Глазам его предстало клокочущее полупрозрачное, темное пламя, извивающимися чернеными языками лижущее кусты, деревья и траву, которые съеживались, гибли за считанные мгновения на расстоянии вытянутой руки; незримый, давящий и окутывающий мгновенной слабостью поток бушующего сумрака вертелся в локте от вскакивающего Гленрана, а маг наверху так и не стал видимым, что лишний раз говорило о его мастерстве.

Фрабар на противоположном конце охваченного темным пламенем круга, гипнотизирующего бликами, резкими черными и серебристыми вспышками, также успел длинным прыжком уйти от стены движущегося, мечущегося огня, и уже встал, освободив от ножен свой меч; оба потратили мгновение на то, чтобы переглянуться, и еще одно на то, чтобы убедиться: черное пламя не угасает, не распадается на отдельные слабеющие язычки, а продолжает стремительно вращаться в пенно-черном вихре, который...

Вельх подавил захлебывающийся крик, успевая лишь выхватить из петли свой деревянный меч, когда от мага сверху вместе с краткими словами заклинания в поток черного огня снизошла новая доля беснующейся Силы, и круг темного пламени расширился внезапным резким рывком, поглощая и Фрабара, и его.

Серебряно-желтые, ошеломляюще яркие искры взорвались в голове Гленрана, как только яростное клокотание окружило и заполнило его. Темное пламя было ледяным, опустошающим и клейким. Словно жало гигантской черно-желтой осы, в сердце и голову Вельха впилась тусклая, давящая боль, ноги его подкосились, и он упал на колени, не в силах устоять, а затем, сминаемый кружащим голову шквалом, ничего не видящий из-за слезящихся глаз и не слышащий за сводящим с ума шелестящим криком бьющегося вокруг, поглотившего его тело черного огня, свалился на холодную землю, укрытую тонким покровом мертвой травы.

Сознание и тренированная воля Вельха бились с подступающей слабостью, но темнота, стремительно ломая защиту, все более высокими и пенными валами обрушивалась на него, сминая все, что еще осталось.

Правая рука неожиданно стала горячей, как заслонка пылающей печи, и он почувствовал чье-то присутствие, здесь, рядом, — присутствие, осененное спокойным, мощным гневом и цельной, необыкновенно устойчивой силой.

Неслышимый голос заполнил гаснущее сознание Вельха, повелевая ему прийти в себя и встать на колено, левой рукой упираясь в землю, а правой сжимая полыхающий ярким солнечным светом отросток Боевого Древа, друидский меч, когда сверху пришло новое заклинание, вяжущее, скручивающее тело в полный, бесчувственный паралич.

Вельх натужно взревел и вдруг, преодолев силу давящего заклятия, резко вскочил.

Голова вознеслась над жухлыми кустами, кровь прилила к щекам, и головокружение пронзило все тело, но заклинание паралича было пересилено, а темное пламя, за считанные мгновения повергнувшее одного из сильнейших воинов Империи, теперь опадало, рассеиваясь, впитываясь в землю, чтобы исчезнуть в ней навсегда.

Мага по-прежнему не было видно, и только лежал на земле без движения Фрабар, который, верно, тоже попал в темную волну, и, находясь там, пересилить второго заклинания не смог.

Все было рассчитано верно, и, судя по всему, против них действовал маг, в могуществе не уступавший Высоким Мастерам, а значит, то был либо представитель Конклава, либо высшего посвящения жрец одного из темных Богов, ибо ни один из магов-ренегатов повелевать такими силами не мог.

Сжимая в руках спасший его меч и посылая ему чувство яркой благодарности, воин подбежал к застывшему на земле Фрабару, глаза которого, прищуренные, зловеще смотрели с темного, застывшего в напряжении лица, отражающего проигранную борьбу с черным валом, вспыхнувшим мрачным желтым и сверкающим серебром.

— Эй, подожди! — громко крикнул Вельх, разворачиваясь и стремительно осматриваясь вокруг. — Я хочу поговорить с тобой!

Телохранитель считал, что, подготовивший простой действенный план по пленению и Фрабара, и его самого, маг (или жрец?) просчитался, не зная свойств друидского меча, и теперь дал Вельху несколько секунд на действия, раздумывая, что предпринять. Значит, понял Вельх, его нерешительность нужно использовать... И, кажется, в оценке ситуации телохранитель оказался прав.

Но мгновение спустя нападающий принял решение — и обрушил на Вельха и Фрабара всю мощь своего доступного ему боевого колдовства.

После кратких раскатистых слов сверху — Вельх дернулся, рванулся в сторону — вокруг него вздыбился огонь, опаляющий и причиняющий яростную боль; он мгновенно истаял, рассеялся, погас, но Вельх, избежавший центра, закрывший руками лицо, тем не менее ощутил крик обожженной кожи кистей, резкую боль плеч и спины, принявших жар, который источал его мгновенно раскалившийся доспех.

Но не эта боль, и не то, что маг уже начал читать следующее боевое заклятие, и даже не то ощущение бессилия, которое пронзило его резкой, полной холодной ненависти волной, заставили Вельха воскликнуть: «О Дьявол!..» — а вид распростертого на земле, беззащитного Фрабара, не имеющего никакой возможности спастись, Фрабара, лицо которого вспухало бордово-черным пятном.

Маг, целью которого, возможно, было остановить двоих идущих в Башню любой ценой, сцентровал огненный удар именно на нем, и теперь обугленная одежда, обожженное тело, изогнувшееся в муке и начинающее обретать свободу после разрушенного огненной болью паралича, все еще оставалось беззащитным против боевой магии из-за своей неподвижности, которая может продлиться еще пару десятков секунд...

В несколько мгновений осознав все это, Вельх развернулся и рванулся вперед, к поляне. Зная, что Фрабар в ближайшие несколько минут будет практически бессилен, он был уверен в том, что маг, опасаясь потерять ускользающего, последует за ним.

И не ошибся.

В спину мчащегося Вельха ударило второе огненное заклятие, точная копия предыдущего, и сила удара едва не свалила его с ног.

Боль в спине, которую жег опаленный, раскаленный, но все еще держащийся кожаный доспех, снова боль в обожженных руках, которыми пришлось прикрыть затылок и с которых словно содрали кожу, — Вельх вытерпел ее, сжав зубы, и практически вдвое ускорил свой бег.

Секунду спустя он вылетел на поляну, широким разноцветным пятном светлеющую посреди мрачной зелени северных лесов, и увидел огромное темно-синее озеро, под полуденными лучами сотнями слепящих бликов сверкающее впереди.

До него было около двухсот широких шагов, или чуть более того, и Вельх, не раздумывая, продолжил мчаться вперед, каждый миг ожидая нового удара и пытаясь предугадать, когда точно он произойдет.

Атаки этого мага были сильнее, чем все, с чем телохранитель сталкивался ранее. Чувствуя предательскую слабость всего тела, резкую, пульсирующую, сводящую с ума боль, изо всех сил подавляя рвущийся изнутри яростный крик, Вельх отчетливо осознал, что еще пары подобных ударов будет достаточно для того, чтобы убить его.

Отчаяние всколыхнулось в нем с новой, пугающей силой — он слишком часто в последнее время почти умирал! — и где-то в глубине сознания дернулась, пробуждаясь, Серая Тварь; от слабого, мягкого прикосновения, идущего изнутри, Вельх рявкнул, словно от раскаленного прута, глубоко вонзившегося в плоть, и, не видя перед собой ничего, кроме ожидаемого каждой клеточкой тела убийственного огня, он изо всех сил бросился вперед.