— Хранился в Кёльнском соборе? — оживился я.

— Есть и такой слух, — как-то неохотно признался Иннокентий Петрович, — вечно про этот собор разные байки сочиняют.

— Байки? А какие?

— Интересно? Туристам, например, рассказывают такую легенду. Якобы архитектор собора, понявший в конце концов, что не в силах выполнить такой сложный проект, от отчаяния решил пригласить себе в помощь самого Дьявола. Тот незамедлительно явился и предложил выгодный обмен: мастер получает полностью готовые чертежи, а взамен, как и положено, отдаёт собственную душу. Договор почему-то полагалось подписать после первых петухов. Архитектор, оказавшийся в безвыходном положении, согласился, но разговор подслушала его жена и решила не только заполучить чертежи здания, но и спасти душу мужа. И вот рано утром женщина прокукарекала вместо петуха. Дьявол незамедлительно явился и передал сокровенные чертежи. Когда обман обнаружился, и было уже поздно, то Дьявол заявил: «Да наступит конец Света с последним камнем этого собора!». С той поры и до сего дня собор не перестают строить и достраивать. Таким образом получается, будто одна из величайших святынь католического мира возникла с дьявольской помощью. Такая вот наивная средневековая история со счастливым концом.

— Так что там с черепом? — спросил я, когда мой собеседник завершил свои увлекательные рассказы. — Он действительно украден из этого собора?

— Да кто ж его знает… С этим черепом связано еще немало разных поразительных историй. Например в Стамбуле-Константинополе, в одном из музейных залов Султанского дворца, экспонат под названием «череп Иоанна Крестителя» находится до сих пор, причем появился он там намного раньше Второй мировой войны. Это будет уже шестой вариант.

— И какой же из черепов настоящий?

— Это вы серьёзно спрашиваете или шутите столь неуместно? — проговорил Иннокентий Петрович, пытаясь улыбнуться.

— Серьезно, — честно признался я. — Мне просто интересна ваша точка зрения.

— В случае с почитанием святых мощей, святость определяется исключительно принципом веры, и вопросы подлинности особо остро не стояли никогда.

— Ага... Тогда для чего мы это обсуждаем?

— Объясняю. Недавно вывесили очередной список распродаж нашего аукционного дома, так вот, под номером девяносто восемь точка сто четырнадцать значился лот «череп Джона Баптиста».

— Джона Баптиста? Это то, что я думаю? Ведь это же…

— Ну, да, да… череп Иоанна Крестителя, — кивнул мой собеседник. — Аукционисты хотели убедиться в его подлинности. От этого, как вы понимаете, напрямую зависит стартовая цена.

— А разве человеческий череп можно продавать?

— Почему нет? Можно, если он удовлетворяет определенным условиям. Как это ни странно, но некоторые покупатели даже не подозревают, что есть какие-то ограничения регламентирующие аукцион. Но, как известно, незнание правил от ответственности не освобождает. Из того, что интересует нас, под запрет к реализации подпадают: люди, тела и части человеческих тел. Однако черепа и скелеты для медицинских целей можно продавать на нашем аукционе, при условии, что они происходят откуда угодно, только бы не из нашей страны.

— Почему?

— Наверное потому, что правила списали с одного изначально американского аукциона, который стал теперь мировым. В нашем случае США поменяли на Россию и всё. Так что «череп Джона Баптиста» вполне официальный лот.

— Очередной фальсификат?

— Вот это и предстояло выяснить, — улыбнулся мой собеседник.

— Каким образом? — не понял я.

— Предварительную экспертизу провели перед тем, как выставлять череп на витрину. Установили, что это действительно мужской череп, семитского этнического типа, некогда пролежавший в земле значительное время. Осталась комплексная экспертиза. Стоит немалых денег, но мы шли на это.

— И что бы это дало?

— Ну, как. Стало бы понятным многое. Если его абсолютный возраст около двух тысяч лет, а биологический около тридцати, вероятность подлинности весьма высока. Потом следовало воссоздать лицо, желательно — трехмерный портрет. Генетический анализ тоже мог помочь в определении этнической принадлежности и места жительства.

— Тем не менее, все такие подтверждения — косвенные.

— Ну, разумеется! — согласился Иннокентий Петрович. — Генетический анализ родственников сделать затруднительно, в силу известных причин.

— Хорошо. Допустим, экспертизы пройдут удачно. А потом кто-нибудь возьмет да и скажет — «Мало ли что вы там наопределяли! Ну, жил какой-то неизвестный еврей в Палестине первого века нашей эры. И что с того?»

— То, что скажут потом, не наше дело. Нам надлежало обеспечить независимую экспертизу и представить заверенную по всей форме сводку соответствующих отчетов и заключений. Есть несколько лабораторий, с исключительно высокой репутацией, которые берутся за экспертизу чего угодно, на самом современном уровне. Причем никаких лишних вопросов там задавать не будут — лишь бы заплатили по договору. Так вот, когда череп извлекли из витрины, чтобы везти в лабораторию, то оказалось, что это превосходно выполненная пластмассовая копия, а наш сотрудник, главный хранитель, Андрей Емецкий, был накануне убит. Только он имел доступ к черепу. Вот именно он и являлся другом вашей знакомой, что обеспечила нашу встречу. А поскольку убили его в Санкт-Петербурге, придется вам посетить Северную Пальмиру.

«Ну, наконец-то! — подумал я. — Вроде бы обозначились интересы этого аукциониста! А вот значения всех тех историй про череп непонятны до сих пор. Может, это он мне так просто рассказывал, чтобы показать значимость предмета и величие предстоящих трудностей? Ладно, там видно будет».

— У вас сейчас как со временем? — Спросил Иннокентий Петрович. — Это не о поездке в Питер, а про сегодняшний день.

— До вечера свободен. Часов до семи.

— Успеваем. Сейчас вам хорошо бы съездить в «Хронос» и посмотреть на месте, что и как. Официально мы с вами не знакомы, поэтому до места вас довезу, а там вы уж сами. Запомните — лот номер девяносто восемь, сто четырнадцать. Потом как-нибудь, в самое ближайшее время зайдите в жилище погибшего хранителя, посмотрите, как он жил, но ничего не трогайте и своих отпечатков не оставляйте. Следственные действия уже, скорее всего, закончены, но мало ли что. Вот вам ключи от его квартиры, в настоящее время там никто не живет и все так, как до убийства. — Иннокентий Петрович вытащил из кармана и, не глядя на меня, передал связку ключей: на кольце болталось три разных ключа и металлическая таблетка в пластмассовой оправе — электронная открывалка двери подъезда. — Только не затягивайте с осмотром, а то через неделю следственные органы разрешат навести там порядок и квартиру сдадут новым жильцам. Когда закончите, ключи бросьте в почтовый ящик. Так, что у нас еще… Как уже говорил... или не говорил? Вы работаете исключительно автономно и не ссылаетесь на меня ни при каких обстоятельствах. Звоните только в самом крайнем случае. Те, кому надо, и так будут в курсе, поэтому не думайте о таких пустяках.