уровня?

— Хотелось бы знать. — Мириам вновь вздохнула.

— Ну тогда ладно. Встречаемся на детской площадке, после бриджа, за час до закрытия. — Щелчок.

Айрис дала отбой, осознала Мириам, уставившись на телефон.

— Ох, боже мой, — пробормотала она. Никогда не пытайся подвергать сомнению способности бывшего активиста «Студентов за демократию» отделаться от слежки. Она негромко хихикнула, скорее самой себе, во власти весьма причудливой комбинации веселья и ощущения вины… веселья при мысли о том, как пожилая еврейка, пятидесяти с лишним лет, страдающая рассеянным склерозом, ускользает от «топтунов» Клана, и вины — шокирующей при мысли, что она могла неумышленно втянуть Айрис во все это. Мириам уже потянулась к телефону, чтобы попросить прощения, сказать, чтобы ни о чем не беспокоилась… но это будет все равно, что размахивать красной тряпкой перед быком. Если Айрис собралась что-то сделать, ни у ФБР, ни даже у федерального правительства нет шанса остановить ее.

Детская площадка. Так Мириам в детстве называла музей. «А можем мы пойти на детскую площадку?» — спрашивала она, второклассница, уже прочитавшая столько, что библиотечные абонементные карточки родителей обрели вкладыши, а Айрис снисходительно улыбалась и водила ее туда, бегать среди витрин с экспонатами и, как правило, раздражать пожилых посетителей, читающих надписи под этими экспонатами, пока Мириам, выбившись из сил, не засыпала под крылом у динозавра. Мгновенно.

И бридж. Айрис никогда не играла в карты. Это должно означать… да. Мост над Чарлз-ривер. Еще одно доказательство, что она имела в виду Музей истории и науки, за час до закрытия. Верно. Мириам радостно улыбнулась, вспоминая вечерние, на сон грядущий, рассказы Айрис о тревожных годах бесконечных преследований ФБР, о временах, когда их с Моррисом вызывали туда для допросов — но при этом ни в чем не обвиняли. Позже, когда Мириам подросла, она поняла, что родители оказались достаточно благоразумны: бросили работу на книжном складе радикалов и стали помогать бездомным еще до того, как твердолобые идиоты начали делать бомбы и объявлять войну Системе. Системе, которая давно уже устала от их рисовки и лишь ворочалась во сне, давя их, как клопов.

Мириам беззвучно присвистнула сквозь зубы и вставила в ноутбук модемную карту сотовой связи, собираясь отправить статью. Возможно, Айрис сможет научить ее некоторым полезным приемам. Учитывая развитие событий, важна любая помощь.

Общий пейзаж — бетон и сталь, уныние и серость под грязно-оранжевым небом. Отблески уличных фонарей отражались от облаков, отяжелевших от обещаний завтрашнего мокрого снега или дождя. Мириам развернула арендованный автомобиль к стоянке и опустила окно, чтобы взять парковочный талон, а затем продолжила движение уже в поисках свободного места. Снаружи было сыро, к ночи похолодало. В конечном счете она нашла свободное место и остановилась. Автомобиль, отметила она, был точно того же серебристо-серого оттенка, что и волосы Айрис.

Мириам завернула за угол и спустилась на пару лестничных пролетов, затем прошла через входные двери прямо в музей. На пешеходную дорожку, рассеивая мрачное настроение Мириам, лился теплый свет. Сегодня, вскоре после полудня, Полетт привела Брилл домой, слегка вздрагивающую. Усовершенствованная цветовая рыночная стратегия современной розничной торговли наконец-то довела Брилл до приступа «культурного шока» — в полном соответствии с ожиданиями Мириам. Они оставили съежившуюся Брилл перед телевизором — по кабелю шли мультфильмы, — и Полетт воодушевила Мириам посетить ближайшую стоянку компании «Эйвис» по прокату автомобилей. И вот теперь…